41 - 58 Хроника иной войны - Александр Викторович Горохов

В общем, после обустройства в гостинице «города Святого Франциска» пришлось ложиться в госпиталь. Но, помимо указаний из Центра, в посылке, переданной «Фонарём» имелась и крупная сумма в долларах, так что Зорге не испытывал нужды в деньгах. А поскольку его радист Макс Клаузен с женой Анной прибыли другим пароходом спустя пару дней, то по записке, оставленной для него в гостинице, они разыскали резидента довольно быстро. На Клаузена и легла забота по встрече с советским агентом. Тот отнёсся к известию о болезни Рихарда с пониманием, и отодвинул срок встречи с ним на вторую половину октября.

Местом новой работы Зорге выбрал Аргентину. Чем было обусловлено предложение Москвой этой страны, он точно не знал, но догадывался: после того, как фактическая власть в Аргентине перешла от тяжело заболевшего президента Ортиса к Рамону Кастильо, в ней усилилось влияние военных, симпатизирующих Гитлеру. И, несмотря на пробританскую ориентацию Кастильо, обострились аргентино-британские противоречия в вопросе принадлежности Мальвинских островов. Тем не менее, будучи официально нейтральной, страна пыталась торговать не только с США и Великобританией, но и со странами Оси. А значит, там действовало и германское посольство, в котором можно было получать информацию, ссылаясь на должность пресс-секретаря аналогичного заведения в Токио.

Информацию о необходимости покинуть страну или «залечь на дно», Зорге своим агентам передал. И, как сообщил агент Москвы во время всё же состоявшейся встречи, японской полиции удалось арестовать очень немногих. А роль самого «германского дипломата» в организации данной сети пока оставалась нераскрытой. Так что звонок генералу Отту представлял собой разговор двух старых друзей: Рихард жаловался на то, что пришлось лечь в госпиталь сразу после прибытия, чтобы стало можно продолжить путешествие в Нью-Йорк, посол сочувствовал и обещал предоставить рекомендации аргентинскому коллеге, поскольку «врачи рекомендовали некоторое время пожить именно в этой стране». А ещё — генерал, ничего не раскрывая, посоветовал бывшему помощнику не задерживаться в Америке дольше, чем до первой недели декабря. Точно такой же совет дал Зорге и советский резидент в Нью-Йорке.

А задержаться очень хотелось. «Город жёлтого дьявола», уже почти оправившийся после Великой Депрессии, бурлил жизнью, разительно отличаясь и от строгого Берлина, и от по-восточному церемонного, архаичного Токио. Если Соединённые Штаты называют «плавильным котлом наций», то Нью-Йорк, куда преимущественно прибывают иммигранты, является центром процесса этой «переплавки» людей из разных стран в американцев. Город богатства и нищеты, где от второго состояния до первого — всего один шаг. Впрочем, и от первого до второго немногим больше. Город помпезных небоскрёбов в центре и облезлых, заброшенных и разваливающихся халуп на окраинах. Город, где на одной улице можно встретить миллионера, а пройдя всего квартал — нищего, готового убить тебя за никель, пятицентовую монету.

Но это всё — крайности. В основной массе жители Нью-Йорка всё же живут богаче и немцев в Берлине, и японцев в Токио. Ведь и Германия, и Япония — воюющие страны, которым приходится значительную долю средств отправлять на военные нужды. А Америка со второй половины прошлого века не знала войны на своей территории, наживаясь на поставках всем воюющим государствам. Теперь американские компании наживаются на поставках как Германии, так и Великобритании с Советским Союзом: буквально в первые дни пребывания Зорге в Нью-Йорке газеты разразились сообщениями о выделении кредита на гигантскую сумму в миллиард долларов для обеспечения поставок Москве. Причём, СССР из этих денег не получал ни цента, все они оставались в Америке, и ими американское правительство расплачивалось с американскими же предприятиями. Но возвращать их и набежавшие проценты придётся русским.

Ради получения аргентинской визы Рихарду и чете Клаузенов пришлось ехать в Вашингтон и обивать пороги посольства. А заодно — посетить представительство Третьего Рейха, где у него уже были знакомые, благодаря которым он и оказался в Токио.

В ходе дружеской попойки выяснилось, что германское руководство безоговорочно верит в победу над «большевистским колоссом на глиняных ногах». Пусть начало наступления на Москву и было отложено из-за межсезонья, «имеющего какое-то специальное русское название» (работавший в Коминтерне и знающий русский язык агент знал русское слово «распутица», но признаваться в этом не стал), но зато Вермахту удалось накопить дополнительные силы для этого наступления. И теперь следует со дня на день ожидать въезда немецких танков в русскую столицу.

