Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы - Джон Эплби

Узнав о неудачах Филиппа, Иоанн возликовал. Он получил практическое доказательство того, что ни предательство, ни хитрость больше не заманят французского короля в Англию, и потому он распустил армию, собранную в Бархэм-Дауне.

Пока Филипп был занят на севере, столкнувшись с коалицией врагов, которую Иоанн долго и трудолюбиво создавал, у английского короля появилась благоприятная возможность вернуть свои земли на континенте. И он собрал армию в Портсмуте, чтобы вторгнуться на западное побережье Франции, но бароны, узнав о его намерениях, отказались следовать за ним. Роджер Вендоверский утверждает, что причиной отказа стало отлучение Иоанна от церкви, которое еще не было снято. Вероятнее всего, повод был именно таковым. Но настоящая причина заключалась в том, что они не считали себя обязанными, согласно существующим законам, служить на заморских территориях. Также не исключено, что они еще помнили, как Иоанн не сделал ничего для спасения своих континентальных владений, пока они еще оставались его владениями, и потому отказались помогать ему спасать территории, которые он сам когда-то отказался спасать.

В любом случае Иоанн, вероятнее всего, поверил их объяснению относительно своего отлучения, поскольку немедленно начал предпринимать шаги для изменения положения. Он послал гарантии, подписанные двадцатью четырьмя графами и баронами, архиепископу Кентерберийскому и ссыльным епископам, которые пока оставались во Франции, потребовав, чтобы они отринули все страхи, вернулись в Англию и получили свои права и обещанные компенсации.

Он уже отозвал объявление их вне закона, сделанное им в первом порыве гнева.

«Да будет известно, что мы публично отменили и теперь отзываем наказание, обычно называемое объявлением вне закона, которое мы наложили на духовенство, и настоящим письмом мы объявляем, что дела духовных лиц нас не касаются и отныне мы не станем применять это наказание к духовным лицам. Засвидетельствовано лично мной в Баттле в тринадцатый день июня пятнадцатого года нашего правления».

Он также вызвал Роберта Фицуолтера и Эсташа де Весси и вернул им все их земли.

По совету Пандульфа священнослужители приняли приглашение Иоанна и высадились в Дувре 16 июля 1213 года. Король находился в Винчестере, и там епископы встретились с ним 20 июля. Узнав об их приближении, он вышел навстречу им, пал к их ногам и со слезами попросил сжалиться над ним и над Англией. Стефан Лэнгтон, впервые увидев в этот момент своего короля, поднял его с земли и подвел к двери Винчестерского собора. Там священнослужители спели 50-й псалом, «Miserere mei, Deus, secundum magnam misericordiam tuam»[4] и «в присутствии всех знатных людей, которые рыдали от радости», — по крайней мере, так утверждает Роджер Вендоверский — они даровали ему прощение, согласно обычаю церкви. После этого Иоанн обновил свою коронационную клятву, обещав, что он будет «любить Святую церковь и ее рукоположенных членов и будет всеми силами защищать ее от всех врагов. Он также обещал вернуть хорошие законы своих предков, особенно короля Эдуарда, уничтожить плохие законы, судить своих подданных согласно справедливым решениям суда и восстановить права каждого человека».

Король также снова поклялся компенсировать всю собственность, которую он конфисковал в связи с интердиктом, и даже установил для себя срок — все должно быть завершено до следующей Пасхи. Он заявил, что, если он не уложится в срок, наказание отлучения может быть возобновлено. В завершение король повторил клятву верности Святому престолу.

Стефан Лэнгтон взял Иоанна за руку и ввел в собор, где архиепископ отслужил мессу в присутствии короля и его баронов. После этого было устроено большое пиршество, во время которого архиепископ, епископы и бароны сидели за одним столом с королем, и все радовались.

На следующий день, 21 июля, Иоанн разослал вызовы на совет, которому предстояло собраться в Сент-Олбансе 4 августа. Это должен был быть не обычный совет, поскольку в дополнение к его обычным членам Иоанн приказал шерифам прислать четырех порядочных людей и бейлифа из каждого города, чтобы точно установить: сколько вреда было причинено конфискацией, каковы потери пострадавших, какова должна быть компенсация и кому ее следует выплачивать. В доказательство искренности своего примирения с архиепископом Стефаном Лэнгтоном король приказал двум юстициариям консультироваться с архиепископом во время его предполагаемого отсутствия.

Иоанн стремился как можно скорее начать экспедицию в Пуату. Он поручил заботу о королевстве Джеффри Фицпетеру, главному юстициарию, и Питеру де Рошу, епископу Винчестера, который, если не считать Джона Грея, был единственным епископом, сохранившим верность королю во время его затяжной борьбы с папой. Он вернулся в Портсмут освобожденный от отлучения, которое бароны указали как причину отказа следовать за ним в Пуату, и обнаружил, что, пока суд да дело, они нашли новую отговорку. На этот раз к нему пришло много рыцарей, которые пожаловались, что длительное ожидание в полной боевой готовности истощило их средства. Если он им не заплатит из казны, они за ним не последуют. Иоанна разозлила попытка вымогать у него плату за службу, которую они обязаны были ему предоставить по феодальному контракту, и отказался платить. Король вместе с приближенными сел на корабль и вышел в море, в попытке пристыдить баронов и заставить их последовать за ним, но они спокойно разошлись по домам. Корабль английского короля пристал к берегу в Гернси. Оттуда король был вынужден сразу вернуться, кипя от ярости и исполненный решимости покарать непокорных баронов.

Тем временем два юстициария провели совет в Сент-Олбансе. В присутствии архиепископа Лэнгтона было объявлено о примирении короля с церковью. Главный юстициарий, выступавший от имени Иоанна, приказал, чтобы законы Генриха I были приняты всеми, а несправедливые законы отменены. Чиновникам, лесничим и другим агентам короля было приказано прекратить вымогательство денег, причинение вреда и наложение незаконных налогов, что было их обычной практикой. Этот совет, названный епископом Стаббсом «первым представительным собранием в истории», имел большое значение, и не только потому, что впервые в нем участвовали представители каждого города. Именно там «законы короля Генриха» впервые были названы идеальными, к которым люди желали вернуться. Учитывая действия Стефана Лэнгтона на следующем заседании совета, представляется вероятным, что именно он, а не Джеффри Фицпетер был тем, кто замыслил идею об использовании хартии, которую Генрих I огласил при коронации в 1100 году, как стандарта хорошего управления. Едва ли многие участники совета хорошо себе представляли, каковы именно были законы короля Генриха, но они вызывали в памяти приятные картины доброго старого времени, когда бароны пользовались всей полнотой прав.

Вернувшийся из неудачной экспедиции Иоанн собрал армию, чтобы покарать непокорных баронов. Стефан Лэнгтон прибыл к нему в Нортгемптон и предупредил, что такое в высшей степени спорное деяние, как наказание баронов без суда, станет нарушением клятвы, данной им при отпущении грехов, — судить подданных согласно справедливым решениям суда. Иоанн гневно ответствовал, что архиепископ не должен вмешиваться в мирские дела и он, король, может применить власть и в отношении архиепископа.