Снежная слепота - Рагнар Йонассон

— Относительно наследства… — сказала Угла, когда они сели. — Я ничего не знала о нем. Поверь мне.

— Конечно, Угла. Конечно. Хрольвюр был непредсказуемым человеком. Тебе нечего стыдиться. Ты пришлась ему по душе, вы были друзьями. Нет ничего странного, что он упомянул тебя в завещании.

— Но это чересчур. Я вряд ли смогу принять это.

— Глупости. Вполне можешь принять. Будешь по-королевски жить в прекрасном доме, а подвал сдавать. Или можешь сдавать весь дом, а на эти деньги поедешь учиться.

— Да, знаю я, знаю, — смущенно сказала она. — В голове все так и крутится. Я ему так благодарна.

— Кроме того, ты можешь продать этот дом, если тебе так удобнее, — сказал Ари.

— Об этом не может быть и речи. Я не могу так поступить с его домом. Все его вещи, мебель… — Потом добавила: — И что скажут люди? Когда это станет известно…

— Какая разница? Разве имеет значение, что скажут люди? — Ари подошел к ней и обнял.

Помолчав, она сказала:

— Есть еще кое-что, о чем я тебе не рассказывала… Меня мучают угрызения совести.

Ари вздрогнул. Она хочет в чем-то признаться? В чем-то, что связано со смертью Хрольвюра? А если это так, то придется доложить Томасу?

— Я рассказала тебе не всю правду, — сказала она.

Ари ждал с надеждой и ужасом.

— Это касается Августа, моего парня, который погиб. Я сказала, что его убил один приезжий, но это было не так. Парня, который убил его — хотя и непреднамеренно, — я знала. И у меня был с ним роман…

Как и у меня сейчас, подумал Ари.

— Вот поэтому я и уехала из Патрексфьордюра. Не только из-за Августа, а в большей степени из-за этого парня. Он там живет до сих пор. Я не хочу его видеть, чтобы не вспоминать, что несу большую долю ответственности за то, что произошло…

Слезы потекли у нее по щекам. Ари попытался ее успокоить, и, когда Угла пришла в себя, он решил, что может обсудить вопрос, который в первую очередь послужил поводом для его визита.

— Ты можешь оказать мне услугу?

— Конечно. Любую. — Она улыбнулась.

— У меня есть фотографии, сделанные в театре в тот вечер, когда умер Хрольвюр. Взгляни на них. Я знаю, что кто-то хотел украсть мой фотоаппарат, возможно, как раз из-за этих снимков.

Она подошла к компьютеру и вставила флешку.

— Посмотри, нет ли там чего-то необычного, странного?

Ей потребовалось время, чтобы просмотреть их, затем она вернулась к одной фотографии и еще раз внимательно ее изучила. Угла обратила внимание на одну деталь, весьма интересную. Имя, которое она произнесла, застало Ари врасплох. Неужели он шел в совершенно неправильном направлении?

Прощаясь, он поцеловал ее, и бабочки снова порхали у него в животе.

Сиглуфьордюр, среда,

21 января 2009 года

Во вторник вечером, когда он лег спать, мысли Ари были заняты расследованием. Все, о чем он мог думать, — это люди из «Актерского содружества», Карл, Линда, старая Сандра. Однако на этот раз он заснул крепко, и ему не снились кошмары. Может, ему удалось наконец акклиматизироваться. Ари проснулся отдохнувшим, с ясной головой. У него родилась новая идея. Вернувшись к своему разговору с Сандрой, Ари стал осторожно складывать воедино некоторые факты, которые он собрал в ходе расследования.

Неужели много лет назад в городе было совершено это жестокое преступление? Преступление, которое никто тогда даже не заметил? Надо было срочно поговорить с Сандрой.

Через полчаса Ари был уже у дома престарелых. Его настроение улучшилось. Снег прекратился, и воздух был неподвижен. Был прекрасный зимний день. Рука Ари все еще была на перевязи, но боль в плече почти не чувствовалась.

Сандра доброжелательно встретила его, в глазах у нее блеснула радость.

— Я знала, что ты вернешься. У нас был очень интересный разговор. — В этот раз она лежала на кровати, немного приподнявшись на локте. — К сожалению, я не в лучшей форме сегодня.

— Надеюсь, с вами все будет хорошо.

— Все в порядке. Главное, что живая.

— Я хотел спросить вас об одной вещи… вы вспоминали об этом в прошлый раз.

— Да, конечно.

И Ари задал вопрос, который не давал ему покоя.

Женщина выглядела встревоженной и немного смущенной.

— Ты мог бы повторить?

Ари повторил.

— Вот как… А я-то решила, что не поняла тебя. Почему ты, собственно говоря, спрашиваешь об этом?

— Я хотел бы разобраться, не было ли здесь преступления… много лет тому назад.

На ее лице мелькнул ужас. Прежде чем что-то сказать, Сандра дала себе время подумать.

— Неужели ты считаешь, что… — произнесла она наконец.

— Уверен, что для этого есть основания, — сказал Ари.

Пауза затянулась. Ари встал:

— Спасибо за разговор, Сандра. Приятно было повидаться. Может быть, я приду еще.

— Всегда будешь желанным гостем, дорогой.

Уже выходя, он услышал, как она пробормотала:

— Черт побери!.. И это в нашем мирном городке!

* * *

Ари воспользовался случаем и заглянул в больницу, которая размещалась в одном комплексе с домом престарелых, чтобы перекинуться парой слов с врачом. Ответ на вопрос, который он получил в спокойной беседе, полностью соответствовал его ожиданиям. Многое прояснилось, разгадка была близка, но кое-что предстояло еще выяснить. По нападению на Линду оставались вопросы. То же самое со смертью Хрольвюра. Прежде Ари не мог отделаться от мысли, что именно Карл имел к этому отношение, но фотография, на которую обратила внимание Угла, указывала отнюдь не на Карла.

* * *

Ари отправился в полицейский участок уже под вечер, одетый в пуховую куртку и джинсы. Снова бушевала метель, всюду, где было хоть какое-то укрытие от пронизывающего ветра, намело сугробов, которые продолжали расти.

Хлинюр был на дежурстве один, сидел и пил кофе. Ари тоже присел в кофейном уголке.

— Минувшей ночью демонстранты в Рейкьявике сожгли рождественскую елку, ты слышал? — спросил Хлинюр.

Ари удивленно посмотрел на него:

— Рождественскую елку?

— Ну да, елку на Аустурвёллур, у здания парламента, которую подарили норвежцы.

— Что, сожгли елку из Осло? Невероятно!

— У нас в городе подобное трудно даже вообразить. Это был бы такой скандал! Не думаю, что после этого наши друзья из Дании прислали бы нам елку на следующее Рождество.

— Может, протестующим было холодно, — усмехнулся Ари. — Как у нас, все спокойно? — спросил он, чтобы сменить тему разговора.