Проходящий сквозь стены - Александр Сивинских

Бес с одобрением тявкнул.

Кракен помассировал пальцами глаза, шутливо поднял руки вверх. Дескать, сдаюсь, сдаюсь. Ему явно надоела беседа. Печально улыбаясь, он достал свой чудо-портсигар, раскурил пахитоску, предложил мне:

— Хотите?

— Да ну вас с вашей отравой, — сказал я. — Меня и без того однажды уже чуть не привлекли за курение марихуаны.

Продолжая скалить зубы (только улыбка из печальной как-то незаметно превратилась в угрожающую), Арест Макиавеллиевич шепнул:

— Ну, подумайте, Поль, что мне мешает ввести тому же Жухраю пару миллиграммов прозрачной жидкости без вкуса и запаха? В нос, во сне. Ну? Из обычной пипетки. Каплю — в левую ноздрю, каплю — в правую. Он даже не почувствует ничегошеньки… А?

Он выжидающе смотрел мне в глаза, формируя красивые дымные кольца.

И я поступил так, как ему хотелось. Опустил уголки губ, брови сделал домиком и сокрушенно простонал:

— Откуда вы только свалились на нашу голову? Кракен со счастливым смехом ткнул пахитоской в потолок. Вслед за чем шутовски раскланялся и, продолжая похохатывать, удалился.

— Сын Неба, доена мать! — презрительно пролаял Жерар, когда дверь за Кракеном закрылась. — Принц Марса! Селенит жуев! Тьфу, чума… Слышь, Паша, там расстегаи остались?

Сначала у беса все шло тип-топ. Он попробовал, легко ли сможет пролезть под дверью кабинки, — оказалось, запросто. Затем обследовал клозет и нашел его безупречно ухоженным, почти стерильным, с множеством укромных уголков, где среднего размера йоркширский терьер мог бы при необходимости легко спрятаться. Выглянул осторожно в коридор. Там стоял тьма египетская. Временами, точно небо над осажденным городом, страшащимся ночной бомбардировки, темень вспарывали белые лучи фонарей. Хлопали петарды. И еще был крик, и визг, и заполошный топот. Резко, едко пахло потом, разлитым спиртным и рвотой.

«До чего все-таки людей пугает темнота», — подумал Жерар, испытывая законное удовлетворение от колоссального собственного превосходства над двуногими прямоходящими. Сам он к темноте всегда питал объяснимую слабость нечистого духа и ночного жителя. Он прилег за порогом, наблюдая панику в щелочку приоткрытой двери. Думается, огромному множеству посетителей «Скарапеи» в то время настоятельно требовалось навестить сортир, но ни один так и не появился. В штаны гадят, цинично сказал себе Жерар и хихикнул. Настроение у него было преотличным — он успел-таки за столом вылакать рюмочку «Африканской иконы». Настоянной, как известно, на удивительных плодах марулы. Той самой марулы, чья забродившая сладкая мякоть, по утверждению кенийцев, пьянит даже слонов. Что уж говорить о терьерах…

Мало-помалу шум начал стихать. Послышались уверенные командирские голоса и звуки пощечин, после которых женского визга значительно поубавилось. Замерцали откуда-то возникшие керосиновые лампы. Дела у администрации налаживались, и бес счел, что подоспел срок отходить на запасные позиции.

В «нашей» кабинке прямо за унитазом имелась небольшая чистенькая полость, куда Жерар заранее упихал одежду напарника и где сумел теперь с известным комфортом поместиться сам.

Вскоре в щель под дверцей проник плывущий свет керосинок. Пожаловали гости. Вне всякого сомнения, они кого-то разыскивали. Недобрым словом поминалось «смазливенькое рыльце», светлый костюм с черной рубашкой и черная орхидея в петлице. Обнаружив запертую дверцу с надписью «Не работает», сыщики выразили бурное недоумение. Про какие-либо неисправности в мужском туалете им было решительно неизвестно. Они сейчас же принялись стучать и грозно требовать, чтобы закрывшийся выходил немедленно. Не получив ответа, сняли дверь с петель, предварительно предупредив, что сидящий внутри сам во всем виноват.

Жерар забился поглубже. Хмель с ужасающей быстротой выветрился, не замедлив столь же стремительно смениться на редкость тяжким похмельем. До беса как-то сразу дошло, вследствие каких причин африканские слоны прославились скверным характером.

Поганая марула, думал он, поджимая трясущиеся лапки и сглатывая горькую слюну. Поганые шлюхи, думал он, вспоминая угостивших его ликером поэтесс. Да и сам я хорош, думал он, с трудом преодолевая рвотные позывы.

