Триптих в черно-белых тонах - Тамара Крюкова

Савва вызвал лифт, но не в силах дожидаться, пока тот сползёт вниз, помчался на шестой этаж, перепрыгивая через две ступени. Он поймал себя на том, что волнуется, как перед первым свиданием.

Через обитую дерматином дверь было слышно, как в квартире звякнул звонок. Дверь открылась почти тотчас.

Клавдия стояла на пороге в подаренном Саввой белом платье, из-под которого торчали спортивные брюки. Одна нога была в шерстяном носке, а другая — босая. При виде столь экзотического наряда Савва прыснул со смеху. Клавдия рассмеялась в ответ.

— Что тут смешного? Я не успела переодеться. Или нужно было заставить тебя ждать в коридоре?

— Нет, в этом что-то есть! Классный прикид, — подтрунил над ней Савва.

— На тебя не угодишь. Если бы я встретила тебя в том, в чём хожу обычно, ты бы мне прочитал лекцию.

— Обещаю, лекции не будет. Расслабься и чувствуй себя, как дома.

Савва огляделся.

— У вас тут порядок, как на рекламном проспекте.

— Это у мамы пунктик. Пойдём в мою комнату. Или сначала на кухню? Чего-нибудь перекусим. Только переоденусь.

— Не суетись. Я позавтракал.

— Я так рада тебя видеть. Не представляешь, как я соскучилась.

— А я тебе подарок принёс.

Савва достал из пакета белого медведя.

Клавдия взяла игрушку и прижала к себе. Медведь был мягким и уютным.

— Спасибо.

— С наступившим годом Медведя, — поздравил Савва.

— Разве бывает год Медведя?

— А что нам мешает его учредить? Есть же разные календари: юлианский, григорианский, восточный, а у нас будет свой, клавдианский календарь.

— И чем он будет отличаться от других?

— Как чем? Началом летоисчисления. Оно будет вестись с шестого сентября прошлого года.

День города и день их первой встречи. Казалось, это произошло давным-давно.

Савва прошёлся по комнате, с интересом рассматривая все мелочи.

— Так вот ты где живёшь. А что? Мне нравится.

— Правда?

— У твоей мамы хороший вкус. Ей бы дизайнером работать. Правда, в этой комнате маловато тебя.

— В каком смысле?

— Ну не знаю. Здесь не видно твоей индивидуальности, что ли.

— Начать с того, что у меня их две. Которая тебе нужна? — лукаво улыбнулась Клавдия. — Ладно, можешь не отвечать. Сейчас я надену туфли.

Неожиданно зазвонил телефон. Клавдия с удивлением взяла трубку. Звонила мама.

— Я в «Перекрёстке». Тебе купить чего-нибудь вкусненького?

— А как же консультация? — растерялась Клавдия.

— Расписание перепутали. В объявлении поставили завтрашнее число. Ты что, не рада?

— Рада.

— Ну так что тебе купить?

— Ничего.

— Хорошо, тогда поставлю машину и через четверть часа буду. Жди.

Только теперь Клавдия сообразила, что нужно было дать маме длинный список деликатесов, чтобы подольше продержать её в магазине, но теперь думать об этом было поздно.

— Мама возвращается? — понял Савва.

Клавдия молча кивнула.

— Понятно. Мне лучше уйти.

— Не обижайся. Если бы ты знал, как я тебя ждала! Но так будет лучше.

Праздник погас.

Савва ушёл. Клавдия снова облачилась в растянутый свитер. Она взяла мишку и прижалась к нему щекой. Подарок лучше было спрятать, но всё её существо взбунтовалось против благоразумия. Савва был прав. Её комната выглядела слишком безликой. Ей хотелось, чтобы здесь поселилось напоминание о Савве.

Ключ провернулся в замке, и раздался голос мамы:

— Клавушка, как ты тут?

— Нормально, — отозвалась Клавдия.

Всё ещё прижимая медвежонка к себе, она вышла в прихожую.

Антонина Павловна положила сумки с покупками на пол и заметила игрушку.

— У тебя кто-то был?

— Да. Наташа.

— Вот и прекрасно. Значит, ты без меня не скучала, — сказала Антонина Павловна, снимая сапоги. — Будь добра, отнеси сумку на кухню.

И тут они одновременно заметили забытые Саввой перчатки. Голос у Антонины Павловны моментально сделался холодным, как будто не оттаял с улицы.

— А это чьи? Наташины?

Клавдия молчала.

— Не лги. Тебя это не красит.

— Приходил один парень. Но это не то, что ты думаешь.

— И медведя он тебе подарил?

Антонина Павловна протянула руку к игрушке и выудила из-под шарфика, повязанного на шее у мишки, золотую цепочку с подвеской. Клавдия похолодела. Находка сулила неприятности. Как она могла проглядеть подвеску?! И Савва молодец. Замаскировал её так, что сразу не заметишь.

— Интересно, — ледяным тоном продолжала Антонина Павловна. — Парень дарит тебе золотые вещи, а я о нём даже не слышала.

— Мама, между нами ничего нет! Мы просто друзья.

— Просто друзья золото девушкам не дарят.

— Мам, честно. Ты же его не видела.

— Вот именно, а хотелось бы посмотреть. Пригласи его к нам, я хотя бы увижу, кто морочит голову моей дочери.

— Если ты будешь к нему так относиться, я его не позову. Я не хочу, чтобы ты всё испортила.

Сердце у Антонины Павловны упало. История повторялась. Мать точно так же предупреждала её насчёт Ильи, а она, глупая, слушать не хотела. Мысли Антонины Павловны метались в поисках верного решения. В такой момент важно не ошибиться, нужно проявить гибкость, иначе девочка заупрямится, и тогда уже ничего не исправить. Она сделала над собой усилие и примирительно сказала:

— Ладно, я не права. Может быть, он самый замечательный на свете. Но согласись, я имею право знать, с кем ты проводишь свободное время. Пригласи его на обед.

— Дай слово, что ты не станешь на него набрасываться.

— Хорошо.

— Когда его позвать?

— В воскресенье.

— Это послезавтра.

— А чего откладывать? — через силу улыбнулась Антонина Павловна.

Ей хотелось поскорее узнать, во что вляпалась её девочка.

Клавдия дождалась, когда Антонина Павловна уйдёт переодеваться в свою комнату, и набрала номер Саввы.

— Я у тебя перчатки не оставил? — спросил он.

— Угу. Если завтра без них переживёшь, то в воскресенье у тебя есть шанс получить их назад.

— Родительницы не будет дома?

— Нет, она хочет с тобой познакомиться.