Триптих в черно-белых тонах - Тамара Крюкова

— Прямо как в старые, добрые времена. Представление к дому, — хмыкнул Савва.

— Тебе бы всё шутить. Ты зачем на медведя цепочку надел? Мама, как увидела, сразу в стойку встала. Решила, что ты местный Казанова. Ей почему-то кажется, что меня обязательно должны соблазнить и обидеть.

— Знаешь пословицу: пуганая ворона... Когда-то обидели её. Кстати, ты мне так и не рассказала о своём отце.

— Нечего рассказывать. Будем считать, что его нет.

— Он тебя тоже обидел?

— Нет. Просто это не тот человек, которым можно гордиться. Они с мамой хуже, чем вода и масло. Это как... ну просто не знаю что. Давай вообще о нём не говорить.

— Принято. Буду из кожи вон лезть, чтобы произвести впечатление на твою маму.

— Да уж постарайся. Может, даже лучше, что всё так вышло. Если вы познакомитесь, мама убедится, что ты не плейбой, успокоится, и нам не придётся скрываться.

— Понял. Буду.

Предстоящий визит Саввы растревожил тихий мирок, в котором жили мать и дочь. В квартире поселилась нервозность. Каждый волновался по-своему. Клавдия боялась, что мама отнесётся к Савве предвзято. Иногда она умела быть очень резкой.

А Антонина Павловна бессонными ночами вела молчаливые диалоги с воображаемым воздыхателем Клавдии. Она понимала, что от этой встречи зависит всё. Девочка глуха к наставлениям, как и она в своё время. Каким бы ни оказался её ухажёр, нужно крепиться и делать хорошую мину при плохой игре, чтобы окончательно не оттолкнуть дочь. Антонина Павловна заранее предполагала, что Клавдия выбрала типичное не то, но дала себе зарок не сорваться.

Стол сервировали в гостиной. Накрахмаленная скатерть, серебро и хрусталь выглядели помпезно. Клавдия пыталась убедить маму накрыть стол на кухне и попроще, как в повседневной жизни, но Антонина Павловна осталась глуха к её просьбам.

— Мы не так часто принимаем гостей, и я хочу, чтобы всё было по высшему разряду, — заявила она.

— Мама, а это ещё зачем? — возмутилась Клавдия, глядя, как Антонина Павловна раскладывает возле каждой тарелки по три вилки: для мяса, рыбы и сыра. — Савва очень простой.

— Прямо наваждение какое-то. Почему нашей семье всегда попадаются очень простые молодые люди? — сказала Антонина Павловна. — Надеюсь, он ножом и вилкой пользоваться умеет?

— Зря иронизируешь. Он образованнее многих, — надулась Клавдия.

— Тогда в чём же дело? Тебе не кажется, что ты создаёшь проблему на пустом месте? Если бы я никак не готовилась к встрече твоего кавалера, ты обиделась бы, что я недостаточно гостеприимна.

— Он мне не кавалер. Сколько раз тебе повторять.

— Вот и славно. Тогда перестань дёргаться и дёргать меня.

Видя, что маму не переубедить, Клавдия удалилась к себе.

Когда в дверь позвонили, стол стоял во всём великолепии. Судя по сервировке и количеству закусок, Антонина Павловна, как минимум, ожидала зарубежного посла. Это было так не похоже на посиделки у Саввы, где они ели с разномастных тарелок и ничуть не заботились, каким ножом намазывать масло. В мамином гротескном гостеприимстве было что-то вычурное и постыдное, как будто она хотела унизить Савву.

Он появился на пороге с завёрнутым в газету букетом цветов.

— Это твоей маме, — пояснил он.

Его торжественный вид был немного комичным. Клавдия молилась, чтобы Савва с мамой понравились друг другу.

Антонина Павловна вышла в прихожую встречать гостя. При виде Саввы она испытала лёгкое разочарование. Она представляла ухажёра Клавдии более представительным. Парень поспешно высвободил букет из газеты и протянул цветы.

— Это вам.

— Спасибо. Мило с вашей стороны, — сказала Антонина Павловна. — Клюшка, будь добра, поставь цветы в вазу.

— Мам, ну я же просила тебя не называть меня так.

— Прости.

Савва комкал в руках газету, не зная, куда её деть. Антонина Павловна недоумевала, что в нём нашла Клавдия? Не дурён, но ничего особенного. А главное, они же почти одного роста. Она была о вкусе дочери лучшего мнения.

— Давай, я поставлю цветы, а ты займись гостем, — предложила она.

За столом все сидели чопорно, как того требовала сервировка. Ели молча. Даже Савва, кладезь по части интересных историй, был скован и не походил сам на себя. Клавдия винила в этом маму, которая вела себя, как на официальном приёме. Она пыталась разрядить обстановку, болтала о всякой чепухе, но Савву будто подменили. Куда делся эрудит и блестящий рассказчик?

— Расскажи что-нибудь. Ты ведь интересно рассказываешь, — наконец не выдержала Клавдия.

— Я не знаю о чём, — сказал Савва.

— Например, чем вы занимаетесь? — спросила Антонина Павловна.

— Учусь в театральном училище.

Антонина Павловна удивлённо вскинула брови. Никогда бы не подумала, что этот парень актёр. Неужели Клюшку привлекла его причастность к богеме?

— Собираетесь сниматься в кино или играть в театре?

— Ни то, ни другое. Я гримёр, — улыбнулся Савва. — Хочу стать стилистом.

Судя по выражению лица Антонины Павловны, она относилась к его будущей профессии так же, как его родители.

— А цепочку Клавочке вы со стипендии купили? — не без язвительности спросила она.

— Мам, — недовольно одёрнула её дочь.

— А что? Я не могу поинтересоваться?

Антонина Павловна воззрилась на дочь самым невинным взглядом, на какой была способна.

— Я подрабатываю. Наработал небольшую клиентуру. В общем, деньги не проблема, — сказал Савва.

— А родители у вас тоже... стилисты?

— Нет.

— А чем они занимаются?

— Мама, какая разница! — прервала допрос Клавдия.

— Мне просто интересно, почему человек выбрал такую профессию.

— Она ничуть не хуже любой другой, — сказал Савва.

— Я и не говорю, что она плоха. А живёте вы с родителями?

— Нет. Раньше в общежитии, а сейчас у друга.

— Так родители у вас не в Москве?

— В Подмосковье.

Чем дальше, тем меньше нравился Антонине Павловне этот парень. Во всяком случае, ей стало понятно, почему он прицепился к Клавдии. У девочки и московская прописка, и квартира, и достаток. Хитрый малый. Делает подарки, чтобы показать, какой он состоятельный и бескорыстный, а сам уже наверняка всё просчитал.

— И какие же у вас планы по поводу Клавочки? — спросила Антонина Павловна.

— Мама, ну какие могут быть планы! Мы просто дружим, — не выдержала Клавдия.