Хранитель вод - Чарльз Мартин

– Разве следование[20] не устарело?

– Нет. Двое не могут вести одновременно. Что бы ни думала по этому поводу современная молодежь, танцевать отдельно от партнера невозможно. Ведущий может вести, только если кто-то за ним следует. Нет следующего, нет и ведущего. И если ты ведешь, тебя оценивают по тому, как следует за тобой твой партнер. Ведущий и ведомый нужны друг другу.

– Разве то же самое не справедливо и для отношений между людьми?

Ее рука, лежащая на моей, чуть дрогнула, словно Летта хотела ее убрать. Впрочем, она сразу же передумала и только сильнее сжала мое предплечье.

– Иногда руки подсказывают мне, что́ я должна чувствовать, и… – Она обернулась назад, на Элли, которая разглядывала берег. – Кроме того, я по собственному опыту знаю, что это – совсем особый танец, вести в котором способны лишь немногие мужчины.

Когда мы покидали границы Стюарта, Летта перешла на кормовой диванчик к Элли. Одна зона тихого хода сменяла другую, а это означало, что дорога до Джупитера потребует немало времени. Потом на носу закашлялся Клей. Приступы были долгими и мучительными, и я снова подумал о том, что ему стало хуже. Один такой приступ продолжался почти двадцать минут. Когда он наконец закончился, Клей еще долго не мог отдышаться, а его лицо было бледным и блестело от пота.

Какое-то время спустя с левого борта появился остров Джупитер, где сосредоточились участки самых богатых обитателей Флориды. Очень небольшой по размерам, этот остров представляет собой вытянутую песчаную банку, которая отделяет Индейскую реку от океана. Фасады домов, которые стоят на этом острове, обращены к Атлантике, а задние двери – к Каналу. Из газет я знал, что здесь живут многие известные актеры, телевизионные магнаты, звезды эстрады и профессиональные спортсмены. Вскоре мы уже плыли в тени высоких баньянов, росших вдоль береговой линии. Деревья были сплошь увешаны камерами наблюдения, словно новогодние елки – игрушками.

В конце концов река привела нас в город, где в местном яхт-клубе я забронировал причал. С помощью Элли мы выгрузили Клея на причал и на такси отправились в городской медицинский центр.

Когда я сказал Клею, куда и зачем мы едем, он не стал спорить. Ему было совсем худо – дышал он с трудом, кожа стала серой, как бетон. По всему было видно, что без медицинской помощи он долго не протянет.

Таксист был не в восторге, когда мы попытались посадить в салон Солдата, но положение спасла Элли. Она сказала, что это собака-поводырь, и таксисту пришлось уступить.

В приемном отделении Клея настиг очередной приступ. Пока он кашлял, чуть не выхаркивая свои легкие, я обратился к регистраторше.

– Это мистер Клейборн Т. Петтибоун, – проговорил я с вопросительной интонацией.

Регистраторша набрала что-то на своей клавиатуре и уставилась в монитор. Потом она переговорила с кем-то по рации и, выйдя из-за столика, выкатила из угла кресло на колесах. Не дожидаясь приглашения, Клей рухнул на сиденье, а регистраторша показала на Солдата:

– Это его собака?

– Да, собака-проводник, – сказал я, пока кто-нибудь не вмешался и ничего не испортил.

Она слегка поджала губы.

– Я так и подумала.

Клей тем временем немного отдышался.

– Это вы подстроили? – спросил он, судорожным жестом обводя приемный покой.

– Не совсем.

– Тогда кто?

Вместо ответа я показал ему свой мобильник.

Клей кивнул.

– Мне здесь нравится, но… – он коснулся меня своей огромной ладонью. – Можете вы пообещать мне одну вещь?

– Какую?

– Что вы меня здесь не бросите. – Клей слегка потянул меня за руку, чтобы вернее привлечь мое внимание. – Ни живого, ни мертвого…

Видя, что я колеблюсь, он сжал мои пальцы сильнее. Пожатие было не грубым, но твердым.

– Мистер Мерфи?.. – его рука чуть разжалась. – Прошу вас, сэр!..

– С одним условием.

Он поднял брови, мучительно стараясь не раскашляться снова.

– Вы перестанете называть меня мистером Мерфи.

Вошедшая в приемный покой сестра покатила кресло Клея по коридору. Солдат чинно вышагивал рядом. Они преодолели всего несколько ярдов, когда Клей, взявшись рукой за колесо, остановил кресло и, привстав, обернулся ко мне.

– Вытащить человека из тюрьмы, сэр, это одно… – он кашлянул. – И совсем другое – вытащить тюрьму из человека.

Когда Клей исчез за поворотом коридора, Летта спросила:

– Ну, и что мы будем делать? Вернемся за ним позже?

Я повернулся к ней и взял за руку. Краем глаза я заметил, что Элли внимательно прислушивается к нашему разговору.

– У нас здесь есть еще одно дело…

Ее глаза чуть расширились. Она смотрела на меня выжидающе. С надеждой. Ее пальцы чуть дрожали, и я мельком подумал, какой удар ее ожидает. Может ожидать, если… Голос мне не повиновался, но я все-таки сказал:

– Здесь, в морге, есть один труп…

Смысл моих слов не сразу дошел до ее сознания. Несколько мгновений Летта пыталась вникнуть в них, потом ее нижняя губа вдруг задрожала и стала выпячиваться вперед.

– Мне нужно на него взглянуть, – тихо продолжал я. – По описанию, эта девушка очень похожа на… на Энжел.

Летта схватила меня за руку.

– Я с тобой!

– Это может оказаться… не очень приятное зрелище, – почти прошептал я.

– Но, если это моя… – Летта не договорила.

Я знал, что, если это действительно Энжел, Летте понадобится очень много времени, чтобы хотя бы прийти в себя. И для нее это время будет самым настоящим адом.

– Если ты пойдешь со мной, это… может очень сильно на тебя подействовать.

Она отрицательно качнула головой, прикусила губу и буквально упала на стул у стены. Стараясь совладать с собой, Летта сделала несколько глубоких вдохов, потом вытерла лицо платком, потом снова поднялась на ноги и кивнула.

– Все равно… я готова.

Я взял ее под руку, и мы вместе прошли через улицу в соседний корпус и спустились на лифте в подвал. Элли молча шагала следом. Держалась она без прежней бравады, а выражение ее лица свидетельствовало: она понимает, что происходит и что может произойти.

В подвале было холодно, как в Антарктиде. Летта обхватила себя руками за плечи, а я обратился к сидевшему за столом служителю:

– У вас здесь лежит одна девушка… ее только недавно привезли. Я приехал на опознание.

– Вы – родственники? – перебил он меня.

Мне не хотелось открывать всю правду.