Триптих в черно-белых тонах - Тамара Крюкова

— Вообще-то я не очень хорошо танцую, — предупредила она, чтобы партнёр не заблуждался на её счёт.

— Тут половина таких, — успокоил её парень.

«Расслабься и слушай ведение», — скомандовала себе Клавдия.

Она старалась уловить каждое движение партнёра и в какой-то миг поняла, что не думает о шагах. Она легко справлялась с поворотами и поддержками, которые ещё не проходили на занятиях. Оставалось только удивляться, откуда в ней берётся это умение.

После танца партнёр улыбнулся:

— Зря комплексуешь. Ты танцуешь нормально.

Клавдия была взбудоражена. Мелодия сменилась, но внутри её всё ещё звучала прежняя музыка.

— Тебя опять похитили? — улыбнулся Савва.

— Ты видел, как я танцевала? Это было здорово. Я даже не подозревала, что умею так крутиться. Теперь я понимаю, что значит хорошее ведение, — восторженно выпалила Клавдия.

— Огромный булыжник в мой огород, — вздохнул Савва.

— А ты не расслабляйся. Помнишь, что говорила Настя? Профессионал от любителя отличается только количеством попыток. Вот и пытайся.

Первый танец задал тон вечера. Клавдию то и дело приглашали разные партнёры. Она каждый раз оглядывалась на Савву, спрашивая у него молчаливое разрешение. Он не возражал. Ему нравилось смотреть, как она танцует и получает от вечера удовольствие. Но, с другой стороны, на него накатывала щемящая грусть. Клавдия была слишком хороша для него.

Один раз он решился пригласить незнакомую девчонку, которая, как приклеенная, сидела в сторонке. Она, как и он, не отличалась особым мастерством. Они протоптались три танца подряд — сомнительное удовольствие.

После этого Савва уже не предпринимал попыток танцевать, а только смотрел на Клавдию. В свете мигающих ламп её белое платье светилось, будто люминесцентное. Она выделялась из толпы.

Когда очередной танец закончился, Клавдия подошла к Савве.

— Ты чего такой грустный? Пойдём потанцуем.

— Ты же знаешь, из меня никудышный партнёр.

— Вовсе нет. Пойдём, — она потащила его за собой.

— Нет, не сегодня, — упирался Савва.

— А хочешь, уйдём? — предложила Клавдия.

— Но ведь ещё не поздно. Дискотека в самом разгаре.

— Ну и что? Я по тебе соскучилась не меньше, чем по танцам, — сказала Клавдия.

У Саввы ёкнуло сердце. Может быть, не всё потеряно? Он дал себе зарок уделять танцам больше внимания. Прежде он ходил на занятия, чтобы составить Клавдии компанию, а теперь ему самому позарез нужно было научиться хорошему ведению. Ради Клавдии он был готов на всё: тренироваться ежедневно, брать индивидуальные занятия.

Искушение уйти было велико, но Савва видел, как Клавдии нравится танцевать. Он не хотел жертв с её стороны.

После дискотеки он провожал её домой. Зима выдалась снежная. Как ни старались дворники, им не удавалось расчистить дорожки до асфальта. Утрамбованный снег местами был скользким. Клавдия взяла Савву под руку, и они шли, прижавшись друг к другу.

Начал перепархивать лёгкий снежок. Словно тополиный пух, он кружил в воздухе, подновлял загрязнившиеся сугробы и мостил белой позёмкой тротуары, чтобы город снова приобрёл первозданную белизну.

Клавдия и Савва, не таясь, дошли до самого подъезда. Необходимость скрываться отпала.

— С завтрашнего дня нужно садиться за учебники. Скорей бы кончилась эта сессия. Мы так редко видимся, — вздохнула Клавдия.

— Приезжай готовиться ко мне, — предложил Савва.

Клавдия рассмеялась.

— Как ты себе это представляешь?

— Очень просто. Усядемся по разным углам и будем зубрить каждый своё. А вечером я буду провожать тебя домой.

— Идея из разряда сумасшедших.

— А мне нравится.

Клавдия бросила на него лукавый взгляд.

— Мне тоже. Хотя от этого она не становится менее безумной.

— Так ты приедешь?

Савва с надеждой посмотрел на неё.

— Мне очень хочется сказать «да».

— Ну так скажи. Зачем наступать себе на горло.

— Затем, что я боюсь завалить сессию.

— Обещаю, я создам тебе все условия. Тишину, трёхразовое питание и всё такое.

— А сам как будешь готовиться?

— За меня не волнуйся. Ты — мой талисман, забыла?

Идея готовиться к экзаменам вместе была бредовой, но Клавдия представила, как уютно сидеть на диване с Саввой, подобрав под себя ноги, и читать под тихую музыку. А в перерывах не слоняться по пустой квартире и не бросаться к телефону, а вместе пить чай и болтать о том о сём. Было заманчиво попробовать, что из этого получится.

До экзамена оставалось четыре дня. Если даже затея провалится, в запасе оставалось трое суток и на крайний случай ночь накануне экзамена.

Клавдия ломала голову, под каким предлогом уйти из дома. Во время сессии расписание у преподавателей было свободное, поэтому Антонина Павловна гораздо больше времени проводила дома, и улизнуть тайком было сложно. Оставалось либо похоронить идею совместных занятий, либо действовать открыто.

Клавдия поднялась ни свет ни заря и тихонько проскользнула в ванную, чтобы не разбудить маму, но она напрасно осторожничала. Антонина Павловна спала очень чутко. Пока дочь росла, у неё выработалась многолетняя привычка спать в полуха, прислушиваясь, не кашляет ли девочка, ровно ли дышит.

Стоило Клавдии появиться из ванной, как её настиг вопрос мамы:

— Что так рано? У тебя консультация?

— Нет, я иду готовиться.

— К Наташе? — спросила Антонина Павловна.

Солгать было так легко. Одного короткого слова «да» хватило бы, чтобы успокоить маму. Оно уже было готово слететь с языка, но Клавдия подумала о Савве. Он не лгал, даже по мелочам. У него была внутренняя свобода, которой ей так не хватало. Люди часто прибегают ко лжи, считая её удобной, но Клавдия не желала жить по старым законам.

— Нет, к Савве, — сказала она.

Сообщение прозвучало, как взрыв, как горный обвал. С Антонины Павловны слетели остатки сна. Она не могла сдержать эмоций.

— Это же глупо! К чему вы можете подготовиться вместе?! У вас что, одинаковые предметы?

— Нет, мы будем читать каждый своё.

— И зачем? Что за необходимость? Чтобы отвлекаться каждую минуту? Чего тебе не хватает дома?

— Мам, если не получится, завтра я останусь.

— Я тебя никуда не пущу, — заявила Антонина Павловна.

— Ты хочешь, чтобы я тебе лгала? — Клавдия посмотрела матери в глаза и продолжала: — Да, я могла бы соврать, что иду к Наташе. Тогда ты бы меня отпустила, верно? Но ведь от этого ничего бы не изменилось. Тебе было бы спокойно. Ложь во благо, так это называется? Но, если ты будешь толкать меня на ложь, тогда мы окончательно разучимся понимать друг друга.