Моя свекровь и другие животные - Карина Демина

Даже на мой скромный и далекий от местных реалий взгляд, это было сущим идиотизмом.

– Нельзя сказать, чтобы это совсем не имело смысла… на нас вышли представители двух независимых кланов. Они-то и рассказали, что Джажро удалось объединить почти всех. А кого не удалось, того попросту вырезали. Выяснилось, – Нкрума тихо зарычал, – что в так называемых поселениях свободного типа проживают несколько миллионов. Наши социологи утверждали, что эти поселения априори нежизнеспособны, а потому численность пиратов колеблется где-то на уровне пяти – семи тысяч. Постоянная ротация, высокий уровень смертности в силу полной изоляции, несдерживаемая агрессия… – Он говорил, не скрывая насмешки. – Джажро подмял всех. Он сумел объединить их, создав, по сути, альтернативную систему. Это было бы неплохо, если бы не его безумная идея освободить родной мир.

– А мир, как понимаю, свободы не жаждал?

– Именно. Нет, ряд соотечественников, которые полагали родные законы недостаточно свободными, переселились в миры Лиги, но этого ему было мало. Его цель – планомерное истребление Содружества.

Нкрума вздохнул.

– Он прислал манифест, в котором и заявлял, что не остановится, пока жив…

– И как?

– Он и вправду не желал останавливаться… до последнего.

В космосе все иначе.

Черная бездна. Алый шар солнца, из которого поднимаются протуберанцы. Смотреть на них не стоит, заворожат, лишат разума и воли.

Или, если не сумеют, ослепят хотя бы.

Мало удовольствия быть слепым.

Камни планет на ожерельях орбит. Выводки спутников и россыпь серебристых мин, в которые въехал тральщик. Он двигался медленно, осторожно. Издали тральщик напоминал пустынного ахара, то же длинное ребристое тело, только вместо слизистых щупалец – плети гравиполей, которые и видеть-то мог не каждый.

Нкрума видел.

И их.

И полыхающий белым пламенем камень, который еще недавно был кораблем. Дождь легких истребителей, которые превращались в куски оплавленного железа еще на подлете. Силовые установки работали в штатном режиме.

Бомбардировщики, отделившись от туши тральщика, медленно поползли к поверхности планеты. Газовое покрывало атмосферы не было для них преградой. Еще мгновенье.

Короткий доклад:

– Крыло на выходе…

– Приступайте.

Разрешение было лишь данью формальности. Команды давно уже ушли и были записаны на инфокристаллы, которые уцелеют, даже если флагманский дредноут выгорит изнутри. Говорили, что и пламя звезды им не особо повредит.

Нкрума верил.

Здесь, в безбрежной пустоте, где сошлись два мушиных роя разумных, отчаянно хотелось верить во что-то.

Он мог бы приблизить картинку, как сделал это дубль-капитан. И теперь на панели его визора зависла округлая туша штатного бомбардировщика. Вот мигнуло и растворилось силовое поле, одновременно распахнулись люки, выпуская несколько сотен игольчатых снарядов.

Каждый, снабженный псевдоразумом, устремился вниз.

И еще ниже.

Они вошли в атмосферу, и жар ее избавил от тонких чехлов защитных капсул. Да и металл оплавился, что не помешало снаряду вписаться в останки местной инфосети. В то же мгновение была проведена рекогносцировка, а данные поступили не только на каждый снаряд из связки, но и на материнский корабль.

Падение не замедлилось.

И купол колонии выдержал удар. И следующую волну. Снаряды взрывались, разбрасывая смертоносный гаргсит, который все же просачивался сквозь поле и несся кипящим дождем.

Запрещенное оружие.

Особая резолюция.

И пилоты, прошедшие курс психостабилизации.

Впрочем, и Нкрума, и пилоты отдавали себе отчет, что курс этот не поможет и, вероятно, их до конца жизни будет преследовать картина серой взвеси, что медленно и неотвратимо оседает на обреченный город.

На третьей волне купол лопнул.

И вновь звука не было, но Нкрума его услышал. А капитан поморщился.

– Потери семнадцать процентов. У них остропясты…

Четыре огневые точки, спрятанные за пределами купола. В момент, когда раскрываются люки, бомбардировщики беззащитны – неподвижные, крупные, они являют собой удобную цель.

– …Двадцать.

Они вздрагивают от удара.

И потом заваливаются, всегда дают левый крен, даже если изначально стояли с правым. А потом медленно, совершив оборот вокруг своей оси, летят к земле. И огненные росчерки их следов – буквы в истории сражения.

– Передай предложение, – Нкрума пытается отрешиться от мысли о тех, кто гибнет вместе с кораблями.

Капитан.

Пилот и навигатор, поскольку на всех кристаллов не хватает.

Команда стандартная – четырнадцать мест. В кораблях улучшенного типа – одиннадцать… В любом случае много.

Приказ остановить бомбардировку уходит.

А с ним и иной, который проламывает остатки инфосети.

Сдавайтесь. И будете спасены.

Это не только слова.

Это шанс, которым они, всегда побеждавшие, а ныне оказавшиеся в западне собственного мирка, могут воспользоваться.

Сдавайтесь.

Серая пелена достигла земли. Газ этот тяжелее атмосферного. И подвижней. Он расползается по улицам, слизывая их покрытия. Он растворяет монолиты каров и основания домов, пусть даже построены они были из цикломера-плюс, гарантирующего устойчивость к особо агрессивным средам.

Он срывает лиловые листья с адаптантов, призванных улучшить атмосферу.

И добирается до людей.

Он убивает мгновенно.

Там, внизу, около полутора миллионов. Еще несколько сотен тысяч укрыты в поселениях временного типа. Сотня сгорела вместе со старой военной базой, которая была, конечно, хороша для своего времени, но это время давно минуло.

Сдавайтесь.

Или будете уничтожены.

Там, внизу, кричат. И ищут спасения, не понимая, что сам этот мир отравлен на сотни лет, а Нкрума уже не уверен, что стоило использовать особые снаряды.

– Ответ, – связист взмахивает руками. Поликристаллическая структура его шлема скрывает половину головы. Псевдоконечности смыкаются на затылке, а из позвоночного столба выходят синеватые отростки свободных нейрошунтов.

– Выводи.

– Ты, ублюдок! – экран прорастает в воздухе. Изображение четкое, ясное, и видно, что такхарец в ярости. Его суставчатый хвост мечется, а короткая шерсть вздыблена. Головные иглы окрашены желтым, и яд поспел. Это взрослая крупная особь, побывавшая не в одном бою.