История моей страны. Восемь удивительных рассказов о политике реформ и открытости - Хэ Цзяньмин

Неожиданно голос секретаря Се, вошедшего в здание, стал громким:

— Куда это годится — галдеть у входа в партком уезда?

Услышав его слова, я разозлилась. А когда он стукнул по столу кулаком, я тут же хлопнула по столу дважды. Возможно, впервые секретарь Се увидел простолюдина, свирепеющего при начальстве. К моему удивлению, он быстро успокоился, пригласил меня сесть, предложил чаю и стал расспрашивать о жизни народа в Иу. Когда я увидела, что большой чиновник готов выслушать простого человека, то слова, которые я многие годы держала в своем сердце, хлынули, как вода из открытого шлюза. Я сказала:

— Наши предки были нищими: людей много, земли мало, а пахотные земли неплодородны. Спросите, почему мы всё еще здесь? Потому что жители Иу умеют вести торговлю. И не стоит недооценивать «обмен куриных перьев на сахар» — его роль велика! С одной стороны, это решает проблему избыточности труда из-за того, что людей много, а земли мало. С другой стороны, небольшой бизнес помогает справиться с домашними проблемами. Кроме того, жители Иу очень смелые и готовы терпеть трудности. В других местах реализуется открытость, а у нас нет никаких преимуществ. Мы что, хуже других?

Стоило мне сказать это, как глаза секретаря Се загорелись, и он спросил:

— Ты действительно думаешь, что это возможно?

Я ответила:

— Почему нет?

Меня уже нельзя было остановить — я рассказала о том, как занялась малым бизнесом, сколько удавалось зарабатывать и что дневная выручка могла оказаться больше, чем заработная плата за месяц. Секретарь Се то и дело качал головой, непрерывно ходил взад и вперед по кабинету. Наконец он встал передо мной и громко сказал:

— Хорошо, возвращайся домой и дай мне хорошенько всё обдумать.

Но у меня оставался еще один важный вопрос к секретарю Се:

— А можем ли мы располагать лотки на улице?

Он махнул рукой и произнес:

— Можете, занимайтесь торговлей, а потом вернемся к разговору.

Я снова обеспокоенно сказала:

— Но управляющие рынком каждый день нас прогоняют!

Секретарь Се положил руки на пояс и сказал:

— Не волнуйся, я позвоню им.

Ни я, ни мои друзья не ожидали, что встреча с секретарем парткома может так хорошо закончиться. Неудивительно, что, когда я вышла из главного входа уездного парткома, торговцы, ждавшие снаружи, столпились вокруг меня. Кто-то воскликнул:

— Ого, тебя не арестовали?

Я с улыбкой ответила:

— Секретарь Се пригласил меня сесть за стол, напоил чаем — полагаю, что об аресте речи и быть не могло. Но главное, что раскладывать лотки теперь можно, я заручилась поддержкой!

Все колебались, а я знала истинное положение вещей. Как и в прежние времена, я подняла высоко корзину, перенесла ее на обочину дороги, поставила и стала зазывать покупателей, и мой голос был намного звонче и громче, чем обычно. Как только продавцы увидели, что я без малейших опасений приступила к торговле, они последовали моему примеру — стали открывать лавочки и раскладывать товары. И в последующие дни всё шло как по маслу — нас больше не гоняли.

Вскоре партком уезда от имени руководящей группы по наведению порядка на рынке опубликовал знаменитое в истории политики реформ и открытости Иу «Уведомление №i». Оно было написано от руки, и семь-восемь экземпляров были вывешены на улице Бэймэнь. Для нас, предпринимателей, которые занимались торговлей, то было радостное известие, поскольку всем надоело ощущать себя подпольщиками. Когда уведомление вывесили, горожане обступили его со всех сторон и принялись внимательно читать. Эта сцена произвела на меня незабываемое впечатление. За считаные дни количество мелких лавочников и лоточников в начале улицы Бэймэнь увеличилось в несколько раз, и с каждым днем их становилось больше, пока вся улица не оказалась заставлена лотками. Всё больше людей приходили сюда, чтобы что-то купить или просто полюбопытствовать. С этого начался наш «китайский рынок мелких товаров» в Иу.

Сейчас, когда мы с друзьями вспоминаем о событиях того времени, некоторые мне говорят, что я первопроходец рынка города Иу. Некоторые считают, что если бы Фэн Айцянь не побоялась оказаться в тюрьме и не была всерьез принята секретарем парткома уезда, то «Уведомление № I» не было бы выпущено так быстро, и рынок мелких товаров мог быть совсем не таким, как сегодня, не говоря о развитии нашего города! Дело не во мне — просто у нашего Иу есть самый замечательный секретарь Се!

Полное имя секретаря Се, о котором рассказывала Фэн Айцянь, было Се Гаохуа. В июле 1982 года его перевели на должность секретаря парткома уезда Иу, и он проработал в городе до конца 1984 года. Се Гаохуа пробыл в Иу только два с небольшим года, но приобрел репутацию лучшего руководителя уезда в истории Иу. В глазах более шестисот тысяч жителей Иу именно секретарь Се ликвидировал трения в руководстве уезда и действовал по воле народа. Благодаря принятым им решениям получил развитие рынок, ставший основой благополучия уезда. Се Гаохуа надолго останется в памяти жителей Иу.

Когда я приехал в Иу, то услышал, что за два года до этого начался сбор средств на установку мраморной стелы в честь секретаря Се. Позже от этой затеи отказались из-за категорического запрета Се Гаохуа, жившего в Цюйчжоу на пенсии. В конце октября 1998 года мне в составе делегации Союза писателей довелось принять участие в Китайской выставке мелких товаров в городе Иу и посчастливилось лично встретиться с Се Гаохуа и взять у него интервью.

Бывший секретарь уездного парткома, ушедший в отставку, был невысокого роста и выглядел скромнее, чем легендарный человек в моем воображении. Вот что он рассказал о своей жизни и политической карьере в Иу.

Раньше я работал в Цюйчжоу провинции Чжэцзян. Когда я перевелся в Иу, то не был знаком со здешней обстановкой, однако был наслышан о местной традиции «менять куриные перья на сахар». Моя восьмидесятилетняя мать, узнав, куда я собираюсь ехать работать, с грустью произнесла: «Сынок, зачем ты стремишься в такое бедное место?» Слова пожилой матери оставили в моем сердце пульсирующую, ноющую боль. Как чиновник, я должен был дать простому народу хоть что-нибудь. Иу славился своей нищетой — что там можно было сделать? При этом «левое» вмешательство[86] в этом районе тогда было весьма серьезным.

Когда я приехал в Иу, то почувствовал, что местные крестьяне очень активны, и многие отправляются в другие края для ведения торговли, а кто-то раскладывает лотки прямо на улицах. Однако в тех политических условиях местные органы власти обычно преследовали торговцев —