Ромео с большой дороги - Дарья Донцова

– Вы упомянули про яд, – напомнила я.

Феня слегка растерялась:

– Сама не пойму, отчего в голову идея про него пришла. Акстати, как ту девушку убили?

Я вздохнула:

– Не способна дать однозначный ответ на вопрос, но следовкрови в шкафу не нашлось.

– Ой, дела, дела… – поджала губы Феня. – В общем, хотитепомочь Ритке, ступайте к Кулькиной. Она Арину прихлопнула.

– Алису, – машинально поправила я. – У вас нет случайнокоординат Алевтины?

Феня кивнула:

– Есть. Но живет ли она на прежнем месте, не знаю.

– Все равно, дайте телефончик.

– У меня лишь адрес, – нахмурилась собеседница.

– Можете продиктовать?

Нянька снова принялась вытаскивать из своей бездонной торбывещи, в конце концов на свет появился пухлый, растрепанный блокнот.

Феня стащила с носа очки, слегка прищурила карие глаза исказала:

– Когда мы поддерживали отношения, Алевтина обитала на улице1905 года…

Я аккуратно записала адрес и спросила:

– Вас подвезти?

– Спасибо, я пойду на работу. Тут недалеко, приятно пешкомпрогуляться, – отказалась нянька.

Запихнув назад в сумку кучу барахла, Феня встала.

– Кофе за ваш счет, – улыбнулась она и водрузила на носочки.

– Нет проблем, – заверила я.

Старуха снова села на стул.

– Странное дело… – прошептала она.

– Что такое? – насторожилась я.

Феня вытащила ингалятор, сделала несколько пшиков инеожиданно воскликнула:

– Рита выгнала меня вон, не захотела общаться, вычеркнула изжизни! Это красиво?

– Нет, – помотала я головой.

– А я ведь действительно считала Маргариту своей дочерью, –покашливая, продолжала Феня, – поэтому решила простить ее. Понимаете?

Я кивнула.

– Но не получается, – протянула няня. – Никак! И вотстранность: чем больше времени проходит, тем крепче обида. Должно бытьнаоборот, люди с годами забывают многое, а со мной по-иному произошло. Сейчаспросто ненавижу Риту! Да, ненавижу. Знаете, что мне иногда кажется?

Большие яркие карие глаза в упор уставились на меня.

– Что? – осторожно поинтересовалась я.

– Порой кажется… готова убить Риту… за оскорбление… Да, воттак! Обидно до боли. Пережить не могу. И, честно говоря, сейчас радуюсь еенеприятностям. Нехорошо, наверное, но так случилось. Ненавижу! Прощайте!

Нянька встала из-за стола и сделала пару шагов.

– Осторожнее! – воскликнула я.

Но поздно – пожилая дама, налетев на соседний столик, чутьне упала.

– Да, стекла пора менять, – закашлялась она, потирая бедро,– глаза никуда не годным стали.

Чуть прихрамывая, нянька вышла из зала. Я позвала официанткуи заказала себе еще кофе. Прикончив чашку, я попросила счет, расплатилась,подхватила свою сумку и собралась уходить.

– Вы газету оставили, – подала голос официантка.

– Она мне не нужна, выбросьте, пожалуйста.

– Ой, кошелек! – закричала официантка. – Под газеткой лежит.Хорошо, что не ушли!

Я уставилась на столик. Действительно, там лежало портмоне,сильно потертое, далеко не новое. Память услужливо развернула картину: вот Феняв самом начале нашей беседы принимается выкладывать из сумки барахло – ищетгазету, показывает мне «Инопланетные новости», кладет газету на столик ислучайно накрывает кошелек. Отчего пожилая дама, уходя, не вспомнила о деньгах?Так ведь она не собиралась расплачиваться, предоставила эту обязанность мне.

– Вы знаете мою собеседницу? – повернулась я к официантке.

– Первый раз вижу, – ответила та.

– Странно, мне показалось, что она тут постояннаяпосетительница.

– Я работаю всего три дня, – призналась девушка.

Я взяла портмоне, вышла на улицу, уселась в машину изаглянула внутрь. Содержимое удивило. Честно говоря, ожидала обнаружить парупотертых десятирублевых бумажек, проездной и какое-нибудь пенсионноеудостоверение, но в отделениях лежало десять тысяч рублей и сто долларов. И ещелисток, на котором были написаны номер телефона и имя «Евгений». Следовалонайти Феню и вернуть ей как можно скорей потерянное богатство. Но как отыскатьстаруху? Феня пошла на работу, место ее службы я не знаю. Бабуся, правда, упомянула,что офис фирмы, где она «следит за порядком», в паре минут ходьбы от кафе. Нона улице теснятся дома, первые этажи которых занимает множество всяких фирм.Начать, что ли, заглядывать в конторы и спрашивать: «Простите, не здесь лиработает завхозом бабушка по имени Феня? Особые приметы: бифокальные очки иплохие зубы…»

Тут только до меня дошло, что я не знаю полного имени той,которая вырастила Риту. Феня! Это как же написано в паспорте? Феодора?Феофания? А может, Ефросинья? Вполне вероятно, что «Феню» придумала в детствеРита. Знала я одну Тату, которую на самом деле звали Мариной. Ладно, имя можноуточнить у Риты, но места службы своей бывшей няни она точно не знает.

Я вздохнула и села в машину. Придется вечером звонить подомашнему телефону или рулить в совхоз «Светлый луч», иного способа вернутьпропажу бабушке нет. Представляю, как она расстроится, обнаружив отсутствиекошелька. В нем, наверное, лежит все ее состояние!

Так, составим план дальнейших действий. Сначала еду на улицу1905 года, где пытаюсь осторожно узнать: жива ли Алевтина Кулькина и в какомона состоянии. По словам Фени, вдове должно быть за шестьдесят, большинстволюдей в этом возрасте вполне разумны и деятельны, а месть – такое чувство,которое с годами, как коньяк, делается крепче. Так что с головой у нее должнобыть все в порядке. Не считая помешательства на дате «15 мая».