Дело беглой медсестры - Эрл Стенли Гарднер

Мейсон сказал:

– Как я понял, финансовых затруднений у вас не было.

– Конечно, нет. Поэтому я и составил соглашение так, чтобыжена не могла прикарманить все доходы и облагодетельствовать свою семейку. Уменя есть шурин, ловкий делец, когда доходит до получения денег с женщин.Сначала я хотел обеспечить жену, а когда увидел, что рестораны и вправдуприносят доход, решил, что неплохо обеспечить и себя. В конце концов, мистерМейсон, хотя она и управляла ресторанами, но ведь это я выбрал участки,уговорил Уинета купить их и передать в аренду на условиях…

Затрезвонил звонок входной двери. Минуту спустя раздалсястук в нее, затем услышали, как она открылась и по коридору затопали шаги.

Керби вскочил, шагнул назад от стула и сверкнул глазами наМейсона.

– В чем дело? – спросил он. – Вы думаете, что…

Но тут дверь в комнату распахнулась с такой силой, что,ударившись о стену, задрожала на петлях, и ворвались Гамильтон Бергер,незнакомый мужчина и двое денверских полицейских в форме.

– Так-так-так, – промолвил Бергер. – Это и вправдуинтересно, Мейсон! Наконец-то вы вывели нас на нужного человека. – Онповернулся к Керби: – Вы Дарвин Керби и вы недавно посещали дом доктораСамерфилда Мальдена?

– Кто вы, черт побери? – взъярился Керби.

Гамильтон Бергер с делано добродушным видом выступил вперед,вынимая бумажник из кармана.

Керби слегка посторонился.

Один из полицейских сказал:

– Поостерегитесь, Керби. Держите обе руки на виду.

Гамильтон Бергер торжественно открыл бумажник перед глазамиКерби.

– Можете посмотреть на эти удостоверения, и узнаете, кто я,– сказал он. – Сколько же Мейсон собирался вам заплатить, чтобы вы сбежали изстраны?

Керби, с побелевшим лицом, взглянул на Мейсона и сказал:

– Не думаю, что все это мне нравится.

– Никого не интересует, нравится вам это или нет, – сказалБергер. – Главное, что вы Дарвин Керби и что вы живы. Вы это не отрицаете?

– Что я жив, не отрицаю.

– И вы – Дарвин Керби?

Керби кивнул.

– Чей это дом?

– Одного из моих друзей. Мне предоставили его на несколькодней для определенной цели.

Гамильтон Бергер повернулся к Мейсону и сказал с усмешкой:

– Мы больше не задерживаем вас, адвокат, хотя вам, бытьможет, интересно узнать, что благодаря хорошей памяти и острому зрению,которыми обладает миссис Гарри Коулбрук, мы узнали, что вы со Стефани Мальденбыли в меблированных комнатах в Диксивуде сразу после смерти доктора Мальдена.Мой сотрудник сумел отыскать тайную квартиру в Диксивуде, которую мистерМальден снимал на имя Эмбоя. Мы обнаружили там стенной сейф, и вам с вашейклиенткой придется ответить на несколько вопросов налоговой инспекции. Нослоняться здесь вам необязательно. Вы нам тут не нужны.

– Миссис Коулбрук заявила, будто виделась со мной вмеблированных комнатах в Диксивуде? – спросил Мейсон.

– Да. Она прошла мимо вас и хотела заговорить. Ейпоказалось, что она встречала вас раньше. Затем она вспомнила, кто вы и что выне знакомились. С вами она заметила женщину, и теперь она опознает ее какСтефани Мальден. Несмотря на ваши усилия, миссис Мальден снова взята под арест,и вы можете опять проявить свое умение вести дело в суде. Но на этот раз выбудете иметь дело со мной, мистер Мейсон. Теперь не заставляйте меня васзадерживать. На улице вас ждет такси, садитесь и уезжайте. Вам в самом делелучше вернуться в свою контору. Ваша клиентка в очень и очень большойопасности. Между прочим, она сказала полиции, что у вас ее сто тысяч долларов,которые вы взяли из сейфа в квартире в Диксивуде. Налоговая инспекция этимочень интересуется, мистер Мейсон, и я думаю, что комитет коллегии адвокатовтакже задаст вам несколько вопросов. Вам очень долго удавалось выходить иззатруднительных положений. Мне страх как интересно посмотреть, мистер Мейсон,удастся ли вам выкрутиться на сей раз. В данный момент вы находитесь в чужомштате. У меня нет ордера на ваш арест, и вы не подпадаете под действие закона овыдаче преступника другому штату. Официально я не могу приказать этим людямсхватить вас, хотя это принесло бы мне большое личное удовлетворение. Но есливы в течение сорока восьми часов не вернетесь в свою контору, я прослежу, чтобыштатом Калифорния был выдан ордер на ваш арест.

Мейсон сказал:

– Миссис Коулбрук, ваша свидетельница, – сумасшедшая. Она невидела со мной миссис Мальден…

– Я знаю, знаю, – прервал его Бергер. – Может, она исумасшедшая, но свидетельница очень хорошая, и она уже сделала опознание.Теперь, полагаю, вы, Мейсон, уйдете отсюда и позволите мне поговорить с Керби.

Бергер подал знак двоим полицейским в форме. Один из нихвзял Мейсона за руку:

– В путь, приятель, уезжайте. Таксист на улице ждет, чтобывы расплатились.

И подтолкнул Мейсона к двери.

Самолет, на котором летел Мейсон, проносился над краемпустыни на рассвете. Впереди неясно вырисовывались покрытые снегом горы, далекоза левым крылом простирались плодородные земли, где баснословные урожаиприносили богатство и процветание, где климат пустыни, и зимой наполненнойзолотистым солнечным светом, взрастил десятки городов. За этими землями лежалинеплодородная пустыня и Сэлтонское озеро, сверкающее голубизной в яркомутреннем свете, – огромный остров воды, поверхность которого на более чемдвести футов ниже уровня моря.

Мейсон сидел неподвижно, не видя быстро меняющихся картин.Он обдумывал проблему, которую в данный момент целиком охватить не мог.

Самолет пересек холмистую местность, и вскоре почти сразу,будто срезанная ножом, пустыня закончилась, и внизу показались апельсиновыерощи и города, похожие сверху на шахматную доску. Самолет начал снижаться,апельсиновые рощи уступили место сверкающим белым домам плотно застроенногопригорода, а те в свою очередь – прижавшимся один к другому поселкам.

Самолет пошел на посадку, накренился, сделал круг и совершилпосадку. С потоком пассажиров Мейсон двинулся к главному выходу. Тут егосхватил за руку Пол Дрейк.

– Устал?

Мейсон кивнул.

– Я тоже, – сказал Дрейк.

– Как они меня выследили? – спросил Мейсон.

– Бергер получил сведения. Тебя засекли в денверскомаэропорту и с тех пор за тобой следили.

– Как Бергер попал туда?

– Специальным самолетом. Он поднял на ноги всю прессу инаслаждается пышной рекламой и чувством полнейшей непогрешимости.