Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

– Не может быть! – говорит старый Клат потрясенно.

Гэри всего лишь взглянул на него своими желтоватымиувядающими глазами и промолчал.

Снова тишина нарушалась лишь ветром и хлопающей ставней.Дети на концертной площадке забрали свою пожарную машину и куда-то с ней ушли.Дует бесконечный ветер, освещение напоминает картины Эндрю Уайета, белесое,тихое и полное идиотского смысла. Земля отдала людям свой скромный урожай ибесстрастно ждет снега.

Гэри хотел бы рассказать им о палате в Камберлендскоммемориальном госпитале, где умирал Дан Рой с черными соплями, застывшими вокругноса, и пахнущий, как рыба, оставленная на солнце. Он хотел бы рассказать им опрохладных голубых плитках и о медицинских сестрах с волосами, затянутыми назатылке в аккуратные сетки, о молодых девушках, большей частью с красивыминогами, упругими молодыми грудями, не имеющих представления о том, что 1923 годбыл настоящим годом, таким же настоящим, как боли, пронизывающие костистариков. Он чувствует, что ему хотелось бы прочесть проповедь о неумолимостивремени и, может быть, о зле, царящем в некоторых местах, и объяснить, почемуКасл-Рок превратился теперь в темный гнилой зуб, который готов наконец выпасть.Больше всего ему хотелось рассказать о том, что Дан Рой издавал звуки, словноего грудь была набита сеном и ему приходилось дышать сквозь него, и что он таквыглядел, будто уже начал гнить. Но ничего этого сказать нельзя, потому что онне знает как – он только втягивает в рот слюну и молчит.

– Старый Джо никому особенно не нравился, – говорит старыйКлат, и затем его лицо светлеет. – Но, клянусь Господом, к нему привыкаешь!

Однако другие ничего не ответили.

***

Через девятнадцать дней, за неделю до того, как первый снегначал покрывать бесполезную землю, Гэри Полсону приснился поразительныйсексуальный сон.., скорее не сон, а воспоминание.

14 августа 1923 года, сидя за рулем отцовского грузовика,тринадцатилетний Гэри Мартин Полсон случайно увидел Кору Леонард Ньюалл: онаотвернулась от своего почтового ящика в конце подъездной дороги. В одной руке унее была газета. Увидев Гэри, она взялась другой рукой за подол своегодомашнего халата. Кора не улыбалась. Огромное лунообразное лицо женщины былобледным и пустым. И вдруг, подняв подол халата, она обнажила то, что Гэри такжарко обсуждал со знакомыми мальчишками. Он впервые увидел эту тайну. И затем,по-прежнему не улыбаясь, наоборот, серьезно глядя на него, она подалась бедрамивперед перед его изумленным, потрясенным лицом. Проезжая мимо нее, он опустилруку к своей прорехе и через мгновение почувствовал, как теплая жидкостьстекает во фланелевые брюки.

Это был его первый оргазм. Шли годы, он имел много женщин,начиная с Салли Оулетт под мостом в 1926 году. Но всякий раз, когда у негоприближался момент оргазма, всякий раз, без исключения, он видел Кору ЛеонардНьюалл, стоящую возле своего почтового ящика под серым раскаленным небом.Видел, как она задирает подол своего халата и обнажает почти несуществующуюзаросль рыжеватых волос под светлым нависающим животом, видит восклицательныйзнак ее щели и красные вывернутые наружу губы, заканчивающиеся тем, что, онзнает, будет иметь самый нежный коралловый (Кора) розовый оттенок. И все-такине зрелище ее вагины под манящим, чуть нависшим животом преследовало его всеэти годы, по крайней мере не только это. Каждая женщина в момент оргазмастановилась для него Корой, что всегда сводило его с ума, наполняя похотью.Когда он лежал на женщине, он не мог не помнить, как Кора подалась бедрами вего сторону.., один раз, два, три. Это и отсутствие всякого выражения на еелице, столь глубокое равнодушие, что увиденное казалось почти идиотизмом,словно она была суммой ограниченных стремлений и желаний каждого очень молодогочеловека – тесная манящая темнота, не более того, органичный Эдем, окрашенный врозовый цвет Коры.

Его половая жизнь была ограничена и очерчена этим случаем –семенным случаем, если можно так назвать, – но он никогда не рассказывал о нем,хотя искушение не аз было очень велико, особенно когда он выпивал лишку. Онхранил этот случай внутри себя. И вот в тот самый момент, когда ему снится этотсон и пенис впервые за почти девять лет стоит совершенно прямо, у него в мозгулопается маленький кровеносный сосуд и образуется сгусток, который медленно егоубивает, заботливо избавляя от четырех недель или четырех месяцев паралича,гибких трубок в уках, катетера, бесшумно двигающихся медсестер с волосами всетках и упругими молодыми грудями. Он умирает во сне, его пенис опускается,сон исчезает подобно изображению на телевизионной трубке, выключенной в темнойкомнате. Его приятели были бы озадачены, однако, если бы кто-нибудь из нихприсутствовал здесь и услышал последнее слово, произнесенное им в жизни, –выдохнутое, но все-таки достаточно внятно:

– Луна!

Через день после того, как его похоронили на Хоумэндскомкладбище, на новом крыле дома Ньюалла стал подниматься новый купол.

Он был увлечен штуковиной, выставленной в витрине. словномальчишка в средней трети своего мальчишеского возраста, в те годы – от семи дочетырнадцати, – когда штуковины такого рода просто не дают оторваться от грязногостекла. Хогэн наклонился поближе, не обращая внимания на усиливающийся войветра и все более громкие удары песчинок по окнам лавки. Витрина была полнасамого немыслимого барахла, большей частью сделанного в Корее или на Тайване,но не приходилось сомневаться в том, что занимало центральное место на этойвыставке – самый большой Щелкун, которого ему когда-либо доводилось видеть.Кроме того, ему еще никогда не попадались такие щелкающие зубы и ноги – большиезабавные ноги, одетые в белые гетры. Ну прямо обхохочешься!

Хогэн посмотрел на толстую женщину за прилавком. Верхнюючасть ее тела обтягивала рубашка с надписью «НЕВАДА – БОЖЬЯ СТРАНА» (словараздувались и опадали при движениях ее колоссальных грудей), и примерно акрджинсов прикрывал зад. Она продавала пачку сигарет бледному молодому человеку,его светлые волосы были стянуты на затылке шнурком от кроссовок. Молодойчеловек с лицом разумной крысы расплачивался за сигареты мелочью, тщательноотсчитывая ее на грязной ладони.

– Извините меня, мадам, – произнес Хогэн.

Она мельком взглянула на него, и тут со стуком открыласьзадняя дверь. В лавку вошел худой мужчина с платком, повязанным вокруг рта иноса. Следом ворвался вихрь, принесший песок из пустыни, этим смерчем оторвалоот стены красотку на календаре смазочного масла «Вэлволайн», кнопкойприкрепленном к стенке. Вошедший тащил за собой тележку. На ней были уложенытри клетки. В верхней сидел тарантул, в клетках пониже – пара гремучих змей.Завиваясь в кольца, они раздраженно трясли своими погремушками.

– Закрой проклятую дверь, Скутер! Или ты родился в амбаре? –крикнула женщина из-за прилавка.