Вторая модель - Филип Киндред Дик

ему уверенной, твердой походкой вышел пожилой человек – высокий, крепко сложенный, с волосами, выбеленными сединой.

– Как поживаете, доктор? – спросил он, протягивая Гаррису руку. – Я – Лоуренс Уоттс, командующий гарнизоном.

Оба обменялись рукопожатием, и Уоттс улыбнулся, глядя на Гарриса сверху вниз. Что и говорить, ростом старик был огромен, держался безукоризненно прямо и в темно-синем мундире с искристыми золотыми эполетами на плечах выглядел просто по-королевски.

– Долетели благополучно? – продолжал Уоттс. – Идемте внутрь, выпьем чего-нибудь, подходящего к случаю. Жарковато здесь, когда Большое Зеркало над головой.

– То есть Юпитер? – уточнил Гаррис, проходя за ним в здание.

Башня блок-поста порадовала доктора прохладой и сумраком.

– Надо же, притяжение почти как на Терре! Я ожидал, что буду скакать здесь на зависть всем кенгуру. Искусственная гравитация?

– Нет. Просто у этого астероида необычайно плотное ядро. Залежи каких-то металлов. Потому его и предпочли всем остальным. Это нам и строительство упростило намного, и вдобавок объясняет, откуда здесь, на астероиде, естественная атмосфера и запасы воды. Холмы вы видели?

– Холмы?

– Вот повыше поднимемся, из башни можно будет взглянуть, что дальше, за зданиями. Там имеется настоящий естественный парк, небольшой лес со всем, чему в лесу быть положено. Сюда проходите, Гаррис. Тут у меня кабинет.

Довольно быстрым шагом старик свернул за угол и ввел Гарриса в просторные, прекрасно обставленные апартаменты.

– Уютно, не правда ли? Решил, знаете ли, побаловать себя комфортом в последний год перед отставкой, – пояснил он, но тут же нахмурил брови. – Конечно, лишившись Дейча, я вполне могу застрять здесь навеки… а, ладно. Будь что будет. – Командующий гарнизоном пожал плечами. – Присаживайтесь, Гаррис.

– Благодарю вас.

Опустившись в кресло, Гаррис блаженно вытянул ноги и оглянулся на Уоттса, задержавшегося, чтоб затворить дверь в коридор.

– Кстати, новых случаев не наблюдается?

– Сегодня еще двое, – помрачнев, как туча, ответил Уоттс. – Всего без малого тридцать. А на станции у нас три сотни человек. Такими темпами дело вскоре…

– Да, кстати. Вы, сэр, упомянули о местном лесе. Позволяете ли вы подчиненным свободно гулять в лесу, или выход за пределы расположения гарнизона им запрещен?

Уоттс почесал подбородок.

– Как вам сказать, Гаррис… тут ситуация сложная. Время от времени выпускать людей с территории нужно. Без этого не обойтись. Они же видят этот лес из окон, а когда видишь неподалеку прекрасное место, чтоб растянуться на травке, расслабиться, как тут удержишься? Раз в десять дней им положен целый период отдыха – вот тогда-то мы и выпускаем людей наружу, дурака повалять.

– Тут-то все и происходит?

– Да. Думаю, да. Но пока они видят лес, их туда так и тянет. И я с этим поделать ничего не могу.

– Понимаю и нисколько не осуждаю вас. Ну, а каковы ваши предположения? Что именно с ними там происходит? Что они делают?

– Что происходит? А вот что. Побывав снаружи, расслабившись малость, люди просто не хотят возвращаться к работе. Саботируют службу. Лодырничают. Не желают работать, садятся и сидят себе. На солнце греются.

– А что же насчет их бредовых идей?

Уоттс без злости, вполне добродушно расхохотался.

– Послушайте, Гаррис… Вы ведь не хуже меня понимаете: все это – сущая че-пу-ха! Если они – растения, то мы с вами – рыбы! Работать не хотят, в этом-то вся и суть. Вот когда я был кадетом, людей умели от таких фокусов отучать. Эх, всыпать бы этим лодырям малость, как нам в свое время…

– Значит, по-вашему, все это просто симуляция?

– А по-вашему нет?

– Нет, – подтвердил Гаррис. – Растениями они себя полагают искренне. Я пробовал подвергать их высокочастотной электросудорожной терапии, попросту – пустил в ход электрошок. Вся нервная система парализована, реакции намертво заторможены. Таким образом, говорят они правду, причем рассказывают одно и то же… и это еще не все.

Уоттс, заложив руки за спину, прошелся из угла в угол.

– Вы, Гаррис, медик и, видимо, знаете, о чем говорите. Но посмотрите, какое тут складывается положение. Есть у нас гарнизон – прекрасный современный гарнизон. Наверное, самый современный на всю систему, оборудованный по последнему слову техники. Здесь собрано все: вся электроника, разработанная нашей наукой на данный момент. И гарнизон этот, Гаррис, – единый сложный, большой механизм. А люди – его детали, и каждый занят собственным делом: и аварийно-ремонтная команда, и биологи, и канцелярия, и высшее руководство. Что же случится, если кто-то один бросит работу? Все остальное начнет разваливаться по частям. Некому проводить техобслуживание, значит, мы остаемся без транспорта. Некому проводить инвентаризацию и составлять требования, значит, нам не заказать провиант и нечем кормить личный состав. Если заместитель командующего, бросив дела, целыми днями загорает на солнышке, некому обеспечивать взаимодействие служб.

Тридцать человек – всего-то десятая часть гарнизона, но без них нам не справиться. Так уж устроен наш гарнизон. Убери фундамент – рухнет все здание. Здесь каждый, каждый человек на счету. Все мы друг от друга зависим, и всем об этом известно. Все знают: права делать, что заблагорассудится, мы не имеем. Таких прав нет ни у кого. Мы слишком прочно связаны друг с другом, чтобы бросать работу по собственному хотению. Это несправедливо по отношению к остальным, к большинству.

Гаррис кивнул.

– Разрешите спросить кое о чем, сэр?

– О чем?

– На астероиде есть обитатели? Туземцы?

– Туземцы…

Уоттс крепко задумался.

– Да, живут там какие-то аборигены, – сказал он, неопределенно махнув рукой за окно.

– Что они собой представляют? Вы сами их видели?

– Да, доводилось. По крайней мере, когда мы прибыли сюда. Какое-то время ошивались поблизости, наблюдали за нами, а после исчезли и больше не показывались.

– Может быть, вымерли? Инфекция, скажем, или…

– Нет. Просто… просто ушли. Скрылись в своих лесах. Так где-то там и живут. К нам не заглядывают.

– Что они за народ?

– Считается, будто родом они с Марса, однако с виду на марсиан похожи не слишком. Смуглые, такого бронзового оттенка. Худощавые. По-своему очень ловкие. Охотятся, ловят рыбу. Письменности не имеют. Мы на них особого внимания не обращаем.

– Понятно, – протянул Гаррис и ненадолго умолк. – А скажите, сэр, не слышали ли вы о неких так называемых Дудочниках?

– О Дудочниках? – Уоттс сдвинул брови. – Нет, не приходилось. А что?

– Пациенты упоминали о ком-то или о чем-то под названием «Дудочники». По словам Брэдшоу, именно они научили его, как стать растением. То есть передали ему своего рода… учение.

– Стало быть, Дудочники. Кто они такие?

– Это мне неизвестно, – признался Гаррис. – Думал, может быть, вы что-то знаете. Сам я, конечно же, первым делом заподозрил в них туземцев, но теперь, выслушав ваше описание местных жителей, не слишком