Дантисты тоже плачут - Дарья Донцова

– Романа? – изумилась в свою очередья. – А где Тема?

– Здесь я, – сказал сидящий рядом сРоманом ребенок.

Я уставилась на худенькое личико, покрытоесеточкой морщин. Мелкие черты лица, дурацкая косая челочка, щупленькие плечики– немудрено, что приняла его за подростка. Да он весит меньше Коки, и какойстрашненький!

Сильный пинок в зад моментально привел меня в чувство.

– Что же не здороваешься с Темой? –ехидно осведомилась Наташка. – Он тебя заждался.

– Здравствуй, Артем, – пролепеталая, – извини, давно не встречались, еле узнала.

– Ничего, ничего, – заулыбалсянедомерок, – сам знаю, что сильно пополнел. Сижу целый день за столом, вотживот и отрос.

Я поперхнулась минеральной водой и приняласькашлять.

– Роман хочет издать книгу Артема, –поспешила объяснить мне ситуацию Зайка.

Марта Игоревна поправила гигантскую сапфировуюброшь и сказала:

– Помню, когда Севочка сдавал новуюкнигу, то каждый раз говорил: «Все, больше не пишу, устал». А утром, смотришь,он опять за столом и пишет. Удивительной работоспособности был человек.

Все почтительно молчали. Вдруг Тема открылрот:

– А я люблю еще и погулять, выпить немного,вкусно поесть. Неравнодушен и к красавицам и, если Кока согласится пойти сомной погулять после обеда, буду счастлив.

Кока подскочила на стуле и покраснела таксильно, что у нее даже шея стала багровой.

Кофе подали в гостиной. Тема выбрался из-застола и подошел к Коке. Я вздохнула. Прозаик походил на беременного кузнечика.Тоненькие ножки с кривоватыми коленками поддерживали довольно объемное брюшко.Узенькие плечики обтягивал китайский свитер, из-под которого выглядывалапростенькая клетчатая рубашечка с помятым воротником. Маленькую головку венчаланеожиданно буйная шевелюра, явно постриженная овечьими ножницами. Ботинки,правда, блестели, и на брюках виднелась стрелка.

Пока Тема рассказывал Роману о содержаниисвоего романа, я подобралась к Казику и тихонько осведомилась:

– Откуда ты взял книготорговца?

– Он не торговец, он издатель.

– Какая разница, где ты его откопал?

– Сказал Роману, что из Киева приезжаетгениальный прозаик, лидер нового литературного течения…

– То есть Роман ничего не знает ипринимает все за чистую монету.

Казик радостно захохотал:

– Ну да, а зачем ему правду говорить?Гляди, как он автора обхаживает, хочет рукопись первый поиметь.

Увидев, что мы секретничаем с Казиком, Сонькаподошла к нам и захихикала.

– Он привез в аэропорт двухкорреспондентов, и они у этого тараканчика интервью брали.

– Дорогая, – заулыбалсяКазик, – ты потрясающе наблюдательна. Надо помочь Коке, боюсь, ее муж несправится с тещей.

Мы поглядели на Марту Игоревну. Вдова держалакрохотную кофейную чашечку и громогласно рассказывала Теме:

– Когда в 1979 году наш оркестр прибыл нагастроли в Замбию, меня встречал сам посол. Он вышел из машины и был пораженмоей красотой. Бедняга умолял потом выйти за него замуж, но я оставалась вернапамяти покойного мужа…

Тема молча повернулся и пошел к окну, гдеодиноко тосковала Кока.

Марта Игоревна осталась с открытым ртом. Так сней еще никто не обращался. Просто отвернуться и уйти в тот момент, когда оначто-то говорит? Неслыханно!

Я ухмыльнулась. Может, Казик ошибается?Определенно, в Теме есть что-то симпатичное.

Наутро пропагандистская машина, запущеннаяпортретистом, со скрипом завертелась. Две, правда, не самые крупные, газетыдали фото Темы в аэропорту с заголовком «Украинский прозаик приехал покорятьМоскву». Марта Игоревна с интересом поглядела на полосы и сладким голосомпредложила Коке пойти погулять с Темой в Парк Горького.

– Я останусь сегодня дома, –шелестела вдова, – опять мигрень, такая докука. Идите, идите без меня.

В обед позвонили с телевидения и договорилисьоб интервью. Часов в пять явился Роман и забрал дискету с книгой. Ситуациястихийно вырывалась из-под контроля, и я не знала, что делать.

Вечером заболел Снап. Сначала ротвейлеротказался от печенья, потом не стал есть мясо. Он лег в кухне на полу и вялоповорачивал голову, когда мы наперебой начали подсовывать ему лакомые кусочки.Глядя на то, как Снап отворачивает морду от обожаемых чипсов, Аркадий сказал:

– Пойду вызову доктора.

Приехавший ветеринар сразу определилгастроэнтерит и велел собирать больного в клинику. Домашние забегали как куры.Приехала «Скорая помощь», санитары втащили на кухню носилки. Снап дал себяуложить, прикрыть одеялом и пристегнуть ремнями, видно, ему и впрямь было оченьплохо. Хучик сначала апатично смотрел, как приятеля упаковывают на носилках. Нокогда санитары, кряхтя, взялись за ручки и понесли несчастного к выходу, мопсвзвизгнул и вцепился одному из мужчин в ногу. Зайка попыталась оторватьразъяренного Федора Ивановича, но не тут-то было! Мопсик держал врага мертвойхваткой. Пришлось вылить на него кувшин холодной воды. Увидев, что подмоченноговозлюбленного уносят наверх, Жюли завыла невероятным басом. Санитары пустилисьбегом, но тут на них налетели кошки. Шипя, как раскаленные сковородки, оникинулись на ногу все того же несчастного санитара. Мужчина заорал и выронилносилки. Снап треснулся об пол и заскулил.

Мы попытались прогнать кошек и принесли йод,пластырь и триста рублей для обиженного ветработника. Наконец все уладилось.Зверей заперли наверху, Снапа понесли к машине. Но в холле процессиязатормозила. Прямо у входной двери в боевой позе застыл Банди. Высоко поднятыйхвост дрожал от возмущения, верхняя губа приподнялась, обнажая крупныетреугольные зубы, очень похожие на акульи.

Поцарапанный санитар попятился, питбульлегонько рыкнул, демонстрируя серьезность намерений. Ни на какие наши крики иприказы Банди не реагировал. Всем своим телом он защищал почему-то уносимого издома друга. И только когда из кухни донесся запах спешно жарящихся оладий, питдрогнул. Окончательно сломило его сопротивление появление кухарки с тарелкойготовой ароматной продукции. Банди облизнулся и потрусил на кухню.

– Сумасшедший зоопарк, – ворчалисанитары, засовывая носилки в машину, – психопаты кругом.

Врач прощался с Аркадием, вручая ему какие-тоампулы.