Перепутье - Даниэла Стил

Так начался тот длинный мучительный день прощаний. Но хужевсего было уже в Тулоне, когда на скрипучем дощатом причале Арман подтолкнулдочерей к крепышу рыбаку, стоявшему в лодке. Девочки плакали, прижавшись друг кдругу, а Лиана бросилась к Арману и обняла его в последний раз. Ее глазапродолжали умолять его, но голос не слушался.

— Арман, поедем с нами… Милый, пожалуйста…

Но он только качал головой. Он стоял перед ней, выпрямившисьво весь рост, обхватив ее сильными руками.

— Я должен остаться. — Он еще раз посмотрел надочерей. — Помни, о чем я тебе говорил. Я буду писать — официально иличерез подпольную сеть — когда смогу. Даже если известий от меня не будет —верь: со мной все хорошо… верь, любовь моя… будь храброй… — Его голос дрогнул,в глазах появились слезы, но затем он посмотрел ей в лицо и улыбнулся: — Лиана,всем сердцем, всей душой я люблю тебя. — Она задыхалась от рыданий, онпоцеловал ее в губы, а затем подвел к рыбаку. — Храни вас Господь, любовьмоя… Au revoir, mes filles, прощайте, девочки…

Лодка отчалила, а он остался на причале. Арман долго махалей вслед, и в наступающих сумерках они видели его в костюме в елочку сразвевающимися на ветру седыми волосами. «Au revoir», — прошептал он ещераз, когда рыбацкую лодку уже поглотила тьма. «Au revoir…» Оставалось толькомолиться, чтобы это не было прощанием навсегда.

Так получилось, что до фрахтового корабля «Довиль» импришлось добираться не один день, а два. Корабль вынужден был отойти дальше вморе, чтобы немцы не смогли его обнаружить, но, к счастью, рыбаки из Тулоназнали, где его искать. Всю неделю на корабле повторяли один и тот же маневр:уходили в море, затем вновь приближались к берегу, создавая видимость того, чтокоманда занята ловлей рыбы, на тот случай, если немцам придет в головувыяснять, отчего это судно не возвращается в порт.

Но немцам до корабля было мало дела — они наслаждалисьФранцией, ведь Сопротивление еще не набрало полной силы. Внимание оккупантовпривлекали кафе, девушки, бульвары. А «Довиль» тем временем стоял на рейде,подбирая пассажиров, которых привозили с берега. Груз остался в СевернойАфрике, и осадка у корабля была неглубокой — много ли веса в шестидесятипассажирах, занимавших пятнадцать кают. Среди них большинство составлялиамериканцы, было также два французских еврея, десяток англичан, ехавших с югаФранции, и несколько канадцев. Другими словами, здесь собрались люди,стремившиеся во что бы то ни стало выбраться из Франции и довольные тем, чтооказались на корабле.

Весь день они толпились на палубе, по вечерам вместе скомандой сидели в переполненной столовой, ожидая, когда наконец корабльотправится в плавание. Капитан обещал, что они тихо снимутся с места этойночью, но еще должны прибыть женщина с двумя дочерьми — семья французскогодипломата.

Когда Лиана с девочками взошли на корабль, они оказалисьединственными женщинами на борту, но Лиана была настолько измотана двухдневнойпоездкой в лодке, что сначала не обратила на это обстоятельство никакоговнимания. Все два дня в лодке девочки плакали и звали отца, к тому же все троенасквозь пропахли рыбой. Элизабет целый день тошнило, а Лиана не могла думатьни о чем другом, кроме как об Армане. Начало их возвращения на родинуначиналось просто кошмарно. Но все-таки оно началось, и надо было взять себя вруки, Лиана обещала Арману следить, чтобы девочки не очень горевали, но самаона, стоило ей только подумать о разлуке, с трудом удерживала слезы. Поднявшисьна палубу «Довиля», она едва стояла на ногах, и сопровождавшему их матросупришлось буквально на руках отнести и ее саму, и девочек в отведенную им каюту.Дети обгорели на солнце, обеих знобило, а Лиана не могла шевельнуться отусталости. Они заперли дверь в каюту изнутри, бросились на койки и заснули.

Лиана не просыпалась до глубокой ночи, пока корабль не началплавно, но заметно покачиваться. Она выглянула из иллюминатора в ночную мглу ипоняла, что они тронулись в путь. Настигнут ли их немецкие подводные лодки,удастся ли добраться до Америки, этого Лиана не знала. Но в любом случае путиназад не было, и Арман не позволил бы им вернуться. Она поправила на дочеряходеяла, тихо прошла к своей койке и снова заснула до рассвета.

Проснувшись, она приняла душ в ванной комнате, которую ониделили приблизительно с пятнадцатью пассажирами, — на корабле имелосьчетыре душевых, и очереди туда были внушительными, но только не ранним утром.Затем она вернулась в каюту, чувствуя себя посвежевшей и проголодавшейся —впервые за трое суток.

— Madame? — в дверь постучали. На пороге появилсясмуглолицый моряк французского торгового флота. В руке он держал чашечку кофе. —Du cafe?

— Merci.

Она приняла чашку, присела, отпила небольшой глотокдымящегося напитка, и только сейчас ей в голову пришла мысль, что онаединственная женщина на этом корабле, а значит, за ней здесь будут ухаживать,как никогда. Вряд ли это справедливо, подумалось ей, ведь все здесь «в однойлодке». Она усмехнулась этому невеселому каламбуру. Насколько она не хотелапокидать Францию и Армана, настолько же сейчас она была рада тому, чтооказалась наконец на корабле. Лиана дала себе слово, что будет помогать вовремя плавания всем, чем только сможет, но когда вместе с дочерьми она вышла встоловую, то сразу же убедилась — здесь и без нее обходятся прекрасно: все былоотлично организовано.

Пассажиров кормили в три смены, все ели быстро и уступалисвои места другим. На корабле царила атмосфера товарищества и взаимопомощи, иникто не смотрел на нее дерзким взглядом. Некоторые мужчины дружескизаговаривали с девочками. Большинство из них были американцы, по той или инойпричине не сумевшие уехать из Франции в самом начале войны. Лиана скоро узнала,что без малого человек десять среди них были журналисты, двое канадцевоказались врачами, а остальные в основном — бизнесмены, которых дела или другиепричины задержали во Франции.

Говорили о Гитлере, о сдаче Франции, о том, как легко Парижраскрыл перед врагом ворота… кто-то вспоминал последнюю речь де Голля… кто-тоговорил о Черчилле. Комната наполнилась слухами, разнообразнейшимиинтерпретациями событий, обрывками сплетен… Внезапно кают-компанию пересеклазнакомая фигура. Лиана не могла поверить своим глазам — это был он. Высокий,светловолосый, в морском костюме, почти трещавшем по швам в плечах, и брюках,более чем коротких. Когда он повернулся, чтобы налить себе кофе из кофейника,их глаза встретились, как будто он почувствовал на себе ее взгляд. Он смотрелна Лиану с таким же недоверчивым выражением в глазах, затем лицо расплылось вширокой улыбке. Он покинул свое место, поспешно подошел к ней, пожал ей руку иобнял девочек.

— Черт возьми, что вы-то тут делаете?

Ник Бернхам, широко улыбаясь, глядел на Лиану и, заметив,что она смотрит на его брюки, объяснил:

— Мой багаж упал за борт, когда я сюда добирался. Черт,как здорово, что я снова вас вижу. А где Арман? — Он огляделся, ища егоглазами, а затем внезапно обо всем догадался, увидев, как помрачнела Лиана.