Ого, индиго! - Наталья Кулагина

Илья-романтик вновь подул на пену, будто в ее очертаниях он мог найти ответ на вопрос, куда исчезла девушка, которая ответит на вопрос, кто он, Илья.

– Я хочу знать про фей все-все! – Они говорят то, что думают. Это ужасно. Лучше совсем не думать, чем нести такую чушь, что иногда приходит в голову. И все время спасают планету, выполняют важные задания, которые сами себе придумывают. Иногда это помогает им не сойти с ума. – Почему? – Они прекрасно понимают, насколько беззащитен мир, если его спасает хрупкая женщина. Но они верят в победу добра над злом и надеются, что за их спиной стоит кто-то умный и надежный, который хотя бы догадывается, что он делает. Иначе мир давно бы рассыпался. – Они не верят себе? – Они только и делают, что верят, даже тогда, когда верить уже невозможно.

В арабском кафе царил полумрак. Люди-тени, выглаженные незаметные официанты, в одеждах черных птиц и мягких тапочках, неслышно ходили между столиками. Динка сидела за столиком и ела крупный изюм. Справедливости ради она отметила, что изюм здесь был вкуснее, чем в реальности. Старичок выплыл из клубов синего дыма.

– Моя радость! Моя деточка! Какое хорошенькое личико! Не лицо – подарок. – Так он ворковал по-стариковски, нелепо подталкивая Динку под руку и всячески мешая ей лакомиться изюмом и шоколадом.

– Красивая ты, но бесполезная! Я ведь не просто толкую про бабочек. Ускользающая, ненужная красота. А ведь на нее природа тратит огромное количество сил. Яйцо бабочки – игольное ушко! Гусеничка бабочки – с ноготь. Ну у этого микроскопического чуда природы – куча врагов. Птицы, жуки, паразиты, обожающие откладывать в гусеницах яйца. Яйца вылупляются, и паразиты питаются живой плотью гусенички бабочки. Гусеничка умеет плести шелковую нить. Она – живой пример эволюции. Но никто ее не любит. Чтобы скрыть свою природу, гусеничка бабочки мимикрирует под птичий помет, под ядовитого жука, под кору дерева. Она живет во враждебной реальности совершенно без смысла.

– Почему? Бабочки прекрасны! – взорвалась Динка.

– Они прекрасны, – согласился хитрый старичок. – Под прозрачным стеклом коллекционера. Самое удивительное в бабочках, что они доживают до преклонного возраста и совершают свой первый полет! Бабочки – герои-камикадзе. Но оценить их красоту может только настоящий эстет! Гусеничка бабочки пухнет от собственного предназначения – распахнуть крылья над Вселенной. В хрупкости – сила! Но это жертво–приношение никому не интересно. Конечно, кроме паразитов, которые используют гусеницу в качестве пищи. Гусеница стремится к совершенству. Не ясно, какой покров задумала для нее природа. Алые, голубые, желтые шифоновые крылья нежности. Но бабочка должна умереть.

– И что?

– Тебе это ничего не напоминает?

– А что мне это должно напоминать?

– Твоя жизнь – жизнь бабочки в театре теней, – грустно отметил старичок. И запел:

– «Призрачно все, в этом мире бушующем. Есть только миг, за него и держись». Ты тень, девочка! Твоя жизнь бесполезна! Твое совершенство – каприз природы. Твоя свобода – ересь. Твоя любовь давно умерла. В этом мире есть только деньги и власть. Мои деньги и моя власть. Твое жертвоприношение интересно только острому взгляду коллекционера. (Как именно и где именно ты потеряешь себя.) Поэтому я прошу тебя, не доводи ситуацию до абсурда! Давай встретимся в реальной жизни и обо всем поговорим. У меня есть все и даже больше! Все, что нужно тебе. Мы можем стать настоящими друзьями. Я гений, ты тоже гений! Я одинок, ты одинока! Не жди пока мое терпение лопнет! Ты легко уходишь от слежки, и никто не знает, где тебя искать. Ты – чудо природы! Девочка-мечта! Я доверяю интуиции, это единственное, чему я полностью доверяю. Я не знаю, кто ты. Но у тебя есть проблема. – Старичок как будто вскрывал взглядом Динкину черепную коробку.

– У меня все хорошо!

– Индиго не умеют врать! Я знаю, что твоя жизнь напоминает ад! Но твоя жизнь действительно станет адом. Я не даю обещаний, чтобы их не нарушать!

И Динка проснулась, забыла все, кроме привкуса металлического страха. Откуда взялась тревога, Динка не помнила.

Дина занималась важным делом. Вырывала листы из блокнота «Для записей» и писала размашистым почерком «Я не позвоню». Вся кухня – холодильник, стены, мебель – была обклеена подобными записками, напоминая модную инсталляцию. В кухню зашла мама и оценила Динкино стремление к самовыражению.

– Главное, что занимаешься хорошим делом. Времени зря не теряешь. Для тех, кто мог запамятовать, денег почти не осталось. До конца месяца – сто долларов и две недели.

– Я найду. Правда, мама! Верь мне.

– И мне кажется, я знаю, где. – В голосе мамы Динка уловила грустные нотки надежды на то, что Дина помирится с Игорем и кухня снова превратится в оплот семейной радости.

– После того, как фея входит в жизнь человека, жизнь эта резко меняется!

– Но если она фея, она могла бы научиться открывать окна, а не искать черные двери в черных коридорах?

– Дело в том, что она совершенно забыла, что умеет это делать!

* * *

Дина суеверно плюнула через плечо, выдержала битву с непослушной ДВЕРЬЮ и ворвалась в сияющий мир женского глянцевого журнала. Здесь в причудливом коктейле смешались все парфюмы мира, секретарши выглядели королевами, качаясь на каблуках, словно одуванчики на тонких стебельках. Дина ощутила на себе хваленую власть запаха – принялась улыбаться, невпопад кивать головой и со всеми здороваться. Королевы отвечали едва заметной язвительной улыбкой: «Добро пожаловать в храм моды!», «Мы создаем стиль!». Но, оказавшись среди пишущих журналисток, Динка суеверно прикрыла глаза. Толстые матроны бальзаковского возраста с печальными глазами сенбернаров. Журналистам не хватало любви. На их некрасивых лицах застыло выражение брезгливого высокомерия по отношению к мужчинам и к моде. Их бросили, их предали и растоптали. Теперь они сочиняли названия для статей (СКАЖИ ОРГАЗМУ – ДА).

Дина проскочила мимо этих инопланетянок. Они обосновали на Земле собственную колонию, выполняли свою задачу – всячески портить отношения между мужчинами и женщинами и истреблять уважение и взаимоуважение полов всеми доступными средствами.

Наконец Дина нашла кабинет главного редактора. «Оставь мобильный всяк сюда входящий!». Она набралась смелости и постучала в ДВЕРЬ как человек, осознающий собственную силу, уверенный в себе, позитивный, оптимистичный, способный принести пользу обществу в целом и глянцевому журналу в частности. Динка осталась собой довольна. Наконец она попала в кабинет. Ее поразил массивный дубовый «бабушкин» стол, на котором лежали фотографии женщин, прошедших унизительную операцию – фотошоп. Динка разглядывала фрагменты глянцевой аппликации-эпиляции, причудливые узоры калейдоскопа жизни. Главный редактор был похож на положительного героя советских фильмов про комсомол.

– Наш журнал – для продвинутых, современных женщин, которые не скрывают свой возраст, а напротив, им гордятся. Вы гордитесь своим возрастом?

– Да, вполне.