Безумие на двоих - Алекса Гранд

Бред.

– Сережа, мне кажется, тебе необходимо поговорить с сыном. Объяснить ему, что он не может делать все, что ему заблагорассудится, и вести себя так… как он ведет.

Резюмирует итог дня мама и, допив свой чай, поднимается из-за стола. Целует мужа в висок и отправляется в душ, потому что уже поздно и завтра ей рано вставать. Ну, а я размеренно отсчитываю секунды и обреченно вскидываю подбородок, когда ее шаги затихают.

– Александра. Ты же не забыла о том, что мне обещала?

Хрясь.

Нежное безе с глухим хрустом крошится под моими пальцами и осыпается белесой пылью на золотистую скатерть. Длинная муторная промывка мозгов и очередная порция нотаций – последнее, в чем я сейчас нуждаюсь.

– Не забыла.

Отвечаю, отчетливо скрипя зубами, и резвой ланью несусь складывать грязную посуду в посудомоечную машину. Быстро справляюсь с этим нехитрым занятием и также стремительно взмываю к себе наверх, пропуская мимо ушей несомненно убедительные доводы и аргументы в исполнении Сергея Федоровича. Чтобы наутро вскочить раньше его пробуждения и скакать вокруг мамы, словно цирковая обезьянка, с просьбой подкинуть меня на пары.

Полгода назад она сдала на права с десятой попытки и теперь вполне недурно управляет компактным Фольксвагеном Жук молочного цвета. Регулярно бывает в автосервисе и даже немного разбирается в марках моторных масел.

– Спасибо, мамуль! Ты – лучшая.

Под ее неусыпным контролем я пристегиваю ремень безопасности и отправляю в рот соленый крекер, призванный заменить мне завтрак из овсяных хлопьев. Отхлебываю из термокружки черный бодрящей кофе без сливок с ложкой сахара и клятвенно божусь, что не разолью ни капли на новенькие светло-бежевые чехлы с аккуратными черными ромбиками сбоку.

Недолго смотрю в окно, провожая очертания остающегося позади дома, и наполняю легкие кислородом, выискивая внутри себя храбрость.

– Мам, вот Сергей Федорович. Он же неидеальный. Как вы с ним ладите?

– У всех свои тараканы.

Спокойно пожимает плечами мама, как будто втолковывает мне что-то само собой разумеющееся, и не отвлекается от дороги, пристально следя за запрещающими знаками и за перемещением других транспортных средств. Ну, а я, наконец, озвучиваю то, чему не могу найти объяснения уже давно.

– А ты не боишься, если однажды ты с ними не уживешься? Свою бывшую жену он бросил, когда она попала в больницу. Не думаешь, что Зимин может поступить с тобой так же?

Выпаливаю это все без запинки и крепко зажмуриваюсь, напрасно опасаясь неодобрения и жесткой отповеди. У мамы на все находится логичный ответ и океан безграничного терпения.

– Марина Марковна – мудрая женщина. Она не хотела быть обузой Сергею и со спокойным сердцем его отпустила. Это правильный ход вещей, Саша.

Выслушав ее точку зрения, я довольствуюсь маминой безмятежностью и закидываю ее вопросами о грядущем собеседовании. Спустя три года она решила, что больше не может скучать дома, и наотрез отказалась работать в фирме под руководством Сергея Федоровича. Разослала резюме в двадцатку компаний и прыгала, как девочка, получив несколько приглашений от федеральных сетей продуктовых гипермаркетов.

– Удачи, ма! Спасибо, что отвезла.

Крепко стиснув ее пальцы в качестве ободрения, я неуклюже вываливаюсь из низкого «Жука», активно машу на прощание и жду, пока Фольксваген исчезнет за ближайшим поворотом. Давлю в зародыше угрызения совести от того, что снова планирую врать, торопливо удаляюсь от университета и, миновав несколько кварталов, ныряю в небольшой уютный дворик с ухоженной детской площадкой и пока еще пустующими клумбами.

Глубокими вдохами проталкиваю вниз по пищеводу щемящее волнение и жму на кнопку домофона, судорожно сглатывая. Слышу характерный дребезжащий сигнал, вздрагиваю и стрелой влетаю в подъезд, как будто за мной кто-то гонится. С лихорадочно колотящимся сердцем поднимаюсь на третий этаж и замираю у нужной двери, пока меня не втащат внутрь теплые заботливые руки.

Я до сих пор езжу по пятницам к Зиминой. И ни отчим, ни мама об этом не в курсе.

– Здравствуйте, Марина Марковна.

– Здравствуй, Сашенька.

Аккуратно пристроив ботинки в углу, я в этот же миг оказываюсь в теплых объятьях матери Матвея. С удовольствием откликаюсь на ее мягкие ласковые прикосновения и позволяю растрепать мне прическу. С энтузиазмом рассказываю последние новости, которые она пропустила из-за лечения в санатории, и помогаю накрыть на стол. После чего устраиваюсь на стуле, поджав под себя ноги по раздражающей Сергея Федоровича привычке.

С упоением слушаю о красотах Крымской природы, наслаждаюсь свежезаваренным травяным чаем и с блаженством отламываю кусочек лимонного пирога, который у Зиминой получается абсолютно потрясающим. А уже в следующую секунду откладываю в сторону гастрономический шедевр и вытягиваюсь в струну оттого, что в гостиной звучит знакомый голос, пробирающий меня до мурашек.

– Мам, я дома!

Осознаю, что Матвей здесь и ошибки быть не может, и высвистываю рваным тревожным шепотом.

– Марина Марковна, это вы его пригласили?

Мот

Подняв выше воротник куртки, я захожу в цветочный бутик и тут же теряюсь от обилия красок и запахов. Найдя в дальнем углу помещения девушку с бейджем продавца-консультанта, подзываю ее к себе и вежливо прошу собрать букет из пионов, который по цене тянет на полноценный ужин в недешевом ресторане.

Нетерпеливо отстукиваю гремящий в наушниках бит носком кроссовка и не понимаю, почему флористка так загадочно улыбается и пытается всучить мне пахнущую ванилью визитку с какими-то цифрами, дописанными от руки.

После недолгих раздумий я все-таки допираю, что кокетливо хлопающая ресницами цветочная фея в синих брюках и белоснежной блузке рассчитывает на более близкое знакомство. Беззвучно вздыхаю и с самой серьезной миной возвращаю девчонке кусок картона, принимая огромный сверток, перевязанный голубой атласной лентой.

– Сдачи не надо.

Зафиксировав еще одну попытку подсунуть мне совершенно ненужный номер телефона, я быстро бросаю несколько купюр на стойку и вылетаю на улицу, как пробка – из бутылки шампанского. Прыгаю в стоящее в нескольких метрах от магазинчика такси и мысленно поторапливаю шофера, мечтая скорее увидеться с мамой после долгой разлуки.

Она прилетела в город несколько часов назад, пока я ползал под машиной в мастерской Креста и увлеченно искал причину неисправности.

– Мам, я дома!

Ору во всю глотку из коридора и не сразу замечаю чужие женские ботинки со шнуровкой и висящее на крючке пальто пепельно-розового цвета. Мозгом еще не могу сложить разрозненные детали простого, в общем-то, паззла, а сердце уже разгоняется до непозволительных ста двадцати, и ступни сами с грохотом шлепают по теплому полу, занося мое непослушное тело на кухню.