Лёка. Искупление - Эдуард Верин

Но почему же она не написала сама? Бред какой-то! Блин, ну что за история такая – с самого начала в ней одни странности!

Тем временем криминалисты не нашли отпечатков пальцев на письме, а вот на конверте они были. Их предстояло сравнить с теми, которые были в криминалистической базе. Для экспертов вообще настали тяжелые времена – Преображенский велел пересмотреть все архивные материалы за последние годы. Была вероятность того, что писавший – местный, из Штыбова. А вдруг он когда-то проходил по каким-то делам, писал какие-то бумажки? Криминалисты могли узнать его почерк и так установить, кто же это такой.

И в Большеград нужно было съездить – вдруг там видели того, кто отправил письмо, вдруг узна́ют? Да и отпечатки пальцев на конверте тоже зацепка. Вдруг большеградские милиционеры установят, чьи они?

Съездить в Большеград Преображенский поручил майору Шишкину. Тот начал отнекиваться – у него полно важных дел здесь, в Штыбове, а в Большеград кто-то другой съездить может. Тем более что отпечатки на конверте, скорее всего, принадлежат работникам почты. Но Преображенский наорал на него так, что Шишкин заткнулся и побежал оформлять командировку.

2

В тот час, когда поезд вез Василия Шишкина в Большеград, Лёка случайно принесла Снежане кашу в обычной тарелке.

До этого она всегда предусмотрительно носила еду в железной миске – буянившая Снежана и без стекла в руках доставляла Лёке массу хлопот. А тут взяла стеклянную – просто забыла.

Поначалу Снежана этого даже не заметила – она обдумывала новую каверзу. Она без аппетита проглотила ненавистную кашу, а потом принялась методично рвать свою простынь на мелкие кусочки. Затем растрепала подушку и несколько раз с удовольствием чихнула, наблюдая, как по всей комнатушке летают пух и перья.

А что, у нее так мало развлечений! А Лёка уберет, никуда не денется! Заперла ее в этой клетке – пусть нянчится!

Снежана повертела головой в поисках того, что еще можно сломать или испортить, и только тогда заметила, что тарелка сегодня вполне обычная и ее можно разбить! Жаль, что кружка металлическая!

Дзинь! – осколки полетели в разные стороны.

Один, крупный, формой напоминающий серп, остался лежать рядом с диваном.

Снежана потянулась за ним, подняла, повертела в руках.

Внезапно в голову пришла мысль, от которой стало жарко.

Вот сейчас приходит Лёка, а Снежана ей – раз! Вот этим осколком, снизу вверх, в живот, в мягкое! Лёка охает, зажимает руками рану и падает. Тогда Снежана достает у нее из кармана ключ от наручников, и все – она свободна! Потом можно будет сказать, что она защищалась, и ей ничего не будет. Да и вообще, Костя и папа расскажут ей, что нужно говорить, наймут лучших адвокатов!..

Снежана привстала и быстрым движением засунула осколок под матрас. Ее начал бить озноб. Стучали зубы, дрожали вспотевшие руки. Снежана сцепила ладони в замок – не помогло. Зубы предательски клацали, и ей почему-то вспомнилось, как они с Преображенским впервые поцеловались. Тогда она тоже начала вот так же дрожать, только душа ликовала! А сейчас ей было жутко.

Так, спокойствие, только спокойствие! Вот сейчас Лёка заходит, приближается, а я засовываю руку под матрац и…

Стоп! А если ключа у Лёки нет? Ну, скажем, выложила, оставила в других брюках?

Мура – она постоянно таскает одни и те же джинсы! Джинсы эти такие, будто их вчера нашли на помойке. Но Лёке вроде бы абсолютно без разницы, как она выглядит и что о ней думают другие. С ума сойти! Если бы лет пятнадцать назад кто-то сказал Снежане, что Лёка Колесник, задавака и воображала, будет совершенно спокойно носить тряпки, которые не каждый бомж наденет, Снежана ни за что бы не поверила!

Нет, ключ постоянно с ней. Но что, если после удара она не упадет сразу? Что, если сможет сделать несколько шагов и упадет у двери? Что тогда?

А тогда Снежана Преображенская так и останется пристегнутой наручниками к батарее и будет сутками смотреть на разлагающийся труп этой придурошной, валяющийся в пуху и перьях! Через месяц важная, солидная дама, жена начальника горотдела милиции, высохнет, как мумия, которую им с Преображенским показывали на экскурсии в Египте, и умрет от голода. И самое забавное то, что спасительный ключ будет все время находиться от нее в трех шагах! Вот ведь лажа!

Снежана во весь голос захохотала. Почему-то ее дрожь сразу прошла. Потом она подумала, что никакого голодного месяца не будет. Она просто умрет через несколько дней – ей некому будет принести воды. А через неделю сюда заглянет кто-нибудь, или милиция догадается наконец перепроверить чокнутую Лёку. Кто бы ни пришел, он увидит два трупа. Класс!

Когда-то она слышала: волк, попав в капкан, отгрызает себе лапу, чтобы освободиться. В детстве Снежана имела возможность убедиться, что это касается не только волков. Как-то раз ей купили хомячка. Вместо опилок зверьку в клетку наложили ваты. Хомячок запутался и отгрыз себе лапку. Маленькая Снежана тогда долго плакала и думала, что хомячок без лапки скоро умрет. Но рана зажила, и трехлапый хомячок прожил еще довольно долго.

Сейчас Снежана подумала, что хомячок, оказывается, был крут! Она не хомячок, она так не сможет. Даже и пытаться не будет, лучше уж умрет!

Нет, план номер один Снежане решительно не подходил. Она достала осколок из-под матраса и принялась задумчиво рассматривать, прикидывая, нельзя ли использовать его как-то иначе…

А если ударить эту полоумную не в живот, а в руку? Или в ногу? От этого вроде бы не умирают. Кажется, на ноге есть какая-то артерия, от разрыва которой можно быстро истечь кровью. Где она, артерия эта? Ладно, допустим, Снежана ударила Лёку осколком в ногу и ни в какую артерию не попала.

Что сделает Лёка, получив не смертельную, но глубокую рану? Побежит в больницу?

Ну, нормальный человек, конечно, так бы и сделал. Побежал бы в больницу и сказал бы… М-м-м… Сказал бы… Сказал бы, что просто порезался. В больнице, конечно, могли бы и не поверить. Ну а если бы поверили? Тогда что? А тогда они наложили бы пару швов, повязку и отпустили больного домой. Какая от этого выгода Снежане? Да никакой.

К тому же Лёка не нормальный человек. Она решилась на похищение, зная, что оно неминуемо закончится для нее тюрьмой. Этакая может в больницу и не пойти! Разве что ударить ее так, чтобы рана была очень серьезной, почти смертельной? Чтобы не лечь в больницу было просто нельзя? Тогда Лёка будет вынуждена освободить Снежану! Весь ее замысел с треском провалится, если Снежана умрет, пока Лёку будут лечить!

Вот только куда всадить осколок? Куда? Снежана не знала. Специалистом по анатомии она не была.

Кстати, а если от боли эта полоумная тронется окончательно? Совсем слетит с катушек и изрубит Снежану топором?! А что, может быть! Кто знает, что творится в этой больной голове!

М-да… Ситуация! Страшно. Но ведь на свободу хочется-то!

А если… Если ранить осколком себя? Ранить так, чтобы Лёка вынуждена была отпустить ее, Снежану, в больницу?