И вовсе уж ругательски изругал он себя за то, что спьяну опрометчиво спрятался в запертой, наиболее подозрительной кабинке, когда его с торжествующими криками потащили за шкирку наружу.

Их было трое. Очкастый прохвост в эспаньолке, всего лишь час назад предлагавший избавить от кракенской опеки, худощавый высокий парень со сломанным носом и недобрым прищуром глаз и Джулия. Вытаскивал Жерара высокий, и бес тут же принялся к нему ластиться, употребляя врожденное обаяние на полную катушку. Потому что попадать в руки к змеечеловеку ему хотелось меньше всего. Вблизи тот в два счета распознал бы, кто скрывается под безобидной внешностью собачонки, и тогда… О последствиях было страшно подумать.

Обнаружив собаку и одежду, но не обнаружив хозяина, Тугарин Змеевич пришел в неистовство. Ни о каком прославленном хладнокровии гадов больше и речи не было. С диким шипением он разорвал на себе одежды, зашвырнул в угол парик и ринулся лупить хвостом и кулаками по зеркалам и раковинам. Полетели осколки. Напуганные секьюрити забились в самый дальний угол, причем высокий, удивительное дело, даже прикрыл Жерара плечом. В конце концов Джулия сшиб кран умывальника и под хлещущими потоками воды несколько успокоился. Тут как раз у высокого запиликал телефон. Он ответил. Оказалось, абоненту нужен Джулия. Переговорив, тот довольно потер ладони, завил кончик хвоста поросячьим крендельком и начал отдавать приказания. Высокому он велел, передав «шавку Семенычу», отправиться в подвал — разузнать, что это были за подозрительные перебои в работе дизеля, снабжающего электричеством пещеру. Причем аккурат в то время, когда крякнула районная подстанция. «Чую, преступной халатностью припахивает, если не саботажем, — сказал, певуче растягивая гласные, Джулия. — Ты, Димон, у монтера всю душу вытряси, но правду мне узнай».

— Яволь, фатер! — пробасил длинный Димон. Ухмыльнувшись, прищурился вовсе уж страховито и предвкушающе похрустел суставами твердокаменных пальцев. Стало понятно: этот — вытрясет! Трудно было представить, что всего минуту назад этот тип с беспощадными глазами убийцы защищал собою от стеклянной и фаянсовой шрапнели какую-то никчемную зверушку. Димон ушел.

Очкастому Семенычу было приказано забрать Жерара и пакет с одеждой и идти к «красному крыльцу». Если телохранители пропавшего сопляка все еще там и продолжают скандалить, отдать им вещички и намекнуть, что их поднадзорный, видно, сделал им ручкой. Эдак по-английски. Утекши через черный ход. Что кого-то, похожего по описанию, видели около получаса назад за хозяйственным двором кухонные мужики. Садился не то со шлюхой, не то с гомосеком в белый «жигуль»-девятку. Пускай поищут.

— Да! По пути вызови водопроводчика, — бросил Джулия, уползая.

Воды в туалете натекло к тому времени на два пальца. Семеныч схватил Жерара за шкирку, точно нашкодившего щенка, и понес, небрежно им помахивая, как каким-нибудь малоценным предметом. Это было на редкость унизительно, но то ли еще предстояло! Вскоре бесу пришлось стать предметом самого настоящего рабского торга. Для начала подлый Семеныч подговорил серого, как платяная моль, хмыря-гардеробщика подержать Жерара у себя, пообещав за это заплатить. Хмырь согласился, но с условием немедленного внесения пятидесятипроцентного задатка. Получив задаток и пса, он не схоронился в свою конуру, как строго наказывал Семеныч, а бочком-бочком, тишком-тишком проследовал за ним. Тот обнаружился снаружи. Не подозревая, что стал объектом слежки, он упоенно впаривал хмурым кракенам сказочку о рубщиках мяса, наблюдавших тайное бегство их клиента, переодетого в женское платье, через задний двор. Не забыл он наврать и о том, что собачонку, брошенную беглецом, пока ловят, но поймают не скоро, ибо шустра, зараза, и в руки чужим не дается. Кусается, как бешеная. Но если она кому-либо действительно дорога, то энтузиазм ловцов можно повысить… Кракены связались с кем-то по телефону. Переговоры были кратки, результатом стало немедленное «повышение энтузиазма». Судя по тому, как алчно загорелись глаза и взмокли ладони у зажимавшего Жерару пасть гардеробщика, оказалось оно весьма щедрым. Расплатившись, кракены поинтересовались, как быстрее всего добраться до пресловутого хозяйственного двора. Семеныч объяснил и добавил, что будет ждать с изловленной собачкой возле паркинга.