Книги онлайн и без регистрации » Приключение » Марь - Алексей Воронков

Марь - Алексей Воронков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 98
Перейти на страницу:

Димка даже побагровел от злости.

– Вот он итог вашего школьного воспитания! – воскликнул он. – Все, надоело, надеваю валенки и иду исправлять ваши педагогические ошибки.

«Бу-бух!» – будто бы издеваясь над ним, загрохотало окно.

– Не ходи, Дима! – просит Веруня, однако мужа уже нельзя было остановить.

– Нет уж, хватит терпеть… – злорадно проговорил он, влезая в старую овчинную шубейку. – Сейчас переловлю этих паразитов, свяжу за уши, как кроликов, а потом буду только по распискам родителям выдавать.

Хлопнула входная дверь, оставив в квартире клуб ворвавшегося с улицы ледяного пара.

Веруня поежилась.

«Господи ты, боже мой!» – прошептала она и едва сдержала себя, чтобы не заплакать.

А плакать было от чего. Нет, ее не пугала вся эта неустроенность быта – в конце концов, они только начинают совместную жизнь! – беда в том, что муженек ее волком воет от тоски зеленой. Всю душу вымотал. Никак не может в местный пейзаж вписаться и успокоиться. Ну что с тобой происходит, спрашивает его Веруня. Раньше-то, мол, добрым был и веселым. А он ей: ты разве не знаешь, что скука деформирует личность? Вот тебе и страсти-мордасти! Надоел – сил никаких нет. Руки опускаются. Порой сама бы волком завыла, да нельзя. Если еще и она начнет… Замкнулась в себе. Утром молча встает и бежит на работу. Домой возвращается затемно. Пока обе печки натопит – ночь настанет. И так изо дня в день. И если бы не пацаны со своей картошкой, то вообще можно было бы от скуки помереть. А так, глядишь, какое-то разнообразие. Подвесят те, бывало, этот овощ у них над окном, отбегут подальше – и давай за нитку тягать, а мерзлая картошка «бу-бух!» по стеклу, «бу-бух!». Кровь в жилах стынет, так и кажется, что медведь-шатун в дом ломится. Веруня-то ничего, а вот муж злится.

Впрочем, он сегодня по каждому поводу злится. И то ему не так, и это. Но ведь не она его сюда затащила – сам захотел. Севера, говорит, закаляют человека, они делают его сильным. А у Веруни, между прочим, были другие планы. Ведь у нее как у отличницы целевая аспирантура наклевывалась, а он: брось, еще успеешь. В тайге, мол, мы быстрее встанем на ноги. Ну и уговорил. Димку как энергетика на шахту взяли, Веруня в школу преподавать биологию пошла. Заработки хорошие – куда до них городским! – да и самостоятельности хоть отбавляй, но вот только потихоньку хандрить начал ее муженек. Случалось, так ее замучит своим бесконечным нытьем, что хоть впору хватай чемодан и беги отсюда куда глаза глядят. И убежала бы, если б не помнила, что сказала ей мать. «Ты, – напутствовала она дочку перед дорогой, – всегда помни о том, что при любых обстоятельствах он твой родной человек и законный супруг. А мужик молодой – это что тебе жеребец необъезженный… Порой, чтобы он к твоей телеге привык, столько сил и терпения требуется… Но уж коль удастся тебе его укротить – считай, что остаток жизни вы проживете с ним в любви и согласии».

Вот ведь, оказывается, какая наука на свете существует – укрощение мужей, а ни в школе, ни в институте ей не обучают. Хорошо, у кого умная и мудрая мать есть, а если, извините, недалекая, а если эгоистка или ее вообще нет – тогда что? Одни разводы плодить?

