Человеческие сети. Как социальное положение влияет на наши возможности, взгляды и поведение - Мэтью О. Джексон

Очевидно, что успех и счастье ребенка зависят от того, какое начало жизни обеспечат ему родители и среда в целом. Существуют стандартные способы измерять жесткость социального статуса, передаваемого от поколения к поколению: жизнь детей и их родителей сравнивают по таким параметрам, как доходы, богатство и успехи в учебе. Насколько сильно коррелируют судьбы детей с родительскими судьбами? На рисунке 6.1 показано, как доходы (выросших) детей соотносятся с доходами их родителей. Особая мера, применяемая здесь, называется «межпоколенческая эластичность заработков».

Рис. 6.1. Иммобильность: межпоколенческая эластичность заработков. Это нормализованная мера соотношения между заработками детей и родителей, причем 0 означает, что величина заработков младшего и старшего поколения практически никак не связана, а 1 указывает на то, что родительское положение в обществе полностью соответствует положению их выросших детей. Данные взяты из: Miles Corak (2016).

По существу, показатель межпоколенческой эластичности заработков — это ответ на следующий вопрос. Допустим, ваша семья зарабатывает на 10 % в год больше, чем моя семья. Насколько больше, чем я, будете зарабатывать вы, когда мы вырастем? Если ответ — на 10 %, значит, преимущество, которое было у вашей семьи перед моей, передалось от старшего поколения к следующему целиком. Поскольку отношение той доли, на какую вы зарабатываете больше меня, к доле, на какую ваши родители зарабатывали больше моих, равно единице, здесь наблюдается полная иммобильность: мы продолжаем занимать те же социальные положения, что занимали наши родители. Если же вы будете зарабатывать всего на 1 % больше, чем я, значит, вам передалась от родителей лишь 1/10 преимущества вашей семьи над моей. Если наши доходы окажутся равны, в этом случае наблюдается абсолютная мобильность: наше социальное положение относительно друг друга никак не зависит от того положения, которое занимали наши родители, и таким образом, эластичность здесь соответствует нулю. Итак, эластичность — это мера иммобильности. В США отношение эластичности к иммобильности составляет чуть менее 1/2, а выше всего этот показатель в Перу — 2/3{163}, {164}.

Вероятно, вас удивит положение, какое занимает на этом графике США. Выясняется, что там иммобильность в два раза выше, чем, например, в Канаде. В Великобритании картина примерно такая же.

В отличие от вызывающего удивление высокого уровня иммобильности в США, высокий уровень неравенства в США более чем очевиден. Достаточно проехать по любому крупному городу — и вы обязательно увидите и очень бедные, и очень богатые кварталы. Но в нашем сознании, в нашей памяти очень крепко сидит понятие «американской мечты», представление о том, что США — «страна возможностей». Ведь люди здесь получают награду за усердный труд, за умения, за таланты — а не за происхождение. И раз уж в нашей Декларации независимости черным по белому прописано неотчуждаемое право человека на поиски счастья, как-то ожидаешь, что США должны выгодно смотреться на фоне остальных стран на этой шкале (им)мобильности.

Всем нам известны невероятные истории успеха. Например, моему отцу удалось окончить колледж и магистратуру и стать физиком-ядерщиком, хотя его собственный отец не окончил даже школу и занимался грузоперевозками. Исторически за Америкой недаром закрепилось прозвание «страны возможностей». Во время крупных волн иммиграции в конце XIX — начале XX веков страна осваивала западные земли и переживала (пускай с небольшими сбоями) длительные периоды экономического бума. Всюду открывались возможности найти занятие и преуспеть — особенно для иммигрантов, многие из которых бежали от беспросветной нищеты в своих родных странах. Люди ехали в Калифорнию и быстро там богатели. Конечно, образование ценилось и тогда, но оно не в такой степени, как сейчас, помогало прокладывать путь к достойной (по тогдашним меркам) жизни. Это был золотой век для роста благосостояния и американской мечты. Был и другой период — расцвета фабричного производства и экономики после окончания Второй мировой войны, — когда средний класс тоже процветал и «и многим было по силам высоко подняться по экономической лестнице».

Однако лет пятнадцать назад, когда я начал изучать иммобильность, картина разительным образом переменилась. Поглядев в первый раз на соотношение образовательного уровня у родителей и детей в США, я решил было, что при обработке данных произошла какая-то ошибка. Присмотревшись внимательнее, я понял, что все цифры отражают реальное положение: в настоящий момент США занимает очень высокое место на шкале соотношений между статусом родителей и детей — неважно, идет ли речь о таких параметрах, как доходы, образование, богатство или даже долголетие. А высокое положение на подобной шкале означает не очень хорошую вещь — оно означает высокую иммобильность.

Если вы ожидали, что у США окажутся хорошие показатели мобильности, то вы не одиноки. Представления многих людей о мобильности и реальность часто расходятся. Например, на рисунке 6.1 видно, что показатель Германии составляет 0,32, а США — 0,47, то есть почти в полтора раза больше, чем у Германии. Однако если спросить у людей, согласятся ли они с утверждением: «Если я буду усердно трудиться, то смогу улучшить свою жизнь», то окажется, что в США с ним согласятся почти 84 %, а в Германии лишь 62 %{165}.