Сказание о Луноходе - Александр Струев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кое-кто вскочил со своего рабочего места и начал пританцовывать, некоторые коллеги обнимались, а Иванов-24, с Мытной, разрыдался, как ребенок. Накануне пуска он был полностью реабилитирован и отпущен из Ясенево.
Сергей Тимофеевич с придыханием докладывал в трубку:
– Луноход идет по Луне! Жмет что есть мочи!
– Приезжай! – сухо отозвался Вожатый, горло резало больше и больше. После обеда он один раз чихнул.
В процедурной шел осмотр. Вожатый открыл рот и послушно тянул:
– А-а-а-а!..
Направив на пациента свет, Лечащий врач внимательно осматривал зев.
– Ну что ж, понятненько, понятненько! Так, так! Еще раз – а-а-а!!! – попросил врач.
– А-а-а-а-а!!! – послушно отозвался Вожатый.
– Все обложено, и даже на язычке герпес выскочил, это ж надо так подстыть! Будем лечиться.
– Ингаляция? – поинтересовался Вожатый, сглатывая после неприятного прикосновения металлическим шпателем.
– Обязательно! – подтвердил врач, он уже готовил смесь для ингаляции. – Попробуем хлорфилипт, потом прополис, а затем я антибиотиком обработаю. Не беспокойтесь, все будет хорошо, главное, что температуры нет.
– Нельзя мне болеть! – пожаловался Вожатый. – Нельзя и не люблю!
– А кто любит? Присаживайтесь сюда и дышите сначала ртом пять минут, а потом носом, вот часы песочные перед вами ставлю, – придвигая ингалятор ближе, попросил врач. – Когда все закончим, и в Суздаль поедете, но только там не перенапрягаться, поздравите всех и – в постель! Главное, поменьше разговаривать.
Ингаляцию Вожатый не досидел, прибыл Сергей Тимофеевич и в подробностях рассказал о запуске.
– Едет! Катит, засранец, по Луне! – восхищался Вожатый, хлопая Министра по плечу. – Молодчина, Тимофеич! Это только начало! Всем нос утрем! Фадеев, неси рюмки, выпьем! Где Наташа? Зовите ее сюда! Хватит ей прихорашиваться, когда праздник такой!
Все засуетились, забегали. Доктор с Фадеевым наперегонки побежали к бару.
– Что пить будем? – на ходу спрашивал Доктор, – виски?
– Волоки виски, и водку, и коньяк, все волоки! За этот подвиг как следует выпить надо.
Доктор нес бутылки, Фадеев расставлял рюмки.
– Началось! – ликовал Вожатый, – наша Луна будет, хер кого туда пустим! Да, победили! Победили! – мечтательно повторял Он. – Ну и зададим перца негодяям. Дожил! Дожил!
Все радовались, разливали и с азартом чокались:
– Поздравляем!
– Поздравляем!
Вожатый торжествовал:
– За победу, за народ наш!
– За Вас!
– За Вас! – раздавались голоса.
– За ученых! За тебя, Сергей Тимофеевич! – поздравлял Вожатый.
– Спасибо! – чуть не плача от счастья, отвечал Министр. – Спасибо, спасибо! А я – за Вас!
Вожатый выпил до дна и устало уселся на диван. Он подставил рюмку для следующей порции и, вздохнув, откинулся на мягкие подушки. Дышать стало трудно, и голова кружилась, перед глазами побежали разноцветные круги. В груди неприятно заныло.
– Что-то жмет, жмет! – пожаловался Вожатый, показывая Доктору на сердце. – Хватает! Что это, что?.. – и, устремив к кому-то слабую морщинистую руку, охнул и как подкошенный рухнул на пол.
Мгновение – и Вожатый лежал бездыханный. Доктор пытался делать искусственное дыхание. Сергей Тимофеевич оторопел. Фадеев выскочил в коридор за бригадой реанимации. Побледневшая Наталья Сергеевна застыла чуть в стороне, уже без мужа, а правильнее, без отца, ведь Он, по существу, был ей отцом. Сергей Тимофеевич, утирая ладонью навернувшиеся слезы, оказался рядом. Он и она стояли не шелохнувшись, наблюдая за отчаянными попытками вернуть Вожатого к жизни.
«Что же теперь будет? Как же мы? Что делать? Что?..» – Министр видел, как конвульсивно анестезиологи старались оживить улетевшего на небеса Вожатого, на полу уже не было Его, величественного и всевидящего. Обмякшее бренное тело выглядело изношенным, маленьким и чересчур хилым, и всем было ясно, что ничем и никак Ему не помочь, не вернуть, не заставить вздохнуть. Он уже не откроет глаз и строгим голосом не призовет к порядку.
– Прими, Господи, душу его грешную! – снимая парадную фуражку, проговорил Сергей Тимофеевич.
И только тут Министр взглянул на нее, на Наталью Сергеевну. Прямая, бледная, но твердая, как натянутая струна, один на один с бессердечным отчаянием, девушка стояла у окна и не шевелилась. Они встретились глазами и долго молча вглядывались друг в друга. Она в бессилии кусала губы, очаровательный подбородок задрожал, Наташа глубоко вздохнула и, глядя на Сергея Тимофеевича, разрыдалась.
– Не плачь! – подходя совсем близко, прошептал он. – Не надо! – робко попытался утешить Сергей Тимофеевич и слегка тронул женщину за локоток. – Держись!
Она всхлипнула, он сжимал ее руку все сильнее.
«Какая она беззащитная, какая замечательная, какая мужественная, какая она…»
– Ну не надо, не надо, Наташа! Успокойся, Наташенька! На-та-шень-ка! – нараспев повторял Сергей Тимофеевич.
Она вздрогнула и устремила к нему свои бездонные, полные слез глаза, и он погрузился в них, пропал в этом бесконечном омуте скорби, надежды, желания, радости и любви.
– Иди же ко мне, Сережа, пожалей! – тихо попросила женщина и всхлипнула.
Внутри у Министра точно что-то оборвалось, он подался к ней и крепко-крепко обнял.
– Успокойся, успокойся, родная, не плачь! Прошу! Все обойдется, все будет хорошо! Верь мне!
– Ты не обидишь меня, не обидишь? Скажи?! – умоляла Наташа.
– Что ты! Никогда! – обещал Сергей Тимофеевич, целуя ее тонкие пальцы и все сильнее прижимая к груди. Она не шевелилась в его сильных объятиях, а только дрожала.
– Не предашь? – тихо спрашивала она.
– Не предам!
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Никогда?
– Никогда.
– Мой! – прошептала Наталья Сергеевна.
Сергей Тимофеевич целовал ее заплаканные глаза и сам плакал, грустил и радовался. Теперь у него есть она!
– Выйдешь за меня? – вдруг спросил он.
– Выйду! – тихо ответила женщина.
– Жизнь только начинается! – вздрогнул Министр, и электрические искорки счастья пронзили его замороженное усталостью сердце.
– Господин Секретарь Совета Безопасности! – громко обратился к Министру Фадеев. Его голос перекрыл другие звуки и вернул Министра к реальности. – В девятнадцать часов в Суздале начнется правительственный прием по случаю запуска Лунохода. Вам, как исполняющему обязанности главы государства, его открывать и принимать поздравления гостей. Когда прикажете подавать кортеж?
