Одна маленькая ложь - К.-А. Такер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уж не знаю, что собиралась ему сказать Гэйл, но для начала у нее упала челюсть.
– Здравствуйте, как мило! Мы так благодарны компании вашего отца за пожертвования. Рада знакомству. – Посмотрев по сторонам, она говорит: – Как правило, мы сюда не пускаем посторонних, но в этом случае, безусловно, сделаем исключение.
– Прекрасно.
Не вижу ничего прекрасного.
– Ливи, близнецы по тебе очень соскучились.
– Я тоже. – Киваю на ногу и говорю: – Извините, что не смогла прийти в прошлую субботу.
– Ничего страшного. Рада, что ты уже в состоянии передвигаться. Всего доброго! – Помахав передо мной стопкой документов, добавляет: – А у меня масса бумажной работы! – И уходит. Оглядывается и, увидев, что Эштон уже идет к лифтам, подмигивает мне и одними губами говорит: «Ух ты!»
У меня вспыхивают щеки. Ну вот! Теперь все будут думать, что мы – пара.
Догоняю его, когда он уже нажимает на кнопку вызова лифта.
– Значит, ты знал, что имя твоего отца откроет тебе здесь все двери?
На его лице появляется брезгливая мина.
– Хоть на это сгодилось.
– Как… как мило с его стороны делать пожертвования больнице. – Судя по тому, что Гэйл сразу узнала его имя, наверное, речь идет о серьезных суммах.
– Уход от налогов. Ну и весомый плюс к имиджу. – Опускаю глаза и вижу, что он теребит свой браслет. Не могу сдержаться: беру его за руку и сжимаю.
Дверь лифта открывается. Пропустив меня вперед, Эштон входит, нажимает кнопку названного мной этажа и тихо говорит:
– Меня бы пропустили в любом случае. Мог затащить сестру в укромный уголок на несколько минут и…
– Эштон! – Шлепаю его по руке и поражаюсь стальной мускулатуре. Да, занятия греблей не прошли даром. – Хочешь показать себя с дурной стороны?
– Да ладно! Думаешь, я шучу? – Смотрит на меня с многозначительной ухмылкой.
– Вспомнила красный носок на ручке двери твоей комнаты.
Он болезненно морщится.
– В ту ночь я хотел забыть тебя. Что ты с Коннором, – тихо говорит он. – Но потом ничего такого не было.
Можно ли ему верить?
– Почему?
Глядя влажными от желания глазами, Эштон берет меня за подбородок и большим пальцем нежно гладит мне губы.
– Думаю, ты сама знаешь ответ на этот вопрос, Ирландка.
– Ты по-прежнему с Даной?
Его взволнованный голос снова садится, и у меня мурашки бегут по спине:
– А что, если нет?
– Я… я не знаю. – После паузы решаюсь спросить: – Почему ты сказал, что у нас ничего не получится?
Он открывает рот, и я надеюсь услышать ответ.
– В этой блузке у тебя такая соблазнительная грудь!..
Я ждала другого.
Он выходит из лифта и придерживает дверь, пока я вылезаю на костылях и с красной физиономией. Эштон, как всегда, уходит от ответа. Решаю тоже промолчать и не поддаваться на его провокации, и мы идем в игровую комнату.
Как обычно, при встрече с этими малышами меня охватывает тревога, только на этот раз – сильнее обычного.
– Послушай, есть некоторые правила, которые ты должен знать, прежде чем я разрешу тебе общаться с этими замечательными мальчишками.
– Выкладывай.
– Первое, – для пущей убедительности загибаю пальцы, – не говорить о смерти. Ни полслова, ни намека.
Он сжимает губы.
– Можешь не волноваться на этот счет.
– Второе – не говорить при них плохие слова.
– Кроме тех, которые они узнали от тебя?
Пропускаю издевку мимо ушей.
– Третье – будь с ними милым. И не лги. Это маленькие дети.
По его лицу словно пробегает тень, но он молчит.
Толкаю дверь и вижу на ковре близнецов: играют в «Лего». Эрик замечает нас первым. Толкает брата, они встают и идут со мной поздороваться. Не видела их две недели и замечаю, что движения у них чуть медленнее, а голоса не такие звонкие.
– Привет, ребята! – бодрым голосом говорю я, стараясь отогнать волнение. Надеюсь, перемена в них – результат химиотерапии.
– Что случилось? – спрашивает Дерек, трогая правый костыль.
– Упала и потянула ногу.
– А это твой бойфренд? – спрашивает Эрик, показывая на Эштона.
– Нет. Просто мой друг. Это…
– Ты что, дружишь с парнем? – перебивает меня Эрик.
Смотрю на Эштона, думаю обо всем, что между нами было.
– Да, дружу.
Эштон наклоняется и протягивает руку.
– Зовите меня Асом. Так меня обычно называют друзья.
Близнецы дружно смотрят на меня с немым вопросом, и я невольно смеюсь. Какие же они еще маленькие!
Эрик берет Эштона за руку первым и жестом показывает, что хочет сказать ему что-то по секрету. Ребенок пяти лет шепчет так, что мегафон не нужен.
– Ты что, больной? Ливи такая классная девчонка.
Стараюсь сдержать смех. Эштон бросает на меня взгляд, и я вижу в его глазах озорные огоньки. Меня охватывает паника. Уж я-то знаю, как он умеет отвечать на вопросы…
– Приятель, я старался. Только я Ливи не больно нравлюсь.
– Она твой друг, но ты ей не нравишься? Как это? – спрашивает Дерек, хмуря лоб.
Эштон пожимает плечами.
– Сам не понимаю. Я старался изо всех сил, но… – И он опускает плечи и делает грустное лицо, достойное «Оскара» в номинации «лучший исполнитель роли обиженного мальчика».
Близнецы дружно поворачиваются и смотрят на меня удивленными глазами.
– Ливи, почему он тебе не нравится? – спрашивает Дерек.
И тут мне в голову приходит коварная мысль.
– Хороший вопрос. Ребята, давайте попробуем вместе разобраться. – Эштон ведет мальчишек к столу, а я приветственно машу рукой Диане. – Гэйл не возражает, – говорю я ей, кивнув в сторону Эштона.
Та подмигивает и снова сосредотачивает внимание на своем подопечном, но я вижу, как она бросает на Эштона заинтересованные взгляды. Так же смотрели на него Гэйл, медсестры в вестибюле, парковщица и два доктора, один из них мужского пола.
Прислоняю костыли к стене и осторожно подхожу к столу, а Эштон уже расположился как у себя дома: вытянул под столом длинные ноги, бросил на пол куртку. И похлопывает по соседнему стулу. Сажусь – но не потому что так хочу быть рядом, а потому что при необходимости могу толкнуть его локтем в бок. Со всей силы.
Мальчишки садятся напротив Эштона и, судя по их серьезным мордашкам, настроены докопаться до истины.