Дикий барин в домашних условиях - Джон Шемякин

Вот и с чемоданами так же. Только у чемоданов есть ещё и биография, переплетённая с геополитикой и географией.

Мой коллега Зубарев плавал младенцем в водах какого-то арабского залива, окрашенных пламенем очередного этапа освободительного движения. Советских инженеров с их советскими инженерными семьями военные моряки подхватывали прямо из воды, Зубарев бессмысленно таращился в ночное небо, прошиваемое трассирующими очередями, своими шестимесячными глазками, будучи помещённым в распахнутый «самсонайт» папаши своего гидротехнического.

У Федюнина одно время был чемодан-атлет. Король бегемотов, а не чемодан. В этот чемодан можно было спрятать всё, решительно всё, и чемодан этот будет совсем ещё не сыт, ещё будет голодно блестеть своими коричневыми лоснящимися боками у транспортной ленты.

У сестры моей есть чемодан, которого все боятся. У него удивительно подозрительный вид. Для начала он зелёный. А зелёный цвет ошибочно считают цветом умиротворения и нежности. На самом деле всё совсем иначе. Сестрицын чемодан не вызывает мыслей о лужайке на альпийских выпасах. Скорее он пробуждает воспоминания о Первой мировой войне, зарядных ящиках у разбитой батареи и облаках газа над Ипром. Глядя на Катеринин чемодан, хочешь не хочешь, а пьёшь, сдвинув противогаз на лоб, спирт из фляги, падаешь и, загребая порыжевшими сапогами, ползёшь с донесением на командный пункт, выкашливая по дороге части лёгкого. Ваше благородиё! Ваше благородиё!..

Всё это происходит на глазах у аэропортовской охраны, поэтому я считаю, что чемодан у Кати подозрительный.

Сам я являюсь счастливым обладателем чемодана-проститутки.

Проститутки не по роду занятий, а по состоянию его проститутской чемоданной душонки. Если бы мой чемодан давал за деньги другим чемоданам, я бы, конечно, возражал, краснея перед грузчиками. Но так хоть было бы финансовое обоснование. В роли чемоданного сутенёра есть и свои положительные моменты. Мелочь, например, есть всегда в карманах. Связи в транспортном отделе аэропорта. Да мало ли! Если вдуматься.

Нет, мой чемодан денег мне не приносит. Он постоянно норовит куда-то исчезнуть. Потом появиться через неделю в полувыпотрошенном виде, пахнущим тропиками, со следами борьбы и насилия у замков. И нагло смотреть на меня в комнате опознания утерянных вещей. Мол, чё, папаша, признаёшь?! Иди, обними свою дочуру! Я с мальчиками за гаражами гуляла!..

У меня чемодан-девочка, если кто не понял. Это я узнал случайно, когда нашёл в своей гулёне чужую куртку, носящую теперь имя Приплод.

Я долго скрывал этот наш семейный стыд. Извините, что поделился. Просто знайте, что если два раза возвращался к вам чемодан после пропаж, то прощать его нельзя.

Как всем прекрасно известно, обладаю я коллекцией мужской одежды по линейке – от 62 до 50. Все костюмы, брюки, джемпера, джинсы и прочий конфекцион. Занимает эта ярмарка тщеславия ровно одну комнату. Шатко плутая по дому с различными намерениями, то с шаловливыми, в образе нежного пастушка в венке и со свирелью, то, напротив, с трясущимися от гнева руками, забивая патроны в помповик, наталкиваешься на эту комнату обязательно.

И вот твоё ауканье глохнет среди мягкой рухляди.

Столько по себе не оставлял, наверное, даже государь Алексей Михайлович Тишайший; столько нелепого барахла, я имею в виду. Ну, начнёшь перебирать, с каждой вещью не только воспоминания всплывают, а просто даже какие-то тактильные фантасмагории в виде галлюцинаций. Вот в этом меня били на улице какие-то обознавшиеся хуторяне, православны христиане. Вот в этом я ездил в некий город, и на меня собирались смотреть многочисленно. В этом вот я во время совещания в градоначальстве отстаивал необходимость очистительного пожара предместий, тыча пальцем в карту расположения миномётных батарей.

Я уже рассказывал, как однажды выкинули в порыве на свалку моё огромное пальто ярко-верблюжьего цвета. Пальто это было до земли и с халатным поясом. Выкинули и выкинули. Вроде попрощался с прошлым.

Через два дня посёлок обсуждал живую тему, как я в своём старом пальто, пьяный, валялся у поселкового маркета лицом в кустах, елозя ботами по осенней листве. Потом я в этом пальто был замечен за попыткой снять электрические провода. С орлиным клёкотом, искря, рухнул со столба Икаром, дымя и подрагивая. Оклемавшись, встал и хроменько побежал с прикипевшими пассатижами.

Потом моё уже подгоревшее, в бензиновых разводах пальтецо на железнодорожном перегоне упало в цистерну с портвейном «Агдам», зачерпывая себе пряного колдовского напитка ведром из люка. Маневровый дёрнул, а на цистерне это риск.

В общем, репутация моя начала не то чтобы портиться, но приобретать некие новые оттенки в духе Джекила и Хайда. Утром меня, отутюженного и хрустящего, видели садящимся в авто. А вечерами я, накинув на плечи пальто-убийцу, лютовал и куролесил по окрестностям, предательски желтея на выпавшем снеге. Ярким подвигом заиндевевшего пальто была попытка воровства из лунок рыбы при хрустальном блеске луны.

Пришлось оправдываться, объясняться. В конце концов пальто стало появляться в нескольких местах одновременно, сея вокруг себя панику и смущение. Мне приходилось часами стоять на балконе, видимом со всех сторон посёлка, и делать иллюзию, что я любуюсь чужим счастьем и щедрой природой. Так я зарабатывал себе алиби. Был бы у меня бас-геликон – играл бы на нём. По итогам заработал себе повторное обморожение носа, и его краснота выдала последние тайны усадьбы.

На пальто устроили облаву, и оно скрылось в правоохранительном фургоне, унося с собой многие дымные тайны леса.

И это я ещё пока не рассказал про свои красные амстердамские штаны.

Домашняя владычица Татьяна устроила ревизию разнообразного моего барахла, с которым ведёт вот уже который год напряжённый конфликтный диалог.

Понятно, что если бы я был послабее, если бы сидел под тенью фикуса, бессмысленно тряся головой в пигментных пятнах выслуги лет, то диалог был бы очень коротким. Сначала приехали бы Татьянины родственники с мешками, сумами, верёвками и разъехались бы уже на огромных возах, распевая весёлые сельские песни, удерживая вываливающееся и уминая пружинящее.

Потом в саду горели бы костры, в которых пепельное вознесение приняли бы вещи, не приглянувшиеся почему-либо родственникам. Зная Татьяну, можно с уверенностью предположить, что занялись бы весёлым пламенем и постройки, поэтому – пожарные, пена, мат, топоры и съёмки на мобильные телефоны. Хорошо, если меня успели бы вынести в этой кутерьме из объятого пламенем дровяного сарая.

Дальше Татьяна, сложив скорбные руки свои под грудью, вздыхая, мерила бы участок частыми шагами в неком нервном опустошении, в соображении, чего бы ещё пристроить в надёжные руки, как бы ещё упростить порядок управления? Я-то ведь ничего сказать не могу, вон валяюсь в пенной луже, укрытый одеялом с подпалинами, в обнимку с амбарной книгой.