Саван для соловья - Филлис Дороти Джеймс

— Нет, конечно! Операции Куртни-Бригса обычно проходят так, как он того желает. То есть не так, как этого хотел бы пациент, если бы ему было все известно. Таких, как К.Б., называют героическими хирургами. Если бы спросили меня, я бы сказала, что в основном героизм приходилось проявлять его пациентам. Но он действительно делает исключительно важную часть работы. Он один из последних великих хирургов. Вы знаете, когда человек приобретает популярность, чем более безнадежный случай ему подворачивается, тем лучше. Мне кажется, хирурги чем-то сродни адвокатам. Какая ему слава, если он защитил кого-то, кто был явно невиновен? Но чем больше вина обвиняемого, тем больше славы достается адвокату, который добился его оправдания,

— А какова миссис Куртни-Бригс? Я уверен, что он женат. Она бывает в госпитале?

— Не очень часто, хотя считается членом лиги его друзей. В прошлом году она должна была раздавать премии, когда в последний момент выяснилось, что принцесса не сможет прибыть. Она блондинка, очень интересная и изящная. Моложе нашего К.Б., но начинает сдавать. А почему вы спрашиваете? Вы же не подозреваете Мюриэл Куртни-Бригс? В ту ночь, когда умерла Фоллон, ее даже не было в госпитале. Наверное, спала у себя в своем очень милом доме недалеко от Селборна. И у нее определенно не было никаких причин убивать бедняжку Пирс.

А для убийства Фоллон, выходит, у нее могли быть причины. Связь мистера Куртни-Бригс, вероятно, была более известна, чем он думал. Делглиша не удивило, что сестра Гирииг знает о ней. Ее острый нюх не мог упустить запах сексуального скандала.

Он спросил:

— Интересно, она ревнива?

Сестра Гиринг, не подозревая о том, что сказала, довольная собой, продолжала болтать:

— Не думаю, чтобы она знала. Обычно жены ни о чем не догадываются. Во всяком случае, К.Б. не собирался разрушить свой брак и жениться на Фоллон. Только не он! У миссис К.Б. полно собственных денег. Она единственный ребенок мистера Прайса, владельца строительной фирмы «Прайс и Максвелл», — и с заработком К.Б. и деньгами, которые они худо-бедно выколачивают из папочки, им живется вполне роскошно. Не думаю, чтобы Мюриэл очень уж беспокоилась из-за него до тех пор, пока он ведет себя прилично по отношению к ней и деньги продолжают сыпаться. На ее месте я бы не стала, уж я-то знаю. Кроме того, если слухи справедливы, наша Мюриэл не очень-то подходит для членства в лиге нравственной чистоты.

— У нее кто-то есть? — спросил Делглиш.

— О нет, ничего подобного! Речь идет только о том, что она повсюду появляется с очень шумной компанией. Ее фотографии вы найдете в каждом третьем номере, посвященном знаменитостям. И они также бывают в театральных кругах. У К.Б. был брат, актер Питер Куртни. Оп повесился года три назад. Вы должны были читать об этом.

Работа Делглиша редко давала ему возможность смотреть пьесы, и посещение театра было одним из удовольствий, о которых оп больше всего тосковал. Игру Питера Куртни он видел только однажды, но это было незабываемое событие. Он играл очень молодого Макбета, впечатлительного и подверженного глубокому самоанализу, как Гамлет, порабощенного своей страстью к старшей его по возрасту жене, главными качествами которой были жестокость и истеричность. Это было извращенное, по интересное толкование пьесы, которое увенчалось полным успехом. Вспоминая сейчас об этом спектакле, Делглиш подумал, что во внешности братьев можно обнаружить некоторое сходство, — что-то в посадке глаз, может быть. Но Питер, должно быть, лет на двадцать моложе. Хотел бы он знать, что связывало этих двух мужчин, таких разных по возрасту и таланту.

