Яфет - Юрий Никитин

в груди поселилась надежда, что ежели однажды смог встретиться с душой Златокоры у такого вот камня, а потом и получить от нее Меч в подземном зале, что тоже под руинами, то и теперь любимая жена с того света может вновь передать весточку в схожем месте.

До руин он не доехал. Проезжая мимо древнего приземистого кургана, который стоит, поросший травой, но выглядит еще крепким, Яфет вдруг услышал в голове могучий вздох, будто рядом пробудился не иначе как еще один исполин. Мелькнула мысль, что Гиперборея прямо ими кишит, куда ни плюнь, попадешь в великана, его кости или могилу.

Рука машинально потянулась к Мечу. Аркунар замедлил бег, принялся тревожно ржать, а затем вообще встал на дыбы и замолотил копытами по воздуху.

Яфет принялся гладить по роскошной черной гриве. Животное не сразу, но успокоилось.

Вздох в голове тцара повторился. В лицо ударил порыв затхлого ветра, словно вокруг не степь, а пропахший костями склеп.

Тцар оглянулся и ущипнул себя, чтобы убедиться, что не стал жертвой морока. Взгляд то и дело возвращается к кургану, что высится прямо впереди, его туда тянет словно волшбой.

В голове зазвучал голос. Усталый, едва слышный, будто говорит издалека или сквозь замотанный погребальной тканью рот.

– Ты…ты добыл мой Меч…Как ты сумел? Он же давно был утерян…

– Кто ты такой? – прокричал Яфет, обращаясь к кургану и интуитивно ощущая, что голос, пусть даже звучащий лишь в его голове, исходит оттуда. – Что тебе нужно, призрак?

– Я…– устало и протяжно прозвучал голос. – Я – тот, кто носил этот Меч очень долго! Его ковали лучшие мастера подземного царства. Клинок омывали в крови девственниц и вдов. Меня величали Саград Непобедимый, и я прошел с этим мечом всю Гиперборею и покорил соседние царства, которых уже нет на свете, а имена их правителей позабыты.

Яфет слушал внимательно, не сводя глаз с кургана, и отмечая, что голос становится громче, словно говорящий получил добавочные силы. Он опасливо потрогал рукоять Меча, прикидывая, как сражаться с этим героем древности, ежели сейчас восстанет из могилы.

Аркунар под ним попятился и тревожно заржал, Яфет успокаивающе потрепал коня по шее.

Голос в голове зазвучал вновь:

– Напрасно тревожишься, герой. Я не могу покинуть курган. Из царства смерти пути назад нет!.. Вечная тьма не отпустит, но я почуял присутствие боевого товарища, без которого не обходился ни один бой.

– Я нашел его в подземном Храме неподалеку отсюда! – крикнул Яфет. Поддавшись порыву, вытащил из ножен Меч и вскинул высоко над головой. Клинок яростно заблестел в лучах полуденного солнца, что проглядывает сквозь рваные облака. – Моя недавно ушедшая в вирий жена…указала мне на это оружие. Меч теперь – мой, Саград или как там тебя! Слышишь? Если хочешь его вернуть, придется меня убить! Если, конечно, сумеешь.

Ответ донесся не сразу, но голос звучал примирительно, пусть и с той же многократно возросшей мощью.

– Мне никогда более не ходить по земле, – сказал Саград с сожалением. – За все зло, что я совершил этим Мечом, я обречен вечность провести во тьме, то засыпая, то просыпаясь, и не могу заснуть вечным сном. Это мое наказание, и я буду его нести. Но, похоже, твоя жена на время очистила Меч любовью к тебе…Носи его с достоинством, не посрами! Сражайся до конца, сколько бы врагов вокруг ни было, и он тебя не подведет.

– Но почему ты теперь несешь эту кару? – спросил Яфет. Ему показалось, что на кургане шевельнулся, открываясь, рот, а на склоне как будто оформились и медленно распахнулись веки. Однако наваждение пропало.

– Так уж получилось, герой, – произнес Саград, – этот клинок повергает любых врагов, превосходящих числом и силой, может даже добавить сил, когда твои на исходе. Но в итоге…боги, которым поклонялись ковавшие его гномы, все дают это тебе в долг. Когда придет время – они с тебя взыщут! И ты будешь отдавать долг целую вечность, как сейчас это делаю я.

После короткой паузы он добавил:

– Я чую, что все осталось неизменным – с тебя потребуют сторицей за все то, что этот Меч поможет свершить! И без разницы – добро или зло. Любовь твоей жены очистила клинок лишь на время. Возмездие все равно тебя настигнет…

Яфет ощутил, как повеяло ледяной пургой. Он поднял руку с Мечом, чтобы бросить оружие, но…не смог разжать кулак. Рукоять намертво влипла в его ладонь, будто огромная присосавшаяся пиявка.

Рассудок на миг скрылся в странном тумане. Тцар услышал истошные крики боли и ярости, стоны умирающих, топот конских копыт, лязг оружия. Во рту появился сладковатый привкус крови.

Яфет пришел в себя, понимая, что сжимает рукоять изо всех сил, и в ладони уже проснулась нестерпимая боль.

– Ладно, – сказал он, наконец, – похоже, выбора нет…Раз такое дело, я хочу знать все, на что могу рассчитывать, пока это оружие у меня. Расскажи, на что еще он годен!

– Этот Меч, – произнес голос Саграда, который вновь принялся удаляться и стихать. – Может изобличить предателя. Мне пора, витязь. Прощай…Если страшишься наказания, можешь броситься на клинок грудью. Только так избежишь страшной участи, что постигла меня…

***

Назад Яфет скакал во весь опор. В груди теснилось недоброе предчувствие, в желудке словно образовался ледяной ком и делался все больше, холоднее.

Аркунар шел галопом, затем сбавил ход до рыси, а когда Яфет узрел впереди обоз со множеством телег и шатров, то заставил коня перейти на бег. От многочисленных костров к небу тянутся струи серого дыма.

Его уже заметил издалека Громострел, призывно помахал. Рядом с ним на телеге Соколиный Клюв, колдует над котелком на костре, что-то добавляет, помешивает, затем снимает пробу, и видно, как кривится от горького зелья.

Рядом с Громострелом Яфет увидел других военачальников: Шатура, Малаганта с воинами, Сатурвана. В очередной раз мелькнула мысль, что старшим над своей армией мог поставить лишь Громострела, этого мужественного и преданного до смерти весельчака, с которым уже побывал в стольких сражениях, что давно потерял им счет.

Яфет соскочил с коня, бросил повод подбежавшему воину, и тот принялся водить Аркунара по кругу, чтобы дать остыть. Сам же воин украдкой бросает на тцарского скакуна восхищенный взгляд, дивится крепкому выносливому телу, сплетенному из одних только мышц, ярко-черной гриве и сияющим карим глазам.

Судя по лицу, воин еще никогда не подходил к Аркунару так близко, а тут свезло, и тцар самолично передал поводья и велел позаботиться.

– Светлый тцар! – проговорил Громострел сходу. – Плохи дела.

Подошел Шатур, поверх кожаного панция позвякивает кольчуга,