Их оптимизм вызвал сдержанную улыбку резидента, перед которым Зорге отчитался об этой встрече.

— Ситуация на фронте действительно сложная, — пояснил тот. — Но она далека от того, о чём говорят посольские чины. Я уверен в том, что Красная Армия не позволит гитлеровцам приблизиться к Москве, на подступах к которой создано три полосы обороны. И, отступая с предыдущей, советские войска усиливают последующую. На третьей линии обороны уже в ходу лозунг: «Нам отступать некуда, позади Москва». Хоть и проходит она через Волоколамск — Можайск — Малоярославец — Серпухов.

Эти слова обнадёживали, но всё равно, как хорошо знал Зорге, это близко, очень близко к Москве.

Пришлось выполнить и очень неожиданное задание резидента, на котором тот не просто настаивал, а требовал его исполнения. А именно — встретиться с послом Японии в Вашингтоне Китисабуро Намурой и спецпосланником Курусу Сабурой, приехавшим в США с поручением урегулировать американо-японские противоречия в Китае и Юго-Восточной Азии.

Сделать это было непросто, но Зорге сохранил рекомендательные письма от профессора Карла Хаусхофера послу Японии в Соединённых Штатах Кацуи Дебуси и от японского посольства в министерство иностранных дел Страны Восходящего Солнца, благодаря которым он и получил аккредитацию в Токио. «Германского журналиста и члена правящей партии» приняли. Сдержанно, по-восточному, но достаточно благожелательно. Особенно — после упоминания о том, что в Токио он был едва ли не правой рукой Ойгена Отта и немало сделал для укрепления германо-японских отношений.

Поводом для встречи был вопрос о перспективах вступления Японии в войну против СССР. Не изменилось ли мнение японской стороны на фоне последних побед Третьего Рейха под Москвой?

Как и положено дипломатам, Намура и Сабура отвечали уклончиво, ссылаясь на неукоснительное соблюдение соглашения о нейтралитете с Советским Союзом. А также о том, что подобные решения принимает исключительно Божественный Тенно, как принято в Японии называть императора. Им же, слугам императора, надлежит беспрекословно и точно исполнять его повеления, какими бы они ни были. Да и не до этих отвлечённых дел послу и спецпосланнику, почти всё время которых занимают переговоры с госсекретарём Корделлом Халлом о более насущных для Японии проблемах.

— Но отсрочка в этом вопросе может оказаться фатальной, — пылко возразил Зорге, перейдя к теме, ради которой резидент и настаивал на этой встрече. — По сведениям от американских коллег, в Пёрл-Харбор направляется русский лидер «Баку» в сопровождении танкера. Как утверждают американские журналисты, уже собирающиеся лететь на Гавайи для освещения событий, он прибывает 7 или 8 декабря не просто с визитом вежливости, а ради осмотра группой русских специалистов авианосцев «Энтерпрайз» и «Лексингтон». Русские хотят заказать Америке постройку какого-нибудь однотипного с одним из этих кораблей авианосца для своего Тихоокеанского флота, и будут выбирать, какой из них им больше подходит. Ради этого заказа янки даже скорректировали планы походов данных кораблей, чтобы можно было представить товар лицом.

Фрагмент 24

* * *

Уральской добровольческой танковой бригаде за время боёв западнее Гжатска тоже сильно досталось от немцев, несмотря на огромное превосходство Т-44 перед любой немецкой бронетехникой. Ведь, как известно любому опытному танкисту, основные потери в танковых войсках — не от танков противника, а от артиллерии. Танки с танками вообще редко воюют. Не «не воюют», как было принято утверждать довоенными теоретиками, а редко воюют. Хотя танковые роты и даже батальоны бригады, напротив, старались использовать как мобильный противотанковый резерв, если намечался прорыв «роликов» Гота. И за двадцать дней с момента перехода немецких войск в наступление разное случалось. И из засады по танковым колоннам противника лупили, и во встречном бою участвовали, и пехоту поддерживали в контратаках. Не говоря уже об артобстрелах и авианалётах, под которые доводилось попадать.

Офицеров… Пардон, красных командиров, как принято пока называть военных со званиями от младшего лейтенанта до полковника, успевших повоевать в Великую Отечественную, в бригаде не так уж и много, только от командира батальона и выше. Поэтому шапкозакидательские настроения какое-то время приходилось пресекать. Особенно — когда личному составу стало известно, что среди авиаподразделений, прикрывающих