Неожиданно для себя Делглиш спросил:

— А Пирс и Фоллон ладили друг с другом?

— Нет. Фоллон презирала Пирс. Не думаю, чтобы она ее ненавидела или хотела причинить ей зло, она просто презирала ее.

— Для этого были какие-то конкретные причины?

— Пирс взяла па себя смелость донести Матроне о том, что Фоллон имеет обыкновение попивать на ночь виски. Маленькая фарисейка. Я понимаю, она умерла и мне не следует так говорить. Но действительно Пирс была невыносимой фарисейкой. А случилось так, что Диана Харпер — которая сейчас уехала из школы — сильно простудилась недели за две до того, как их группа перешла на третий курс, и Фоллон вылечила ее горячим виски с лимоном. Пирс могла учуять запах виски, когда шла по коридору, она решила, что Фоллон пытается соблазнить младших девушек дьявольским напитком! Поэтому вошла в буфетную — конечно, они были в своем излюбленном уголке, — понюхала воздух, как ангел мщения, и пригрозила, что донесет Матроне на Фоллон, если та ни больше ни меньше, а на коленях не поклянется никогда больше не притрагиваться к напитку. Фоллон объяснила ей, куда ей идти и что делать, когда она туда придет. Когда она сердилась, она умела находить довольно выразительные образы. Дейкерс разразилась слезами, Харпер вышла из себя, и общий шум поднял на ноги всю школу. Пирс, конечно, доложила обо всем Матроне, но никто не знает, с каким результатом, за исключением того, что Фоллон стала пить свой напиток у себя в спальне. Но эта история всколыхнула весь третий курс. Фоллон не очень любили в группе, она была слишком замкнутой и язвительной. Но уж Пирс все любили еще меньше.

— А Пирс не любила Фоллон?

— Ну, это трудно сказать. Казалось, Пирс не беспокоило, что о пей думают другие. Странной она была девочкой, к тому же довольно бесчувственной. Например, она могла не одобрять Фоллон и ее манеру пить виски, но это не помешало ей занять у Фоллон читательский билет.

— И когда же это произошло?

Делглиш поставил свою чашку на поднос. Он старался говорить спокойно и беззаботно. Но он опять ощутил тот прилив возбуждения и предчувствия, интуитивное ощущение, что было сказано нечто очень важное. Это было больше, чем подозрение; как всегда, это была уверенность. Если ему везло, за время расследования такое случалось несколько раз, в противном случае — ни разу. Он не мог специально вызвать это ощущение и всегда боялся слишком тщательно исследовать его корни, подозревая, что это было растение, легко подрезаемое логикой.

— Кажется, как раз перед тем, как она перешла на курс. Должно быть, за неделю до смерти Пирс. Наверное, в четверг. Во всяком случае, они еще не перебрались в Найтингейл-Хаус. Это было после ужина в общей столовой. Фоллон и Пирс вместе выходили, а за ними шли мы с Гудейл. Тут Фоллон обернулась к Пирс и сказала: «Вот читательский жетон, который я тебе обещала. Лучше я отдам его тебе сейчас, потому что не уверена, что мы увидимся утром. Возьми еще читательский билет, а то тебе могут не выдать книгу». Пирс что-то пробормотала и довольно грубо схватила жетон, вот и все. А что? Разве в этом есть что-то важное?

— Да, собственно, не думаю, — небрежно сказал Делглиш.

Следующие пятнадцать минут он являл собой образец терпения и выдержки. По его вежливому вниманию к своей болтовне и той неспешности, с которой он принял ее приглашение выпить третью чашку чаю, сестра Гиринг не догадывалась, что с этой минуты каждое мгновение было для него невыносимо томительным. Когда угощение кончилось, он отнес для нее поднос на маленькую сестринскую кухню в конце коридора, пока она семенила за ним, умоляя не беспокоиться. Наконец он смог поблагодарить ее и уйти.