Пока не взошла луна - Надя Хашими

«Что, если Азизу станет плохо? Если Самира заплачет? Если кто-то придет и заберет нас?»

Вся горечь, которую он испытывал, совершая вылазки по семейным делам, пока мадар-джан занималась младшенькими, все раздражение испарилось, осталось только желание, чтобы она поскорее вернулась. В столь поздний час по улицам рыскали выходцы из тайного ночного мира. Если мать остановит полиция, вернуться она уже не сможет.

Он изо всех сил вглядывался в темноту, пытаясь различить за окошечком ее силуэт, но из-за темноты и дождя почти ничего не видел. Шли минуты.

Когда мадар-джан наконец вернулась, на голове у нее не было ни одного сухого волоска, а вымокшая одежда прилипла к телу. На детской площадке она насобирала камней и придавила ими пластиковые пакеты, которыми обложила домик. Это помогло.

Буквально через час дождь прекратился, но вся их одежда и хлеб промокли. Мадар-джан собрала пакеты и отнесла камни обратно. Пакеты она оставила на случай, если снова пойдет дождь.

В общественном туалете они переоделись в одежду, которая меньше пострадала от дождя. За несколько драгоценных евро Салим купил в магазинчике свежего хлеба и сока. Они молча поели, измученные бессонной ночью.

Потом подсчитали оставшиеся деньги и отложили приблизительно названную Роксаной сумму за билеты. Салим спрятал деньги и свой бельгийский паспорт в карман так глубоко, как только смог, и отправился на вокзал. Ему не терпелось купить билеты. Подбадривало то, что Роксана согласилась прийти на вокзал.

Ему хотелось быть таким, как она, – спокойным и уверенным. Он слышал, что ее родители много ездили по миру, но не знал, чем они занимаются. Отец предоставил Роксане, единственному ребенку в семье, довольно большую для ее возраста свободу. Но стоило Салиму попытаться узнать о ней что-то еще, как девушка уходила от ответа и снова переводила разговор на него.

Роксана пробуждала в нем необычные чувства. Салим знал, что должен их подавить, но не мог. Она притягивала взгляд. Он мог лишь надеяться, что она ничего не замечает, и скрывал страстное желание обнять ее за талию или уткнуться лицом ей в шею. Казалось, Роксана чувствует себя в безопасности рядом с ним, поэтому Салим думал, что она не знает об этих терзаниях. А может, она и знала, но не придавала значения. Он обдумывал все это часами напролет.

Салим ждал у вокзала, стараясь держаться как можно непринужденнее. Глядя на свое отражение в витрине, он рукой пригладил волосы. Роксану он заметил на другой стороне улицы. Она шла, перекинув рюкзак через плечо, и была одета в облегающую черную рубашку с закатанными до локтя рукавами. Под узкими джинсами обрисовывались изящные лодыжки.

– Привет! Как прошла ночь? – спросила она.

– Нормально, – выдавив из себя улыбку, пожал плечами Салим.

– Но ведь был дождь. Вы не промокли? Я только утром узнала, что шел дождь. Весь день я думала о твоем братике.

Вот оно. Еще одно доказательство, что она считала его не просто очередным беженцем. Он положил эти слова в копилку к другим, тщательно собираемым во время их разговоров, чтобы обдумать позже.

– Все хорошо. Дождь немного намочил нас, но мы… Мы сумели укрыться. Сегодня с братом все в порядке.

– Я рада. В газете пишут, что до конца недели дождей больше не будет, так что такого не должно повториться.

– Отлично.

– Ну, идем за билетами?

Роксана пошла впереди, и они вместе посмотрели на табло с расписанием поездов.

– Вы уже знаете, куда поедете?

– Да. Сначала в Патры, а потом на пароходе в Италию.

– Думаю, это самый лучший путь, – кивнула Роксана. – Ты взял деньги?

Салим достал паспорт и сложенные пополам купюры. Роксана отыскала открытую кассу и жестом подозвала Салима. Подойдя к окошечку, она заговорила весело и оживленно, а Салим слушал ее милую болтовню. Кассир, немолодая женщина, к которой сам он не осмелился бы подойти, смеялась и качала головой.

Повернувшись вполоборота к Салиму, Роксана протянула руку. Он передал деньги и паспорт, а кассир ничего не заметила.

Они вышли с вокзала с билетами на поезд в Патры. Роксана вела себя так же непринужденно. Салим уже и вспомнить не мог, когда чувствовал себя настолько свободно. Казалось, всю жизнь рядом с ним ступал страх. Это чудовище могло менять личины, но всегда держалось за спиной.

Была среда. Билеты они купили на утро пятницы. Много людей уезжало на выходные из Афин, а значит, легче становилось затеряться в толпе.

Мадар-джан решила, что настало время продать кое-что из ее украшений. Еще один день Салиму предстояло потратить на поиски способа превратить ее драгоценности в деньги на еду и дорогу.

– У меня хорошая новость, – сказала Роксана, когда они вышли на улицу, – я нашла место, где вы можете остановиться. Жаль, что получилось только сейчас. Я знаю, что вы скоро уезжаете, но хотя бы не придется ночевать на улице. Это комнатка в гостинице, которая принадлежит дедушке и бабушке моей подруги. Через две недели они отходят от дел и продают гостиницу. Она в плохом состоянии. Но там есть свободная комната. Им потребуется от вас кое-какая помощь, потому что они уже старые. Но люди они добрые. Я объяснила ваше положение, и они сказали, что если вы поможете им с переездом, то денег они с вас не возьмут.

– Конечно, – с радостью согласился Салим.

Он не мог поверить в удачу. Может быть, мадар-джан не ошиблась. Может быть, сегодняшний дождь принес рошани. Роксана дала ему лист бумаги с адресом гостиницы.

– Не благодари меня. Можешь поблагодарить их. Удачи, Салим. Я знаю, что это нелегко, особенно когда с тобой целая семья. Очень надеюсь, что в других странах вас примут лучше.

Она взглянула на часы.

– Мне нужно возвращаться домой, но я приду в пятницу утром к вашему отъезду. Хочу убедиться, что вы сядете в поезд. И я напишу вам название парохода, чтобы добраться до Италии. В городе Патры огромный лагерь беженцев. В нем больше афганцев, чем в сквере Аттики. Не останавливайтесь там, Салим. Судя по тому, что я слышала, это тупик.

Он кивнул и постоял, глядя, как она закидывает рюкзак на плечо и переходит улицу. Значит, он сможет снова увидеть ее. Сегодня он бы и не смог с ней попрощаться.

Из-за грядущего отъезда он волновался еще больше, чем обычно, не зная, что ожидает их в поезде или даже в Патрах.

По пути к семье он зашел на несколько рынков и ускользнул с тем, что удалось стащить. Он гнал прочь мысли о Роксане, напоминая себе, что их средства, которые они подсчитывали вместе с мадар-джан, тают. Когда он вернулся к своим, мадар-джан встретила его с облегчением.

Ему стало уже яснее, что она чувствовала каждый раз, когда он уходил, но ненамного. Он просто не мог знать мыслей, которые ее посещали, а она не знала, что испытывает он. Кое-что они громко говорили друг другу, кое-что шептали, болезненно скривившись, а кое о чем стоически молчали. Между матерью и сыном стояли возраст и роли, которые они играли, а еще желание защищать друг друга. И все же, хоть они и не могли признать этого, их тайны тоже служили для того, чтобы заботиться об отношениях и друг о друге. Некоторых вещей они просто не захотели бы узнать, даже получив такую возможность. Некоторые секреты их спасали.