Разлюбовь, или Злое золото неба - Андрей Зотов

Меня разбудил непонятный звук, похожий на близкий скрип половицы, а совсем проснулся я оттого, что кто-то резко тормошнул меня за плечо.

– Подъем! – раздалось над ухом.

Я с трудом открыл глаза.

Надо мной нависала чья-то мрачная рожа.

Я рывком сел в постели. Что с головой? – она трещала как с хорошего перепоя.

В комнате было трое: один сидел на соседней кровати, второй – в форме капитана милиции – на подоконнике, до предела натянув задницей тюль. Амбаломент собственной персоной. Третий стоял в полуметре от меня и быстро жевал резинку. Это был «Анкерман»: тот, что сидел на кровати, не так давно допрашивал меня в «Лукоморье». Все трое были тепло одеты, один я голый. Голый среди волков. (Привет, Бруно Апиц!)

Где ты, Анечка? Что с головой? Не от фужера же шампанского она так трещит!

– Итак, – сказал Главный, – вернемся к нашей теме.

Тот, который меня разбудил, уже шмонал карманы моего костюма, висевшего на стуле: телефон, сигареты, ключи, бумажник. Он делал это не без изящества: тонкие пальцы так и порхали в складках моей одежды. Щипач, не иначе. Он быстро пересчитал деньги и удивленно хмыкнул.

– Тысяча восемьсот шестьдесят долларов, – сказал он шефу. – И больше десятки в рублях.

Амбаломент поерзал на подоконнике, закурил и выпустил струю дыма в мою сторону.

– Буратино разбогател, – сказал он. В его неприятное малоподвижное табло с толстой переносицей, помню, мне хотелось въехать еще в «Лукоморье». Тем более тогда он был в штатском.

– Дай штаны, – сказал я Щипачу.

– Сиди так, – велел Главный. – Задаю вопрос. И хочу получить ответ. Где золото?

Морщась от головной боли, я оценивал обстановку. Во рту был странный сладковатый привкус – откуда? Где ты, Аня? Какое на фиг золото? Ох, бл-лин, попал!..

– А где… девушка тут была? – спросил я. Голые подошвы закреплялись на ковролине, где-то в подкорке вкоротке формировался сценарий атаки.

Главный перевел взгляд с меня на мента.

– Господин не понимает вопроса, Артур.

– Объясняю? – с готовностью откликнулся тот. Видимо, именно он был в команде основным выключателем. Кроме того, в силу своего служебного положения обеспечивал проекту легитимность. Или это не его форма, а так, взятая напрокат?

И тут я все понял, Анечка, да, я все понял, но как же ты смогла это сделать, родная? Что ты мне подсыпала, Анечка, Анечка, и зачем?.. Да они, наверно, тебя заставили – вот объяснение… И сто миллионов единиц адреналина вдруг пошли в мою кровь, наливая меня таким взрывом, какой никому ничего хорошего не сулит. Анечка, Анечка, бедная моя Анечка, они же тебя заставили, да?

Выключатель не спеша встал с подоконника, а я двумя руками метнул с себя одеяло в Главного и прыжком вышел в основную стойку. От подоконника до меня было два шага, и мент как раз делал второй, когда моя нога пришла в его солнечное – это был удар на поражение, полный контакт, а потом снизу другой ногой – в челюсть, на добивание.

Того, который шмонал мой костюм, я встретил с правой, в висок, ему хватило. Он полетел на стол с остатками шампанского, и одновременно с этим Амбаломент затылком врезался в оконную раму. Брызнуло стекло, а я уже доставал Главного левой ногой в голову, через одеяло – раз, и еще, чуть стопу себе не сломал.

