Кто боится смерти - Ннеди Окорафор

И только когда одним холодным вечером Дити подошла ко мне поговорить, я поняла, что между нами что-то неладно.

Она говорила тихо, но, казалось, была готова растерзать меня.

– Вы что, с ума сошли? – сказала она, опускаясь на колени рядом со мной.

Я подняла глаза от похлебки из зайчатины и кактуса, которую помешивала. Ее тон меня напряг.

– Дити, ты вторгаешься в мое личное пространство.

Она придвинулась ближе.

– Мы вас слышим каждую ночь! Вы как пустынные зайцы. Если не будете следить за собой, то когда мы придем на Запад, нас будет не шестеро, а больше. Никто не будет рад ребенку-эву от родителей-эву.

Я собрала всю свою волю, чтобы не треснуть ее ложкой по лбу.

– Отойди от меня.

– Нет, – сказала она, но вид у нее был напуганный. – Я… прости меня.

Она дотронулась до моего плеча. Я посмотрела на ее руку, и она ее отдернула.

– Не обязательно этим хвастаться, Онье.

– Что ты?..

– Раз уж ты овладела всей этой магией, может, исцелишь и нас? Или ты у нас единственная женщина, которой позволено наслаждаться соитием?

Я не успела ответить, как прибежала Луйю.

– Эй! – она показывала на что-то за нашими спинами. – Эй, что это такое?

Мы обернулись. Я не поверила глазам. На нас бежала стая рыжих диких псов, да так быстро, что за ними тянулся длинный пыльный след. Справа и слева от них бежали два облезлых одногорбых верблюда и пять газелей с длинными спиральными рогами. Над ними летели семь ястребов.

– Бросайте всё! – заорала я. – Бегите!

Дити, Фанази и Луйю бросились бежать, таща с собой обомлевшую Бинту.

– Мвита, давай! – крикнула я, потому что он так и не вылез из палатки и я знала, что он спал.

Я расстегнула молнию. Он так и спал без задних ног.

– Мвита! – заорала я.

Но звуки тонули в топоте копыт.

Его глаза открылись. Потом распахнулись широко. Он схватил меня и притянул к себе. Мы прижались друг к другу как можно теснее, а зверье топтало наш лагерь. Собаки набросились на мою похлебку – они оттащили котелок от огня, не испугавшись жара. Газели и верблюды обнюхивали палатки. Мы с Мвитой сидели тихо – они сунули головы к нам в палатку и взяли все, что приглянулось. Один из верблюдов нашел мой запас сладкого кактуса. Глядя на нас, он жевал сладости с видимым удовольствием. Я выругалась.

Другой верблюд сунул морду в ведро и выхлебал всю воду. Ястребы спикировали на зайчатину, которую вялили Дити и Бинта. Покончив со всем, животные вместе потопали прочь.

– Первое правило пустыни, – сказала я, выползая из палатки, – никогда не отвергай спутника, если он не собирается тебя съесть. Интересно, давно ли эти животные вот так промышляют.

– Нам с Фанази придется сегодня идти на охоту, – сказал Мвита.

Вернулись сердитые Луйю, Дити, Бинта и Фанази.

– Надо их всех убить и съесть, – сказала Бинта.

– Если напасть на одного из них, они нападут все, – сказала я.

Мы собрали уцелевшую еду, ее оказалось немного. Вечером Фанази, Мвита и Луйю, настоявшая на том, чтобы пойти с мужчинами, отправились на поиски пищи.

Дити, избегая меня, уселась играть в манкалу с Бинтой. Я нагрела воды: давно пора было помыться. Я стояла в темноте за палаткой, поливала себя теплой водой, и тут меня в руку укусила мошка. Заклинание каменного костра частично отгоняло кусачих насекомых, но изредка кто-то просачивался. Я убила мошку, хлопнув по лодыжке. На коже остался кровавый след.

– Фу, – сказала я, смывая его.

Место укуса уже налилось краснотой. Моя кожа краснеет от самого легкого шлепка или укуса. И у Мвиты так же. У эву чувствительная кожа. Я быстро закончила мытье.

В ту ночь я заметила, что Дити спит в палатке Бинты. Они с Фанази уже не могли спать рядом. Все было настолько плохо.

О том, что мы приближаемся к городу, я узнала за много часов. Когда все спали, я отправилась летать грифом. Пролетела много миль, оседлав холодный ветер. Мне надо было подумать о просьбе Дити. Я должна была знать, как разрушить чары обряда одиннадцатого года. И в этом была самая большая загвоздка. Я не могла придумать ни заклинания, ни сочетания трав, ни предмета, которые сработали бы. Аро меня высмеял бы и сказал что-нибудь обидное о моем тугодумии. Но я боялась ошибиться и навредить друзьям.

Ветра́ отнесли меня к западу, и я оказалась над городом. Увидела солидные здания из песчаника, освещенные электричеством и огнем очагов. Мощеная дорога прорезала город с юга на север, растворяясь в темноте с обоих концов. На севере виднелись небольшие холмы, а один, большой, был увенчан домом, ярко освещенным изнутри. Вернувшись в лагерь, я разбудила Мвиту и рассказала про город.

– Там вообще не должно быть города, – сказал он, глядя на карту.

Я пожала плечами.

– Может, карта старая.

– По твоим словам, город обжитой. Не может карта быть настолько старой, – он выругался. – Думаю, мы сбились с пути. Надо узнать, как он называется. Он далеко?

– Мы подойдем к нему вечером.

Мвита кивнул.

– Мвита, мы не готовы.

– Нас только что ограбила стая зверей. У нас нет еды.

– Ты же знаешь, как это опасно, – я потрогала шрам на лбу. – Не надо ничего никому говорить, надо его обойти подальше. Еду найдем по дороге.

– Я тебя слышу. Я просто с тобой не согласен.

Я щелкнула языком и отвернулась.

– Неправильно держать их в неведении, – продолжил он.

– А Фанази ты много рассказываешь? – спросила я.

Он наклонил голову, улыбаясь.

– Луйю тебя подозревает.

Он кивнул.

– Она наблюдательная девочка, – Мвита откинулся назад, опершись на локти. – Он задает вопросы. Я отвечаю, когда хочу.

– Какие вопросы?

– Учись доверять. И отпусти контроль хоть немного. Мы все в этом участвуем.

К концу дня мы были в миле от города. Мвита собрал камни для костра. Мы умылись и поели, сели у костра и вскоре замолчали. Фанази и Дити сидели рядом, но Дити все время снимала его руку со своей талии. Первой заговорила Луйю.

– Нам не обязательно туда идти. Мы же все об этом думаем, так?

Мвита взглянул на меня.

– Мы идем несколько недель, – продолжала Луйю. – Это не долго. Не знаю, сколько нам идти, пока… не начнется плохое. Мы все считаем, что около пяти месяцев, но по пути может случиться все что угодно и задержать нас. Я думаю, надо сжать зубы и идти дальше.