Любовь-морковь и третий лишний - Дарья Донцова

– Проходите, – кивнула она, –вон тапочки.

Я влезла в шлепки, пораженная внешностьюхозяйки. Фигура как у девушки, волосы уложены в изящную прическу, на ногтяхяркий лак.

Меня препроводили в комнату, усадили в креслои разрешили изложить события. Во время моего рассказа Зинаида Самуиловнавздрагивала, потом сняла с кресла большой пуховый платок, зябко закуталась внего и пошептала:

– Ужас! Грехи прошлого часто дают злыевсходы, тени оживают и начинают мстить. Эвелина не соврала вам!

– Был мальчик?

– Да, конечно, вполне здоровое дитя. Тинародила его от юноши, дачника. Его родители снимали в деревне домик. Тоняприбежала ко мне в слезах, я очень хотела помочь несчастной и нашла выход.

– И отец ребенка не возражал? С тойстороны не было протестов?

Зинаида тихонько засмеялась.

– Милая моя, так называемому отцу былослишком мало лет. Когда Тоня, выбив из Валечки координаты юнца, заявилась к«сватам», те даже не пустили ее на порог. Мать проказника приоткрыла дверь ирявкнула в щель: «Ничего не знаем, мой сын честный, чистый мальчик, убирайтесьпрочь к своей дочери-шлюхе, не смейте тут скандалы закатывать. Если девка вподоле принесла, это забота ее семьи. Мало ли что юная шалава сказала, нашмальчик тут ни при чем, он лишь об учебе думает». Пришлось Тоне убиратьсявосвояси и самой решать проблему.

– Имя, – в нетерпении я засучиланогами, – скажите его скорей.

– Новорожденного? Не знаю.

– Его новых родителей!

Зинаида Самуиловна царственно кивнула, потомвзяла телефонную книжку, полистала ее и, четко выговаривая слова, произнесла:

– Я медик и призвана хранить чужие тайны,нарушила это правило лишь ради того, чтобы восстановить справедливость, Тина…

Мне пришлось, ломая пальцы, ждать, пока дамазакончит борьбу с собственной совестью.

– ..но теперь, когда и та и другаяубиты, – заявила Зинаида, – я имею полное право, считаю своим долгом,понимаю необходимость такого поступка…

Я молитвенно сложила ладони, хотя больше всегохотелось заорать во весь голос: "Хватит идиотничать!

Назови наконец координаты семьи!"

– Жива только мать Альбина Ожешко, –все с тем же выражением на лице произнесла Зинаида Самуиловна, –записывайте аккуратно, отчество очень сложное: Фелицатовна. Альбина ФелицатовнаОжешко, проживала она в прежние годы в самом центре, в двух шагах от станцииметро «Маяковская», есть и телефон, но навряд ли он чем-то вам поможет, дело-тодавно происходило.

– Все же дайте и номер телефона! –воскликнула я.

– Нет проблем.

Очутившись в машине, я вцепилась в сотовыйаппарат. Конечно, полное хамство беспокоить людей ночью, но нетерпение моестоль велико, что я просто не доживу до завтрашнего утра.

– Серебрякова, – прозвенел бодрый,совсем не сонный голос.

– Простите, Альбину Фелицатовну можно?

– Ошибка. Тут такой нет.

– Девушка, миленькая, не бросайтетрубку, – взмолилась я, – помогите.

– Слушаю.

– Я попала в квартиру?

– Нет, это организация.

– По какому адресу вы находитесь?

– Кому надо, тот знает.

– Я совсем не хочу узнавать чужие тайны,просто ранее этот номер принадлежал Альбине Фелицатовне Ожешко, а мне срочнопонадобилось ее отыскать!

– Увы, не могу вам помочь, номерпринадлежит нашей организации.

– Только улицу назовите, где находитесь,а я пойму, может, вы в бывшей квартире Ожешко расположились!

– Лучше сами скажите адрес, –бдительно заявила Серебрякова. Услыхав координаты, девушка ответила:

– Нет, мы находимся в ином месте.

Я было расстроилась, но надежда вновьвспыхнула с новой силой, вполне вероятно, что телефон изменился.

– Спасибо, Серебрякова! – заорала я.

– На здоровье, – вежливо ответиладевушка.

Домой я приехала, устав как водовозная кляча,бросила куртку на комод в прихожей, та моментально завалилась за него, новытаскивать ее сил не было.

Прямо в сапогах я прошла в свою комнату,кинула обувь под кровать и заснула, не выпив чаю и не умывшись.

Утром я даже вскочила ровно в шесть, домашниеи собаки мирно спали. Решив удрать из дома до того, как первый член семьи,зевая, выползет на кухню, я умылась, оделась и, оставив на холодильникезаписку:

«Стая не гуляла и не ела», пошла в прихожую. Вкоридоре выстроились в ряд туго набитые мешки для мусора. Ну откуда у нас такоеколичество бытовых отходов? Не успел вопрос прийти мне в голову, как на негонашелся ответ: Юлечка вчера решила затеять генеральную уборку и со страстьюпринялась за дело. Однако мне повезло, что успела удрать из квартиры подпредлогом похода в школу. В этой жизни есть несколько ситуаций, попасть вкоторые я боюсь сильнее, чем очутиться на пожаре. Одна из них – это тотальноеочищение жилища от грязи под предводительством Юли. Сережкина жена обладаетярко выраженным синдромом начальника. Собственными руками она ничего не делает,Юля охотно командует, подгоняя домочадцев замечаниями типа: «Если бы не моиуказания, ты бы до утра мыла окно» или «Скажи спасибо, что стою над тобой,иначе пыль за шкафом могла бы превратиться в камень, живо собери ее пылесосом».

Зато потом, оглядев сверкающую чистотойквартиру, Юлька удовлетворенно вздыхает и заявляет: «Ох и устала ж я! Тяжелоедело объяснять всем, как нужно трудиться, быстро налейте мне чаю!»

И вы, одурев от тряпки, швабры и пылесоса,отчего-то исполняете и этот приказ.

Я пошла в прихожую, не нашла свою куртку,потом вспомнила, что вчера она упала за комод, вытащила ее и встряхнула.Натягивая на себя куртку, я снова бросила взгляд на туго набитые мешки иощутила легкий укол совести. Вообще говоря, некрасиво получилось, вчера Юля сдетьми драила комнаты, а я сачканула.

Ладно, приму участие в хозяйственных делах,сейчас снесу на помойку мусор.

Черные полиэтиленовые пакеты оказалисьдовольно тяжелыми, и я основательно запыхалась, подтягивая их сначала к лифту,а потом вынося во двор.

– Привет, Лампа! – воскликнула нашасоседка Аня Григорьева, выходя из подъезда. – Куда в такую рань с добром?