Кто боится смерти - Ннеди Окорафор

Я ждала.

– Я не знаю, кем ты станешь. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь такое делал. Мы правда там побывали. Посмотри на мое лицо. Это от его кулака! Вряд ли ты разглядела деревни на окраинах Королевства Семи рек, но я-то видел. Мы пролетали мимо мятежных океке, сражавшихся с нуру. И нуру было больше раз в сто. Они нападали и на мирных жителей. Там все горело.

– Пахло дымом, – тихо сказала я.

– Видение защитило тебя, но не меня. Я видел! – говорил Мвита, широко раскрыв глаза. – Не знаю, что это было за колдовство, но ты меня пугаешь. Все это меня пугает.

– Меня тоже, – осторожно сказала я.

– Ты похожа на мать почти всем, кроме цвета кожи и, может быть, носа. Ты ведешь себя как она… и еще есть кое-что. Но теперь я вижу по глазам. У тебя его глаза.

– Да. Это все, что у нас есть общего.

И еще талант петь.

– Твой отец был моим учителем. Это Даиб. Я тебе о нем рассказывал. Из-за него убили моих тетю и дядю, которые спасли меня и вырастили.

Это известие было как удар, словно мама дала мне пощечину, словно Аро меня стукнул, словно Мвита душил меня. Я глотала ртом воздух. «И у моей собственной матери, и у любимого мужчины есть повод меня ненавидеть», – беспомощно подумала я. Им всего-то нужно посмотреть мне в глаза. Я потерла затылок, ожидая, что боль вернется, но она не вернулась. Мвита наклонился ко мне.

– Что из этого ты знала, Онье?

Мне не понравился не только сам вопрос, но и то, как он его задал.

– Ничего, Мвита.

– Этот Сола, о котором ты говорила, это он придумал…

– Это не заговор против тебя. Ты правда веришь, что я подставная…

– Даиб сильный, очень сильный колдун. Он умеет искривлять время, наводить морок, умеет нагонять дурные мысли, а сердце у него страшно злое. Я хорошо его знаю, – Мвита еще приблизил свое лицо к моему. – Даже Аро не мог бы помешать Даибу убить тебя.

– Но как-то помешал, – сказала я.

Мвита с досадой откинулся назад.

– Ладно, – сказал он через некоторое время. – Ладно. Но… и все-таки, Онье, мы почти брат и сестра.

Я поняла, о чем он. Мой кровный отец, Даиб, был его первым наставником, Учителем. Хотя Даиб не позволил Мвите пройти инициацию, он несколько лет его учил. А учиться у кого-то колдовству – это очень близкие отношения, в чем-то даже ближе, чем с родителями. Аро, при всех моих с ним конфликтах, был мне вторым отцом – после Папы, не после Даиба. Аро породил меня через другой жизненный канал.

Я поежилась, и Мвита кивнул.

– Даиб пел, когда бил меня. Дисциплиной и способностью быстро схватывать я обязан тяжелой руке твоего отца. Когда я делал что-то не то или слишком медленно, или неаккуратно, я всегда слышал его пение. На его голос всегда сползались ящерицы и скарабеи.

Он пристально заглянул в мои глаза, и я поняла, что он о чем-то раздумывает. Я тоже стала думать. Чтобы понять, манипулируют ли мной. Всеми нами. С одиннадцати лет со мной происходят события, подталкивающие на определенный путь. Легко представить, что кто-то, наделенный большой магической силой, управляет моей жизнью. Мешало только потрясенное и почти испуганное лицо Даиба, увидевшего меня. Такой человек никогда не станет притворяться, что ему страшно и что его застали врасплох. Его лицо не лгало. Нет, Даиб управлял всем этим не больше, чем я.

В ту ночь Мвита не отпускал меня, и мне не пришлось за него цепляться.

Назавтра мы вышли в путь до рассвета. На запад. Строго на запад. У нас был компас, солнце не слишком палило. Луйю, Фанази, Дити и Бинта стали играть в загадки. Мне не хотелось, и я пошла сзади. Мвита шагал впереди всех. После пробуждения он не сказал мне ничего, кроме «доброго утра». Луйю бросила играть и пошла рядом со мной.

– Дурацкая игра, – сказала она, поддергивая свой мешок.

– Согласна.

Чуть погодя она остановила меня, положив руку на плечо.

– Так что происходит между тобой и Мвитой?

Глядя, как остальные удаляются, я покачала головой.

Она недовольно нахмурилась.

– Не отмахивайся от меня. Я ни шагу больше не ступлю, пока ты не расскажешь мне хоть что-нибудь.

– Да пожалуйста.

Я двинулась вперед. Она пошла за мной.

– Онье, я твой друг. Поделись со мной хоть чем-нибудь. Вы с Мвитой на куски друг друга порвете, если не разделите с кем-то этот груз. Мвита наверняка что-то рассказывает Фанази.

Я посмотрела на нее.

– Они разговаривают. Сама видишь, они то и дело куда-то уходят. А ты можешь поговорить со мной.

Возможно, так и было. Они были разные – Фанази воспитан в уважении к традициям, Мвита рожден в нарушение традиций, – но иногда различия ведут к сходству.

– Я не хочу, чтобы это узнали Дити и Бинта, – сказала я наконец.

– Конечно.

– Я… – вдруг я поняла, что сейчас заплачу. Сглотнула: – Я ученица Аро.

– Я знаю, – сказала она, насупившись. – Ты прошла инициацию и…

– И… есть последствия.

– Головная боль.

Я кивнула.

– Мы все это знаем, – сказала Луйю.

– Но это не так просто. У боли есть причина. Эта боль… призрак будущего.

Мы остановились.

– Какого именно будущего?

– Моей смерти. Часть инициации – увидеть собственную смерть.

– И как ты умрешь?

– Меня выведут перед толпой нуру, зароют по шею в землю и забросают камнями.

Луйю свирепо раздула ноздри.

– Сколько… сколько тебе будет лет, когда это случится?

– Не знаю. Я не видела своего лица.

– Когда у тебя болит голова, ты чувствуешь, будто тебе в голову летят камни?

Я кивнула.

– О, Ани.

Она обняла меня одной рукой.

– И еще одно, – сказала я, помолчав. – В пророчестве ошибка…

– Это будет женщина-эву.

– Откуда ты?..

– Я догадалась. Так все обретает смысл, – Луйю засмеялась. – Я путешествую со звездой.

Я грустно улыбнулась:

– Пока что нет.

В следующие несколько недель нам с Мвитой было трудно разговаривать друг с другом. Но во время привалов мы не могли оторваться друг от друга. Я по-прежнему боялась забеременеть, но физическая тяга была сильнее. Мы очень любили друг друга, но говорить не могли. Могли только так. Мы старались потише, но нас все слышали. Мы с Мвитой по ночам были так поглощены друг другом, а днем – нашими темными мыслями, что нас это не волновало.