Дело беглой медсестры - Эрл Стенли Гарднер

– Вполне очевидно, вы не испытываете добрых чувств к мужу.

– Добрые чувства! – воскликнула она гневно. – Я ненавижуземлю, по которой он ходит. Он не только отнял лучшие годы моей жизни… Нет, ятак не скажу, мистер Мейсон, очень уж избитая фраза. Во всяком случае, считаю,что женщина вступает в брак с открытыми глазами. Больше всего меня бесит то,что он целых четыре года держал меня здесь в состоянии юридического рабства. Яработала на него без жалованья. Мое положение не позволяло развестись и сновавыйти замуж. А он… Если бы он узнал хоть о малейшем неблаговидном моемпоступке, не постеснялся бы его использовать, чтобы отклонить любое моезаявление о разводе, а возможно, попытался бы лишить меня положенной частиимущества. Из своей части денег, заработанной мной для него, он платил частнойдетективной фирме, и меня держали под наблюдением. Ведь формально я его жена.Если бы я позволила какому-нибудь мужчине меня поцеловать, муж использовал быэто как улику. Я понимаю, он очарован жизнью на каком-то тропическом острове.Рыбалка, экзотические кушанья, послушные девушки, роскошное безделье. Он,видите ли, отверг цивилизацию со всеми ее заботами и тревогами. Он мог себе этопозволить. Я здесь работала как лошадь и жила как монашка. А он пользовался плодамимоего труда.

Мейсон сказал:

– Я хотел бы задать вашему мужу несколько вопросов.

– Он в чем-нибудь замешан?

– Еще не знаю.

– Тогда, – сказала она, – это мне без пользы. Я былавынуждена подписать соглашение, по которому начиная с того самого моментапоявление моего мужа в пределах штата Колорадо расценивается как признаниемоего предложения о соглашении. Вы можете себе такое представить? Я былавынуждена принять его условия, а затем они составили соглашение так, будтоименно я хотела его заключить. О, они обложили меня юридическими барьерами,какими только смогли. До чего же я хочу, чтобы муж благополучно убил себя дотого, как появится в штате Колорадо!

– Возможно, он уже здесь.

– Возможно, но я не знаю.

– Такая ситуация, несомненно, озлобила, – сказал Мейсон, – ия вас за это не виню.

– Естественно, такая ситуация озлобила, и думаю, горечьпережитого неизгладимо повлияла на мой характер.

– Каким образом будут переданы бумаги? – спросил Мейсон.

– Мой адвокат в полночь встретится с мистером Рэдфилдом. Садвокатом будет некто облеченный правами шерифа. Мистер Рэдфилд согласилсяотвезти их к месту, где будет ждать Дарвин.

Мейсон сказал:

– Если у вас, миссис Керби, нет ни юридических, ни моральныхобязательств облегчить положение мужа, почему бы вам не дать указание вашемуадвокату, чтобы он взял меня с собой. И когда бумаги будут переданы, я смогузадать вашему мужу несколько вопросов.

Она покачала головой.

– Вы можете все испортить. Вдруг ему не понравитесь. Я нерешаюсь раскачивать лодку.

– Я мог бы подождать, пока подпишут соглашение и передадутбумаги.

– О чем хотите его спрашивать?

– Об убийстве.

Ее глаза загорелись. Спросила:

– Где это случилось?

– В Калифорнии.

– Думаете, муж имеет какое-то отношение к нему?

– Могу только сказать, – ответил Мейсон, – что очень хочурасспросить его о смерти близкого друга, доктора Самерфилда Мальдена, потому чтовласти Калифорнии пришли к выводу, что доктор Мальден убит. Не хочу делатьникаких заявлений, которые не смогу подтвердить, миссис Керби. Конечно, вывправе как угодно расценить мое участие в этом деле. Скажу одно: согласнопредставленным суду уликам ваш муж – последний, кто видел доктора Мальденаживым. Если, конечно, доктор Мальден мертв, на чем настаивают властиКалифорнии.

Быстрым, почти кошачьим движением женщины, мгновенновоплощающей принятое решение в действие, миссис Керби схватила телефонную трубкуи сказала оператору на коммутаторе:

– Соедините меня с Эдом Дуарте, пожалуйста. Он в офисе?Скажите, что звоню я. – Минуту спустя сказала в телефонную трубку: – Эд, этоМилисент Керби. У меня адвокат из Калифорнии, мистер Мейсон. Он хочет пойтисегодня с вами и расспросить Дарвина об убийстве… Вы не хотите?.. Он говорит,мешать не будет… Я понимаю… О, конечно, главный – вы. – Положив трубку,повернулась к Мейсону: – Прошу прощения. Мой адвокат запретил что-либо, дажеразговаривать с вами. Он сказал, что знает все и это дело – динамит. Еще разпрошу прощения, но не могу больше с вами разговаривать. Я вынуждена просить васуйти.

Шагнула вперед и открыла дверь.

– О, не может быть, что все настолько плохо, – запротестовалМейсон, улыбаясь.

Ее губы сжались в твердую тонкую безмолвную линию. Онарешительно предложила уйти.

Незадолго до полуночи от здания, в котором находиласьюридическая контора Эдварда Дуарте, отъехали две машины. Перри Мейсон, сидевшийв такси у начала улицы, наклонился к шоферу и дал указание:

– Держитесь за теми двумя машинами, не очень близко, но всеже так, чтобы можно было видеть, куда они едут.

Шофер кивнул, завел двигатель и, плавно отъехав от тротуара,с профессиональной быстротой последовал за этими двумя машинами.

– Если вас попытается остановить свисток полицейского, –добавил Мейсон, – все равно не упускайте машин. Не обращайте внимания насвисток, мы штраф заплатим. Но я не хочу выпускать машины из поля зрения. Еслиподъедем к светофору, сигнал которого может нам помешать, сократите расстояние,чтобы быть прямо за ними.

– Хорошо, – сказал шофер, – командуете вы. – И нажал на газ.– Впереди на улице сейчас будет светофор, – предупредил он. – Другие в этовремя суток не работают, но этот…

Такси увеличило скорость, помчалось вслед за машинами, покане оказалось всего в нескольких футах от них, и все они проскочили светофор,когда изменился сигнал.

– Теперь притормозите, – повелел Мейсон. – Пусть отъедутподальше, чтобы мы не привлекли их внимания. А перед следующим светофоромпроделайте тот же маневр.

Преследуемые машины повернули налево на прямой бульвар, иводитель такси вынужден был прибавить скорость, чтобы приблизиться к ним.

– Не дайте им уйти, – напомнил Мейсон.

– В машине шериф, – забеспокоился таксист. – Если они рванутза город, у меня могут быть неприятности.

– Постарайтесь, – попросил Мейсон.

– Сделаю все, что смогу. Но вы, когда нанимали, не сказали,что там шериф.