Грохоту было много, очень много, но тут уж не до конспирации. Я рванул дверь и выскочил в коридор. Справа на шум бежал по коридору еще один, в белой рубашке, на ходу что-то доставая из наплечной кобуры. Ясно что. Слева коридор заканчивался тупиком. У меня была секунда на размышление. Я рванул ему навстречу во всю свою мочь и полетел в ноги, группируясь в полете, и он машинально перескочил через меня, не задев. Я сделал два или три кульбита, меня вынесло на ноги, и я рванул дальше по коридору, выстрела ожидая, но пока он там разворачивался и выхватывал пистолет, я свернул влево, к лифту.

Выстрел.

Там был сквозной проход – мимо лифтов – и снова вправо – я мчался по ковровой дорожке, а сзади раздавались крики, какой-то шум, еще выстрел, ну, блин, началось!

Двери, двери, двери… И вот я на лестнице и лечу вниз через целые пролеты, еще ниже, пятый этаж, третий, внизу, на первом, охрана, вручную мне не прорваться, и тогда я принял единственно верное решение – я ворвался на второй этаж и помчался по коридору в его дальний конец, к окну.

Вот так у меня всегда – только в пиковых ситуациях я веду себя безошибочно.

Я разогнался по коридору и ногами вперед вылетел в окно – вместе со стеклами, – как учил нас в детдоме Спартак. Звону было! В воздухе я открыл глаза и увидел, что подо мной стоянка и что я лечу на крышу черной иномарки.

Удар! Есть контакт.

Я врезался босыми ногами в крышу, она прогнулась, посыпалось лобовое стекло. А я уже спрыгивал на асфальт, потом был высокий железный забор с пиками наверху, лай собаки, будка, еще забор, машины – и вот я лечу по узкой улице, в горячке не замечая ни холода, ни боли, только адреналиновый шторм, и ноги сами несут меня прочь от этого места.

Ну и мчался же я! Ну и петлял! Минут через двадцать подошвы стали чувствовать все изъяны мокрого холодного асфальта. Ныл локоть, кулаки были разбиты в кровь, что-то текло по спине, и, похоже, я выбил себе большой палец на левой руке. Потянул мышцу в паху… Бр-рр, холодно!.. Да, блин, не лето, и я не Чак Норрис. Зато ушел. Еще минут через пятнадцать хорошего бега шкура начала покрываться мурашками, а то, что в целомудренном контексте зовут гениталиями, максимально сморщилось и поджалось. Етит твою мать – и документы там, и деньги, и ключи, не говоря уже об одежде. Суки, в ментовку, что ли, на них заявить?.. А если этот Амбаломент действительный мент? Можно будет запросто раскрутиться лет на пять, и ведь никому не докажешь, что это они наехали, а ты только защищал свое здоровье… Так, надо срочно делать какой-нибудь умняк, а то замерзнешь или те же менты заметут. Что бы придумать?

Я перешел на шаг, петляя какими-то дворами, глядя по сторонам; глаза смотрели сквозь ночь, что твои фары. А нормально я им вломил, особенно менту, – не стой, сучара, под стрелой! Бр-рр! Интересно, похож я сейчас на маньяка или не похож? Голый сексуальный маньяк двигался по ночному городу, зорко выглядывая подходящую жертву…

Одежду я увидел издалека – она сушилась на пятом этаже: кажется, мужские штаны, футболка, и еще что-то черное, отсюда не разглядеть. Задача была предельно простой – залезть на балкон второго этажа, а там уже дело техники.

У подъездов стояли железные лавочки, выкрашенные в красный и зеленый цвета, но это были слишком тяжелые конструкции для реализации моего замысла. Тут нужно что-нибудь попроще.

Деревянная скамейка нашлась на детской площадке. Я раскачал и выдернул ее из земли, взвалил на хребет и потащил к дому. По улице проехала машина, сбавив и тут же прибавив скорость. Давай, крути лапами, браток, не до тебя! Под домом я поставил скамейку на-попа, взмыл на ее вершину, подпрыгнул – и повис на ограждении балкона второго этажа. Все остальное было делом знакомым. В детдомовскую бытность мы с пацанами частенько путешествовали по подобным маршрутам, особенно летом, когда балконы практически не закрываются. И ни разу нас не поймали.