Снежная слепота - Рагнар Йонассон

Он нашел всех, кроме одного. Его не было ни в телефонной книге, ни в национальном реестре… Хлинюр нашел его случайно в старом номере газеты в интернете: его имя упоминалось в некрологе. Он перечитал некролог несколько раз, и стало очевидно, что тот лишил себя жизни. У Хлинюра сдавило в груди, когда он понял, что речь идет о самоубийстве. Вряд ли причиной были издевательства… его издевательства. Вряд ли… прошло столько времени. Хлинюр не стал связываться с родственниками покойного. Ему хотелось бы поговорить с ними — убедиться, что причиной самоубийства было что-то другое, но он тянул. Боялся, что при встрече выяснится, что виноват он. Этому мальчику было хуже всех. Хлинюр вспомнил, как он в школьном бассейне держал его голову под водой, пугал, что утопит его, бил. Тот никогда не закрывал голову руками. Таким он был, и вот он-то и лишил себя жизни. С тех пор как Хлинюр узнал о его смерти, он стал размышлять над тем, чтобы пойти по тому же пути, и ему становилось все труднее жить наедине с собой и своей совестью.

Почему же он был тогда таким… таким гнусным?

Единственным его достижением в настоящий момент было то, что он смог построить приличные отношения с одним бывшим одноклассником, с которым он в детстве тоже плохо обращался. Этот человек теперь был журналистом в Рейкьявике. Они встретились за чашкой кофе несколько лет назад, чтобы поговорить о старых временах, и с тех пор виделись еще раз или два. Хлинюру хотелось сделать все, чтобы облегчить жизнь этому человеку. Ему хотелось помочь тем, кому еще можно было помочь, в искупление своих прошлых грехов.

Иногда ради этого приходилось нарушать правила. И Хлинюр не видел ничего особенно плохого в том, чтобы допустить утечку информации. Самое малое, что он мог сделать. Это было первое крупное дело с тех пор, как он переехал на север, — и Хлинюр решил поделиться с журналистом эксклюзивными материалами, которые тут же вошли в топ новостей. В то же время Хлинюру казалось, что он предал Томаса, и он чувствовал угрызения совести.

Сегодня у него был выходной. Хлинюр сидел и смотрел в окно, а снег все шел, сугробы росли, и темнело.

* * *

— Плохо дело. — Томас с унылым выражением лица положил трубку телефона.

Ари сидел в полицейском участке, идти домой не хотелось.

— С кем?

— С Линдой. Она до сих пор без сознания, врачи не видят прогресса, скорее наоборот, похоже, ее состояние ухудшилось.

— Надо сообщить об этом Калли?

— В соответствии с правилами они уже его оповестили.

— И как он это воспринял?

— Сказал, что приедет при первой же возможности. Доктор сообщил, что тот был ошеломлен. Думаю, это неточное слово. — Томас серьезно посмотрел на Ари.

— Она ему совершенно безразлична. — Ари пожал плечами.

— Наверно, ты прав. Я этого не понимаю, — сказал Томас.

— Он что-то скрывает, — отозвался Ари и опять повернулся к компьютеру, в то время как Томас что-то бормотал себе под нос.

Что-то скрывает.

Ари посмотрел список контактных адресов полицейских учреждений за рубежом. Пришло время попытаться добыть свежие данные об этом человеке.

Он быстро написал электронное сообщение и отослал его. Теперь надо ждать ответа. Если ответ будет положительный, он сможет встретиться с Карлом, имея на руках сильный козырь.

Мысли его переключились на Углу.

Угла и Карл? Эту тайну случайно узнал Хрольвюр?

Нет, черт побери, нет! Только не Угла.

На мгновение Ари усомнился в своей способности рассуждать, но только на мгновение. Углу он исключил.

А если это Анна? Он подумал о своей встрече с ней. Она вела себя в высшей степени странно, когда он приходил к ней. Было видно, что она что-то скрывает, как и Карл. А может быть, у них общая тайна? Он вдруг подумал, что не видел их обоих на поминках по Хрольвюру. Это могло быть не случайным… и тогда?

Что, если Карл столкнул Хрольвюра с лестницы, чтобы скрыть свою связь с Анной?

Или сама Анна?

— Я вот подумал, — сказал Ари и обернулся к Томасу, — а может, и правда у Хрольвюра был ребенок, который родился во время войны или сразу после нее.

— Сомневаюсь, командир.

— Но не исключаешь?

— Ничего нельзя исключать. Но только я не вижу, каким боком это касается нашего расследования.

— А что, если это кто-то из «Актерского содружества»? — Ари не сдавался. — Родился или родилась во время войны, кто-то, кому сейчас за шестьдесят? Пальми? Ульвюр?

— Вряд ли. Пальми слишком старый, а Ульвюр… все знают, кто его отец. Он погиб в море. Нет… — Томас подумал. — Может быть, Нина.

— Нина?

— Она немного старше меня, значит родилась примерно в сорок пятом году.

— А почему ты о ней вспомнил? — спросил Ари.

— Извини, командир. Иногда я исхожу из того, что ты знаешь столько же, сколько и я, — все обо всех…

Ближе к делу.

Ари нетерпеливо посмотрел на Томаса, который, шевеля бровью, продолжил:

— Нину воспитывали ее мать и отчим, и она взяла его имя. Ее мать переехала к нему вскоре после того, как забеременела, и я понятия не имею, кем был настоящий отец Нины. Если я правильно помню, ее мать жила на юге во время войны, так что, полагаю, это был какой-то солдат.

* * *

Вечером Ари зашел к Угле.

— Привет. — Она выглядела немного смущенной. И, как всегда, приветливой, красивой, завораживающей. — Что я вижу! — Угла весело показала на перевязь.

По ее приему Ари почувствовал, что их отношения меняются, превращаясь в нечто, чего он не ожидал, когда они впервые встретились. Между ними не было никаких договоренностей, и Ари надеялся, что она не будет подталкивать его к серьезному разговору. Ему нужно было прояснить отношения с Кристиной, и он все еще не решил, чего он действительно хочет.

Ари пытался убедить себя в том, что Кристина больше не желает иметь с ним дела. Между ними все кончено. Они очень мало говорили, и последний телефонный звонок резко оборвался, так как она была занята на работе. Но в глубине души Ари знал, что она всегда была такой и не любила тратить время на бесполезные разговоры или высосанные из пальца темы.

С Углой ему было легко. Он чувствовал покой, когда она была рядом. Сейчас он больше, чем когда-либо, нуждался в тепле и поддержке. Его кошмары становились все хуже, то же самое касалось и клаустрофобии. Сначала он просто боялся, что его погребет под снегом, но теперь, когда это фактически произошло в этом отрезанном от мира месте, Ари почти физически ощущал, что долго так не выдержит. И эта чертова тьма давила на него. Но он продолжал работать, чтобы сохранить здравый рассудок. Дорога все еще была закрыта, и в тот вечер обрушилась еще одна лавина, правда в этот раз поменьше. Ари отчаянно не хватало рядом близкого человека.