Жизнь после свадьбы. Как построить семейное счастье?  - Ольга Красникова

Семейные торжества – это узловые точки жизненного цикла семьи и семейно-родовой истории, факторы стабильности супружества и любви к семье и роду.

Именно отсюда берут начало «любовь к отеческим гробам» и подлинный патриотизм.

Присутствие на юбилее супругов их детей и внуков не просто радость, но и утверждение жизни. Брак есть реализация жизни, ее природного фундамента. Но его юбилей выходит за рамки природы и становится праздником духа. Не просто прожить вместе, но преобразить брак в домашнюю церковь, то есть придать юбилею духовное выражение и духовный смысл. Именно этим и важны такие юбилеи – свидетельством превосходства духа над природой. Любое понимание брака – социоцентричное, сексоцентричное, детоцентричное – будет редукцией его подлинного смысла. Смысл же брака – в самом браке как духовном, но и природном единстве двоих, мужчины и женщины, мужа и жены.

Коль скоро мы говорим о семейных торжествах, можно сделать здесь про них небольшое отступление.

Любое семейное торжество имеет несколько составляющих: во-первых, таинство (венчание, крестины), ритуал (свадьбы, похороны) и обычай; во-вторых, сбор родственников, расширенной семьи; в-третьих, трапеза. Кроме этого, бывают иногда концерты, подарки, танцы и песни.

Для семьи сбор родственников – дело незаурядное, это всегда волнение, всегда напряжение. Кого приглашать, а кого нет? Этот вопрос заботит супругов даже больше, чем трапеза. Ведь не пригласить кого-то – значит «не уважить», обидеть. А мы знаем, что значит обидеть дальнюю родственницу (вспомните сюжет «Спящей красавицы»).

Приглашение на семейное торжество – момент истины для семьи, для супругов. В этот день семейно-родовая система становится видимой и осязаемой. Такое торжество сплачивает семью-род, раскрывает потенциал, поддерживает эмоционально, а иногда и материально. От события зависит и ритуал. Ритуал – основное действие торжества. Точка бытия семьи: поздравление, объявление, признание и прочее. Иногда семья сама продумывает ритуал, но чаще всего он имеет традиционный характер. Например, традиция делать из подарка сюрприз; или наоборот, делать подарки по договоренности. Есть семьи, где подарки находят под «елкой», а есть, где каждый вручает сам.

Любой ритуал – это часть культуры семьи и рода. Но культура рода не существует в отрыве от социума и истории: как правило, она сопряжена с культурой народа, этноса, общины. Традиции, обряды и ритуалы составляют плоть народной культуры. И в этом смысле семья нуждается в этой культуре для своих торжеств и событий: чтобы достойно совершить торжество, в семье должен быть хотя бы один человек, знающий народные обычаи и традиции. Именно он окажется в центре внимания и действия. Именно он будет связующим звеном между традиционной культурой и жизнью современной семьи: он научит, как правильно совершить обряд, как подготовиться к таинству, как отнестись к ритуалу и закрепить его на будущее. Совершение ритуала – это акт развития культуры народа и трансляции опыта: молодые поколения учатся в этот момент своей традиции, перенимают память о ней, переживают запоминающиеся навсегда моменты и действия, становятся носителями традиций рода. Семейный ритуал в составе торжества – это живая история, которой семья гордится, и узловая точка семейной системы.

Третья важнейшая часть торжества – трапеза[66]. Она важна и как веселье (а в случае погребения – как оплакивание, поминание), и как сбор, и как ритуал – в трапезе могут быть соединены все три момента.

Во-первых, трапеза – это застолье, то есть объединение расширенной семьи за столом, где каждый занимает определенное место. Иерархия застолья очень важна, это вторая точка сборки семьи-рода. Во главе стола должен сидеть глава семьи или всего рода. В более традиционных обществах во главе сажают старейшину рода, и это не всегда мужчина – все это решается традицией и обычаями народа. В некоторых случаях на этом месте сидят муж с женой – и не только на свадьбах, но и на крестинах, например. Место во главе стола ответственно: занимающий его должен «вести» трапезу, то есть руководить тостами, переменами блюд, давать право голоса, определять время отдыха и веселья. Это не тамада, это старейшина. Он не столько руководит застольем, сколько его удерживает, он центр, он смысл: он знает, зачем и для чего это торжество.

Во-вторых, за трапезой произносятся речи, тосты. Каждый тост, в традиции, имеет структуру молитвы: обращение, именование того, к кому он обращен, исторический экскурс, смысл, пожелание, заключение. Тосты и были некогда молитвой. А потому они, при осмысленном ведении праздника, раз за разом, слой за слоем, раскрывают смысл события. Их последовательность подтверждает систему и структуру семейно-родовых отношений, значение события, эмоции говорящего, его посыл, обращение к виновнику торжества, и смысл – общий, духовный и исторический. Тост поднимает, возносит трапезу от еды к таинству. И действительно, она как символическая встреча любящих и близких в предельном смысле есть литургия рода. Вспомним, что именно Тайная Вечеря как пасхальная трапеза, совершенная Иисусом с общиной учеников, стала основой христианской литургии. Так и трапеза семейного торжества возносит семью и род в историю.

В-третьих, в трапезе раскрывается важнейший эмоциональный, психотерапевтический смысл семейных празднеств. Застолье и веселье позволяют процессуально переживать свои эмоции, имеющие отношение к данному событию или накопившиеся за какое-то время. Сама радость застолья, вино и еда позволяют всем участникам, и даже еще шире – всем присутствующим, получить возможность эмоционального переживания торжества и затем успокоения. Пир может принести в души мир, если это пир любящих и близких.

Роль семейного патриарха – редкость ныне, поэтому трудно привести пример. Разве что обратить более пристальное внимание на патриархальные культуры, где традиции семейной жизни живы и поныне. Там почитают стариков, и старики «держат» семьи. В такой семейной системе старик и судья, и адвокат, и мудрец, и смиренный любящий отец, и авторитет, и глава. Все эти качества в нем развиты опытом и преемством от его отцов и дедов. Это «лествица» непрерывного преемства поколений, или, как говорят психологи, трансгенерационная (межпоколенная) трансляция опыта. И это так же естественно, как материнство. Вдумайтесь: в нашем обществе хорошо известна и безусловно почитается лишь одна семейная роль – мать. Все остальные роли – скорее номинальные. А в традиционных культурах патриаршество – такая же естественная и почитаемая роль, как у нас материнство.

Но оно невозможно без авторитета, оно не навязывается только харизматическими качествами мужчины (что тоже важно, но не первостепенно), а складывается прохождением всех семейных и личностных стадий развития мужчины. На роль патриарха в семье не выбирают. Приходит время и потребность, и им становится старший мужчина в роде (среди нескольких семей). От этой роли не отказываются, но ее нельзя захватить или навязать. Патриаршество – это вершина мужской семейной «карьеры», это высота духа и многообразие опыта, счастье и страдания, это отцовство и дедовство, потери и доблести, ошибки и покаяние, прощение и строгость. Все, что отличает личность зрелого человека.