Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях - Мэттью Уолкер

Вы можете спросить, не поменял ли я свою собственную схему образовательной практики и систему оценок. Поменял. Мой курс не заканчивается «финальными» экзаменами в конце семестра. Я просто делю свой курс на три части, чтобы студентам за один раз приходилось учить минимум лекционного материала. Более того, ни один из этих экзаменов не является обобщающим. Это проверенный метод в психологии памяти, описанный как объемное заучивание против раздробленного. Такую подачу материала можно сравнить с высокой кухней: лучше разделить образовательную еду на небольшие блюда с перерывами между ними для лучшего пищеварения, чем пытаться поглотить все информационные калории за один раз.

В главе 6 я говорил о том, какую роль играет сон после заучивания учебного материала в закреплении недавно полученной информации. Мой друг и давний соратник по Гарвардской медицинской школе доктор Роберт Стикголд провел интересное исследование с далеко идущими выводами. В его эксперименте участвовали 133 студента, которые должны были запомнить некоторое количество зрительных образов посредством повторения. Затем участников протестировали, чтобы выяснить, сколько они запомнили. Первую группу проверяли на следующий день после ночи полноценного сна. Вторую — через двое суток, соответственно, после двух ночей сна, а третью группу испытуемых — через три дня, с тремя ночами полноценного сна.

Как вы уже догадались, ночь сна закрепила и сохранила заученную информацию. Более того, чем больше участники эксперимента спали перед тестированием, тем лучше оказалась их память. У всех, кроме еще одной подгруппы участников. Как и добровольцы третьей группы, эти студенты заучивали задание в первый день и выучили его так же хорошо. Через трое суток их, как и третью группу, протестировали. Разница заключалась в том, что в первую ночь после выполнения задания этой группе не позволили спать. Вместо этого Стикголд не стал тестировать этих студентов на следующий же день, после бессонной ночи, но предоставил им две ночи восстановительного сна. По результатам теста эта группа не показала никакого укрепления памяти. Другими словами, если вы не спали в первую ночь после лекции, вы упускаете возможность закрепить полученную информацию, даже если потом с лихвой компенсируете недосып. В терминах памяти сон — это не банк. Вы не можете накопить долг, надеясь погасить его позже. Сон, укрепляющий память, действует по принципу «всё или ничего». Для нашего общества, которое не любит ждать и спешит в режиме 24/7, это довольно тревожное заключение. В общем, я чувствую, скоро у меня появится еще одна колонка…

Деменция и рак — самые страшные болезни, которых боятся во всех развитых странах мира. Обе в определенной степени связаны с влиянием недостатка сна на наш организм, и вторую из этих болезней мы подробно обсудим в следующей главе. Что касается первого заболевания, центр которого находится в мозге, нехватка сна быстро становится ключевым фактором вашего образа жизни, определяющим, разовьется ли лично у вас болезнь Альцгеймера.

Это состояние, первоначально определенное в 1901 году немецким врачом доктором Алоисом Альцгеймером, стало одним из самых серьезных медицинских и экономических вызовов XXI века. Более 40 миллионов человек страдают от этой истощающей болезни, и количество заболевших увеличивается по мере роста продолжительности жизни, а также, что важно, со снижением общего количества сна. В настоящее время от болезни Альцгеймера страдает каждый десятый взрослый старше шестидесяти пяти лет. Без ранней диагностики, правильной профилактики и качественного лечения количество больных будет только расти.

Сон дает нам определенную надежду на решающий прорыв по этим трем фронтам — диагностике, профилактике и лечению. Прежде чем обсуждать почему, позвольте мне сначала рассказать, как связаны нарушение сна и болезнь Альцгеймера.

Как мы узнали в главе 5, качество сна — особенно глубокого медленного сна — с возрастом ухудшается, что приводит к ослаблению памяти. Однако у пациента с болезнью Альцгеймера глубокий сон нарушен гораздо сильнее. Более показателен, возможно, тот факт, что нарушение сна предшествует началу болезни, позволяя предположить, что это предупредительный симптом расстройства и даже его катализатор. При установленном диагнозе тяжесть нарушений сна будет прогрессировать параллельно с усилением симптомов болезни, снова подтверждая связь между заболеванием и нарушением сна. Что еще хуже, более 60% пациентов с болезнью Альцгеймера страдают как минимум от одного клинического нарушения сна. Самое распространенное среди них — это бессонница, что хорошо известно тем, кто ухаживает за своими близкими, страдающими этим заболеванием.

Но только относительно недавно связь между нарушенным сном и болезнью Альцгеймера стала восприниматься как нечто большее, чем ассоциация. Несмотря на то что многое еще предстоит выяснить, мы признаем, что нарушение сна и болезнь Альцгеймера взаимодействуют в некой самораскручивающейся негативной спирали, которая может инициировать или усугубить это болезненное состояние.

Болезнь Альцгеймера связана с накоплением токсической формы протеина, или бета-амилоида, который накапливается в мозге и образует липкие бляшки. Амилоидные бляшки ядовиты для нейронов, поскольку убивают окружающие клетки мозга. Однако удивительно то, что амилоидные бляшки воздействуют только на некоторые участки мозга, и причина этого пока остается неясной.

Больше всего меня удивила локализация амилоида при болезни Альцгеймера. На различных стадиях заболевания, и особенно активно — на поздних, это вещество накапливалось в средней части лобной доли мозга, которая, как вы помните, как раз и является основным генератором глубокого медленного сна у здоровых молодых людей. В то время мы знали, что болезнь Альцгеймера и нарушение сна связаны, но не понимали почему и не были уверены, что одно вызывает другое. Я задался вопросом, не в том ли причина такого ухудшения глубокого медленного сна, что болезнь Альцгеймера разрушает именно тот участок мозга, который генерирует эту фазу сна?

Чтобы проверить эту гипотезу, мы объединили наши усилия с доктором Калифорнийского университета в Беркли Уильямом Ягустом — признанным авторитетом в области болезни Альцгеймера. Несколько лет спустя мы нашли ответ, оценив сон множества пациентов с различной степенью концентрации амилоидных бляшек в мозге, количество которых мы определили с помощью специального типа ПЭТ-сканирования. Чем больше амилоидных отложений скопилось в средних участках лобной доли головного мозга, тем серьезнее оказалось нарушено качество глубокого сна у пожилых людей. И это была не элементарная потеря глубокого сна, обычное явление для людей пожилого возраста, — это было беспощадное уничтожение болезнью самых мощных мозговых волн медленного сна. Такое различие мне показалось чрезвычайно важным, поскольку оно означало, что нарушение сна, вызванное амилоидными бляшками, больше чем «обычное старение». Данное открытие дало нам уникальную возможность отказаться от восприятия ухудшения сна только лишь как характерного признака наступления старости.

Теперь мы пытаемся выяснить, возможно ли с помощью этого конкретного провала в активности спящих мозговых волн на самой ранней стадии определить людей, которые оказались в зоне риска развития болезни Альцгеймера. Если сон действительно окажется действенным средством диагностики — особенно учитывая его дешевизну, неинвазивность и легкодоступность исследования на больших группах людей, что выгодно отличает сон от дорогих МРТ- и ПЭТ-сканирований, — тогда становится возможным вмешательство в ход болезни на самых ранних стадиях.