Мертвая линия. Оно приближается... - Джонатан Уокер

— Мор, — выдавил Мор.

— Гем, — кивнул Гем.

— Гм… Допустим, — без энтузиазма согласился Мамагалий. — А этот? — Он указал на пришедшего в сознание, но пока не начавшего соображать Роя.

— Рой, — ответили хором за блуждающего мутным взором по кабинету командира Гем и Мор.

— Странные имена, — скорее себе заметил Мамагалий. — Что они означают?

— Не кусаться! — вдруг воскликнул Рой и вновь закатил глаза.

— Так, — рявкнул комендант. — Прекратить паясничать! Зачем вы сперли телегу с капустой, а?

— Мы? — изумился Гем.

— А правда, зачем? — заинтересовался Мор.

— Вот и я спрашиваю — зачем? — Мамагалий присел на краешек стола. — А лошадям ноги зачем связали? А часы городские зачем мазутом вымазали?

— Всё мы? — Гем округлил глаза, перебирая в голове последние события.

— Ну а кто?

— Мы не могли, — неубедительно заявил Мор. — Это когда было?

— Вчера, — возмутился Мамагалий. — И позавчера, и два последних месяца. Почти каждый день по новой пакости. И ведь ладно если бы воровали золото или вино дорогое, это еще можно понять…

— Мы точно не могли, — парировал Гем. — Мы вчера в тюрьме были. Стивен может доказать.

— В какой тюрьме? Какой Стивен? — нахмурился комендант.

— В нашей, — подхватил Мор. — В кронвейрской.

— А Стивен — это колдун. Он с нами сидел, с монстром на голове. А потом Хозяин перестал быть корытом, победил пня, и нас выпустили, — чистосердечно признался Гем.

— Если бы ты не строил из себя мага, мы бы сами выбрались, — гневно сверкнул глазами Мор.

— Я ж не знал! А потом, чего ты не помог с ежами справиться?

— Как я мог это сделать из-под потолка? Ты забыл, что я летал в это время?

— Мог бы с лету…

— Мог бы. Если бы до тебя дотянулся, то так бы смог!

— Заткнитесь! — заорал Мамагалий, хватаясь за голову. — Что вы несете?

— Нас предупреждали, — подал голос один из двух охранников, стоявших возле дверей. — У них не все дома. Шутка ли, в сточных водах вырасти. Там, поди, столько всякого…

— Молчать! — Начальник тюрьмы гневно бухнул кулаком по столу.

— Лодочки! — вновь очнулся Рой. — Все на борт, и гребите! Червяки уже близко!

* * *

Дворец Ойтуса оказался огромным каменным кубом с окнами. Ни портиков, ни колонн, ни прочей архитектурной мишуры для придания главному зданию Тролльхейма величия и статусности. Словно ребенок размером с гору слепил куличик соответствующих себе размеров и оставил его каменеть на плато между небом и землей. Серые строгие стены и над ними бежевый стяг с изображением палицы. Конечно, ведь тролли, практически равнодушные к переменам погоды, не нуждались в тепле и обустроили жилище правителя скорее из дипломатических соображений. Просто чтобы не шокировать гостей заурядной пещерой, в каких обитали все прочие жители страны.

Абракадабр и Эдвард поднялись по небольшой лестнице, обозначавшей парадный вход, и очутились в квадратном зале с высоченными потолками. Внутри дворца-куба не оказалось ни перегородок, ни перекрытий. Сопровождающий тролль сделал приглашающий жест, указывая на высеченные в стене скамьи. Друид уселся на одну из них, Эдвард остался стоять рядом. Через некоторое время тот же тролль, видимо получив чей-то неслышный приказ, провел гостей через зал к огромному каменному столу. Дверь в одной из стен отворилась, и перед путешественниками предстал Ойтус. Одетый в короткие грубые штаны, с палицей в руке, внешне он ничем не отличался от других троллей. Только на жесткой макушке, неловко покосившись набок, возлежала корона из черного мрамора. Следом за Ойтусом вошел еще один тролль. С такой же короной на голове, но чуть меньшего размера.

— Спасибо за аудиенцию, Ойтус. — Абракадабр встал и вежливо кивнул. — Позволь представить тебе моего друга. Это Эдвард.

— Наслышан о тебе, друид. Это моя жена Эйба. Что привело тебя в нашу страну?

По приглашению короля все уселись и, чинно выпрямив спины, продолжили разговор.

— У меня к тебе просьба, — ответил Абракадабр. — Скорее даже несколько. Во-первых, я хочу просить твоей помощи в битве, что случится через три дня на Перешейке.

— Мы давно вышли из Северного Союза, друид. Не думаю, что нам следует вновь иметь дело с людьми.

— Я знаю о ваших отношения с Манияком. — Абракадабр склонил голову, словно ища под столом подсказки. — Я был в Скьельгаарде и смею тебя уверить, извинения от короля Файтории уже в пути.

— Даже если так, это мало что меняет.

— Позволь узнать о вине Эйбуса. Что натворил мой товарищ?

— Твой товарищ? — переспросила Эйба. — Твой товарищ — наш сын, друид. Он с детства не питал уважения к традициям. Мы отдали его в обучение к мастеру боя по имени Кай-Ман, надеясь, что суровый быт изменит его взгляды. Однако по возвращении домой Эйбус не принял короны и был изгнан из племени.

— Так он наследный принц, — удивленно произнес Абракадабр. — Извини, королева, — спохватился он. — Я прервал тебя.

— По нашим законам Эйбус должен был по достижении возраста тридцати лет заменить на троне отца и выполнить волю Чуббы и Буббы. Но он предпочел иной путь. Других детей у нас нет, и своим решением Эйбус лишил наш род преемственности.

— Но он как-то объяснил свое поведение?

— Нет. Он лишь сказал, что ему ведома тайна, раскрыть которую он не в силах. И знание это не оставляет ему другого выбора.

— Он был изгнан без права вернуться в племя, — добавил Ойтус. — В случае возвращения его ждали арест и суровое наказание. Мы удивлены, что он посмел явиться сюда, но еще больше мы удивлены его единственной просьбой. Что ты можешь сказать нам, друид?

Абракадабр пригладил волосы и откашлялся. Вот уж задачка. Тихий, неприметный тролль оказывается наследным принцем. Волшебнику в его многовековой практике встречались несколько похожих историй, но в тех случаях сбежавшие принцы оказывались либо слабоумными, либо по уши влюбленными, что, в сущности, одно и то же. Эйбус не был похож на романтика или балбеса. Он хранил тайну настолько значимую, что решился идти против воли родителей, хотя для троллей это недопустимо.

— Я, — начал Абракадабр, придумывая впечатляющую речь на ходу, — прибыл к вам, чтобы сообщить трагическую весть. Наш общий мир, вся Эйлория, находится на грани исчезновения. Король Мурляндии Зигмунд призвал Верховного Демона и собрал армию. Через три дня состоится решающая битва, и если мы проиграем, то вряд ли останемся в живых. Все, кого мы любим и ценим, окажутся либо под землей, либо в оковах.

— Что ж… — кивнул Ойтус. — Твое ораторское искусство выше всяких похвал. Пробел лишь в логике. Ты забываешь, что наш народ всегда был посередине. Мы не поклоняемся ни Светлым, ни Темным. История приводила нас на разные поля сражений, но мы всегда оставались в стороне, защищая лишь свой дом. Я не думаю, что Зигмунду или Драгомору так уж нужна наша каменная родина. Уверен, мы сможем договориться с обоими.