«И где ж он, черт лысый, так долго бродит? – не дождавшись мужа, вдруг забеспокоилась Веруня. – Вроде на минутку выскочил, а сам…»

Чтобы не терять зря время, она решила заняться домашними делами: вымыла посуду, сварила на завтра борщ, что-то постирала, что-то убрала, что-то заштопала. Потом села за тетрадки. А к полуночи, когда уже не стала узнавать знакомых букв, бухнулась ничком на старенькую панцирную кровать, что досталась Серегиным по наследству от покинувших «севера» прежних жильцов, и провалилась в сон. «Не горюй, девка… У тебя хорошо, у других еще хуже», – уже во сне услышала она чей-то незнакомый голос – будто б кто-то пытался успокоить ее…

2

Когда Димыч выскочил на мороз, чтобы надрать хулиганам уши, их уже и след простыл. Он покрутился вокруг своего дома – старой деревянной двухэтажки, которую, говорили люди, еще до войны построили заключенные вместе с другими такими же домами, – заглянул в другие дворы в надежде отыскать их за какой-нибудь поленницей, но разве что увидишь в темноте? Пришлось несолоно хлебавши возвращаться домой. Но прежде он решил избавиться от этой проклятой картошки, что не давала ему житья. Подпрыгнув, он сорвал ее с гвоздя и посмотрел в окно, за которым должна была находиться его жена. Однако за ажурной ледяной коркой льда было трудно что-то разглядеть. В сердцах он запустил картофелину куда подальше, а та возьми да попади в окно второго этажа соседнего дома. У Димки екнуло сердце, и в ту же секунду его будто бы ветром сдуло из-под собственных окон. Бежал долго, пока не поскользнулся и не шмякнулся задницей о землю. «Ох!»

Он сидел, как тот китаец на циновке, поджав под себя ноги, и очумело взирал округ. Было темно. Над головой в черном бездонном небе красными яблоками высыпали звезды, среди них багровым арбузным ломтем повис ноябрьский месяц. Одно за другим загорались окна в далеких и близких домах – это возвращались с работы усталые обитатели поселка.

А вот Димке идти домой не хотелось. Ну что там его ждет? Корпящая над тетрадками полусонная жена? Скучно! Сейчас бы придумать что-нибудь этакое… Ведь жизнь проходит, а у него одно и то же каждый день: дом – работа, работа – дом… Нет, так больше нельзя.

Вот сейчас возьму да вломлюсь к Любке-завклубше, неожиданно осенило Димку. На нее он уже давно глаз положил. А что, девка она ладная, недаром у нее чуть ли не каждый день женихи меняются. Ну а чем Димка хуже других? То, что слегка причокнутый, – так это еще лучше. Ей что нужно? Чтобы кавалер был веселый, чтобы умел составить компанию, а если надо, то и потискать когда. Шалава – но какая!.. С ней интересно, это же не Верка. Та воспитанная и культурная, а с такими только в театр ходить. А Димуля человек молодой, ему куража хочется. Но с женой такой не покуражишься. Она домоседка и застолий не любит. Хочет, чтоб все было культурненько да пристойненько. Фу, даже противно об этом думать. С такой быстро в старика превратишься. Все, надоело! Надо начинать другую жизнь…

Димка вновь распалял себя. Мерзко, мерзко было у него на душе, наверное, он и впрямь двинет к Любке. И не важно, хорошо ли он поступит по отношению к Веруне или нет, – главное, он так хочет. Ну почему он должен все делать с оглядкой? Кто она такая, эта Веруня? Ну да, она его жена, но это ведь такая условность, которая при близком рассмотрении не делает человека с человеком роднее, чем собаку с кошкой.

Димка нехотя поднялся и, отряхиваясь от снега, пошел прямиком к Любкиному дому. По пути, чтобы не показаться жлобом, зашел в магазин и купил бутылку «Пшеничной».

Когда шел к Любке на другой конец поселка, успел наговориться сам с собой. Вот сейчас, рассуждал он, все о каком-то светлом будущем говорят. Но оно, мол, это светлое будущее само не придет – его надо построить. Но вот как он, Димка, может строить эту новую жизнь, коли у него своя личная не устроена? Кто в этом виноват? А черт его знает. Раньше как-то о серьезных вещах ему не приходилось задумываться, а теперь вот нате вам… Обязанности, что ли, в связи с семейным бременем появились?.. Мудрые люди говорят, что нужно время, чтобы и к шапке-то привыкнуть. А тут уже не шапка – тут целая чужая жизнь. А это такой груз. «И зачем я женился? – удивляется Димыч. – Жил бы сейчас припеваючи и ни о чем бы не думал…» Вот и потянуло его к Любке, чтоб отвести душу. Чтобы вспомнить свою прошлую бесшабашную жизнь, где не было ни тревог, ни крутых дорог. Где проснешься утром у чужой женщины, а у тебя никаких обязанностей перед ней, кроме как вовремя смыться.

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 98
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?