Наследство в глухой провинции - Лариса Кондрашова

Для того чтобы в этой ситуации определиться, мне и вправду нужно было время, а Федор этого не понимал. Он ждал, что я с сияющими глазами брошусь ему на грудь, орошая ее счастливыми слезами.

Но поскольку Федор стоял и выжидающе смотрел на меня, мне пришлось играть. Итак, он спросил: люблю ли я его хоть немножко?

— А ты меня?

— Я первый спросил.

— Разве что самую малость.

Но он взглянул в мои глаза и решил, что все обстоит несколько иначе, и откровенно этому обрадовался.

— Вот обида, а мне нужно уехать.

— Прямо сейчас?

Я подшучивала, но Федор огорчался всерьез.

— Меня будут ждать у дома через семь минут.

— Семь минут? Тогда не буду себя и растравливать. За семь минут мы явно не управимся.

Может, напрасно я меряю его по себе? Он просто серьезный, в отличие от меня. И думаю, на мое счастье, не слишком уверен в своей мужской неотразимости. Мне бы не хотелось сомневаться в его верности. Понятное дело, каждая женщина этого хочет, но вдруг мне повезет?!

В какой-то момент меня захлестнула эйфория, но разумной частью сознания я понимала, что на самом деле не так-то все просто.

— Федя, но сейчас я не могу остаться. У меня ведь тоже есть дело и обязанности перед подругой и партнером. То есть я не могу все бросить и ни о чем больше не думать, хотя бы мне очень этого хотелось.

В самом деле я не могла. Если он по-настоящему любит меня, то должен это понять. И почему-то некстати выплыла мысль: а зачем тогда я отправила домой в контейнере теткины вещи?

— И у меня по времени совпали две важнейшие операции: одна — по линии работы, другая — по линии жизни… Лара, завтра все равно пятница. Побудь у нас хотя бы до воскресенья. В воскресенье утром выедешь… Но прямо сейчас ты не сбежишь? Смотри, а то я запру тебя в квартире.

— Не сбегу. Разве что в магазин ненадолго выйду.

— Зачем тебе понадобился магазин?

— А ты уверен, что в вашем холодильнике я найду все необходимое для приготовления ужина?

— Не уверен.

— То-то же.

— Неужели ты будешь готовить ужин?

Непонятно, что странного в том, что женщина собирается готовить ужин? Неужели до сих пор его дамы сердца не пытались завлечь Федора своей кухней?

Мои знакомые женщины первым делом угощают своих избранников чем-нибудь вкусненьким, обычно своим фирменным блюдом. Ведь даже маленьким девочкам известно: путь к сердцу мужчины… и так далее. Значит, ни одна из них не стала близка Федору настолько, чтобы могла с подобными намерениями подойти к плите.

Я все никак не могла поверить, что он произнес слова любви после одной-единственной ночи. Неужели так бывает? И не надо встречаться годами, чтобы получше узнать друг друга?

— Буду. А что в этом необычного?

— Тебе не понять. — На лице его появилось мечтательное выражение. — Чтобы в этой квартире, на обычной «брестской» плите, просто взяли и приготовили ужин… Нет, Лерка, конечно, пытается готовить, но чтобы взрослая женщина-хозяйка… А меню уже напечатали?

— Меню до срока не оглашается.

Он в показной задумчивости покачал головой:

— Придется ждать и надеяться.

— На что? — Пришла пора мне удивляться.

— На то, что ты не пересолишь, доваришь…

— Ах, ты… Федя съел медведя!

Я замахнулась на него кухонным полотенцем.

— Не сожжешь. — Он ловко увернулся, схватил меня и прижал к себе, целуя.

— Федя… Насчет отправки меня ведь никто и не спрашивал, понимаешь? Я пришла домой, а там уже стоит контейнеровоз, куча мужиков и пустых ящиков…

Сообщать мужчине такое во время поцелуя… Хорошо, что и он путает личное с общественным, а то мог бы обидеться.

— Я уже и сам понял, что налетел на тебя зазря. Скорее всего Бойко лишь хотел побыстрее отправить тебя отсюда, чтобы тебя его дела никаким концом не коснулись. Ну, дорогая, я побежал, а ты смотри, дальше магазина — ни ногой!

— Есть, товарищ майор! Разрешите идти к плите?

— А поцелуй на дорожку?

На поцелуй еще немного времени оставалось.

В девять часов вечера Федора все еще не было. Торжественный ужин, задуманный мной, похоже, откладывался на неопределенное время.

Валерия ничуть не удивилась, когда я сказала, что пару дней мне придется пожить у них в квартире.

— А что, класс, — сказала она. — Я хоть смогу представить себе, что такое настоящая семья. Правда, мама у меня чересчур молода…

— Так уж и чересчур!

— Думаешь, ты могла бы родить дочь в девять лет? — хмыкнула Лера.

Она пришла недавно и открыла дверь своим ключом, а я как раз на кухне заканчивала готовить праздничный ужин.

— Ой, как пахнет! — восторженно взвизгнула она. — Наверное, у меня руки не из того места растут. То, что я готовлю, есть можно, но оно никогда так не пахнет.

— Тогда давай садись, я тебя покормлю.

— А ты сама уже поела?

— Нет, я подожду пана майора.

— Подождешь? Да ты за это время два раза успеешь проголодаться!

— Ну представь, папа придет, а я ему в тарелку все положу, а сама есть не стану.

— Подумаешь, его аппетиту это ничуть не повредит. Слушай, Лар, у меня идея: давай с тобой выпьем немножко. Все-таки ты у нас в гостях. Впервые останешься ночевать…

— Ах ты, вредина!

— Кроме того, я думаю, стоит отметить еще кое-что.

— А папа ругаться не будет?

— По праздникам он и сам мне рюмку наливает. Маленькую. А потом, ты разве забыла, я в валютный бар ходила.

— Как же, помню! — кивнула я. — Папе рассказала?

— Не все, — призналась она.

— Ну хорошо. Мы в четыре руки накрыли на стол, поставили три прибора. На всякий случай, вдруг Федор сможет освободиться пораньше. Валерия принесла початую бутылку красного сухого вина.

— Борщ будешь? — спросила я.

— Ты приготовила борщ? Настоящий? — восторженно крикнула Лера.

— Можно подумать, у вас его не готовят, — недоверчиво улыбнулась я.

— У нас в основном варят щи, а борщ настоящий я ела только на Кубани. Вкуснотища!

— Ты бывала в наших краях?

— Папа меня с собой брал, когда у него была какая-то научно-практическая конференция в Краснодаре. У нас в станице Стародерево… Стародеревянковской живет дальняя родственница.

Лера съела борщ, потом тефтели — с зеленью в ивлевских магазинах была напряженка, так что я ничего другого придумать не могла. Хорошо хоть консервы у них имелись в изобилии, как и сухие приправы.