О, возлюбленная моя! Письма жене - Вольф Мессинг

Теперь о делах, любимый мой.

1. Надо сдать в химчистку твое коричневое пальто. Я не успела перед отъездом. Маше не поручай. Лучше будет, если ты пойдешь сам, найдешь там Якова Михайловича (это такой высокий седой мужчина в очках, очень представительный), скажешь, что ты мой муж, и отдашь пальто ему. Пальто дорогое, его несложно испортить, а Яков Михайлович — волшебник. Он выводит любые пятна и делает это бережно, так, что и вещь цела, и места, где было пятно, не найдешь даже под лупой. Сколько надо уплатить лично ему за труды, он скажет, когда осмотрит пальто. Имей, пожалуйста, в виду, что Яков Михайлович не любит замусоленных рваных купюр. Ему надо платить новенькими. Такая уж у него причуда. С учетом того, что нам предстоит поездка по Сибири, чистку пальто лучше не откладывать до моего возвращения. Яков Михайлович делает хорошо, но небыстро. Не то он сильно загружен, не то набивает себе цену.

2. Получи с Гастрольбюро две семьсот, которые нам недоплатили. Главбух уже должна закончить сверку. Времени у нее было предостаточно. Деньги немалые, но свое надо получать сполна, даже если бы речь шла о двадцати рублях. Иначе они привыкнут, что Мессингу можно считать тяп-ляп, он не обратит внимания. Тут важен принцип. Надолго не откладывай, а то квартал закончится, деньги зависнут на каком-нибудь депозите и мы получим их только в начале следующего года.

3. Ирочке нужен массажист, причем хороший. Здесь мне могут порекомендовать только ленинградцев. Попроси Фиру найти нам массажиста для Ирочки (нам с тобой он тоже пригодится). Требования такие: золотые руки, терпеливый покладистый характер (ну ты же знаешь Ирочку!) и пунктуальность. Мне иногда кажется, любимый мой, что тебе больше подходит Ирочка. Я спокойно отношусь к опозданиям, а вас обоих минутная задержка выводит из равновесия (шучу я, шучу).

4. Напомни Маше, чтобы постирала занавески, а то она не постирает, пока не напомнишь. И пускай она натрет полы, пока нас нет.

5. Если так и не пришла подтверждающая телеграмма от Мильштейна, пошли ему свою с просьбой дать подтверждение. Дозвониться до него не пытайся, во‑первых, связь там отвратительная, а во‑вторых, его вечно нет на месте. Он сидит в кабинете в начале дня, с девяти до половины десятого, а потом убегает. Забыла спросить о телеграмме во время телефонного разговора. Когда слышу твой голос, любимый мой, то готова забыть обо всем.

6. Напомни Прибыткову про долг. Хотела просить тебя об этом еще перед отъездом, но забыла. Я стесняюсь напоминать, а он этим пользуется, и довольно беззастенчиво. Обещал отдать в сентябре, а тянет до сих пор. К тому же он тебя побаивается и с тобой хитрить не станет. Не надо было одалживать ему денег, но он так просил, так просил… Мира шепнула мне по секрету, что он кругом в долгах. У одних занимает, другим отдает. Интересно, как долго он рассчитывает так жить? Рано или поздно ему перестанут верить, и тогда наступит крах.

7. Мы с тобой давно собирались купить новую радиолу. Может, ты сделаешь это сейчас, пока мы с Ирочкой здесь? Ирочке было бы очень приятно. Выбери на свое усмотрение, но только не покупай «Урал-49»![178] Заклинаю тебя, только не «Урал-49»! Навроцкие имели несчастье купить «Урал» (продавец уговорил) и теперь страдают — радиола ломается каждую неделю. И трофейную тоже смотри не купи, какое бы «чудо» по сходной цене тебе ни предложили бы. Нет смысла покупать немецкое старье. И потому что старье, и потому что немецкое.

8. Перед самым моим отъездом я заметила, что розетка, в которую мы включаем настольную лампу, немного искрит. Вызови электрика, пускай посмотрит. Я ужасно боюсь этих искр, ты же знаешь. И раз уж придет, пускай проверит все розетки и всю проводку. Обрати внимание, чтобы к приходу электрика дома непременно была бы бутылка водки. Многие из этой публики требуют «поднести чарку»[179] прямо с порога.

9. Попроси Машу купить мяты. Ирочке рекомендовали пить чай с мятой, а у нас дома мяты нет.

10. Загляни, когда будешь гулять, в поликлинику и предупреди Валентину Андреевну, что Ирочка задерживается в Ленинграде. Только иди к ней в нечетный день, когда она работает в вечернюю смену.

11. 14-го числа йорцайт[180] Якова Иосифовича. Знаю, что ты не забудешь, но на всякий случай все же напоминаю. Я постараюсь дозвониться до Фиры в этот день, но если не смогу, то скажи несколько слов от моего имени.

12. И последнее, любимый мой! Надеюсь, что не сильно нагрузила тебя. На Ирочкиной кровати надо починить сетку — подтянуть, или перебрать, или еще что-то сделать, чтобы она так сильно не провисала бы. Сейчас, пока нас нет, очень удобно это сделать. Обратись к Мокроусову, если он сам не сделает, то кого-то из своих знакомых приведет.

Прежде чем закончить, хочу сказать, что я очень люблю тебя и горжусь тем, что Бог послал мне такого мужа! Сладость и горечь супружеской жизни Он для меня разделил, не смешивая. Сначала дал мне одну лишь горечь, а потом выдал всю сладость[181]. На мой взгляд, так лучше.

Целую тебя, любимый мой!

Твоя скучающая по тебе

Аида

11 августа 1952 года

Здравствуй, любимый мой!

Не беспокойся за меня. Я уже чувствую себя неплохо. До хорошего далеко, но и «неплохо» тоже радует. Такое впечатление, что самое страшное позади. Если говорить честно, то я ужасно перепугалась. Но, слава Богу, все обошлось. Я пишу «обошлось», потому что самое страшное позади. Лежу и думаю о тебе, любимый мой. Эти мысли целебны, они лечат меня. Могу представить, как ты сейчас волнуешься, поэтому повторяю — не беспокойся. Все самое страшное уже позади. Прости меня за то, что я тебя так напугала, любимый мой. Твое письмо лежит у меня на груди, я то и дело его перечитываю и радуюсь тому, что у меня такой замечательный муж.