Моя плохая девочка - Амали Браун

— Что? – оборачиваюсь.

— Спрашиваю, любимому мужу передачки в тюрьму носить будешь?

— Я тебе не жена… – выплёвываю.

— Ошибаешься, – с широкой улыбкой на губах, тянет мужчина, а я возмущённо открываю и закрываю рот, не понимаю, что в этот момент хочу больше: накричать, завопить, придушить, убить, застрелить или выбросить в окно «муженька». – Мы уже год женаты, кошка. Уже год ты Амалия Хартманн.

— Год? – выпучиваю глаза. – В смысле год?

— Это произошло ещё в том посёлке, когда я понял, что ты беременна, но ты ещё сама этого не знала, – начинает и, встав со своего кресла вместе с какой-то бумагой в руках, направляется ко мне. – Ты была тогда под таблетками после того, как тебя уроды избили. Я сказал, что это нужно врачу, и ты поверила, подписав и заявление о браке, и брачный договор.

— Тогда эти документы недействительны. Я была не в себе!

— Жаль, что свидетели подписания другого мнения, – цыкает и говорит якобы с сожалением. – И в любом суде они скажут, что ты была нормальной, счастливой и довольной невестой.

— Я подам на развод!

— По брачному контракту, только я могу это сделать, – говорит с притворным сожалением, надвигаясь на меня, а я наоборот, отступаю назад. – И вообще, ты, по этому брачному договору, ничего с нашим браком сделать не сможешь.

— Ах, ты, сукин сын! – произношу и решаю, что хватит играть в жертву. Буду хищницей, которая мужа будет воспитывать. Цепляю на лицо улыбку и медленной походкой иду на него, снимая с себя ремень. Но вовсе не для того, чтобы оголиться или он мне мешает. Просто им задушить можно. – Значит вдовой стану! – заявляю и, вытянув ремень, бью им себе по ладони. – Всегда мечтала быть вдовой богатого урода.

— Кошка? – насторожённо интересуется и уже он начинает отходить назад. А я вхожу в роль, почувствовав такую власть, что, кажется, моя улыбка сейчас Райнера пугает не на шутку.

— Дилан знал?

— Нет, – мотает головой. – Иначе бы не стал о свадьбе договариваться. Но в любом случае ваш брак стал бы фальшивым. Ты моя.

— Дэниел?

— Знал, – кивает. – Он в сети поддерживает миф о порноактрисе.

— А эта где? – спрашиваю, прижав его к столу.

— В психушке, – отвечает и почему-то по его взгляду мне кажется, что нет у меня никакой власти. Меня опять просчитали и со мной опять играют. И мои сомнения подтверждаются, когда мой муженёк резко обхватывает меня за талию и прижимает к себе. – Я её застал с братом, и… та от страха и наказания сошла с ума. Я развёлся и оправил в лечебницу. Оплачиваю её содержание и лечение там.

— И всё это время ты меня обманывал! – кричу, пытаясь вырваться, но безрезультатно.

— Я просто не отрицал того, что ты мне говорила и мне нравилась твоя ревность. К тому же, прошу отметить тот факт, что я всегда был за тебя, когда ты хотела убить «эту сучку» и просила с ней развестись. Ни на какие уговоры не соглашался, хотя соблазн был!

— Я тебя убью, Хартманн, – выдыхаю и прекращаю брыкаться. Всё равно ничего не выйдет. Он меня не отпустит. А хочу ли я, чтобы он меня отпускал?

— А я тебя, миссис Хартманн, – произносит с улыбкой и наклоняется ко мне, прислонившись лбом к моему. Мы смотрели друг другу в глаза, и я не знала, чего хочу больше: дальше поскандалить, уйти или поцеловать его.

— Господи, ты же всё это время со мной играл, – вздыхаю, но от Райнера не отстраняюсь. Не хочу. Вообще не хочу больше всех этих сложностей. Я люблю мужчину, который сейчас обнимает меня. Люблю сына, который играет с Лайлой в соседней комнате. Я замужем за этим мужчиной и у нас есть ребёнок. Я хочу просто быть счастливой… и Райнер это предлагает. Страшно, но хочется попробовать.

— Немного, – шепчет.

— Всё это время… Я была… – хотела сказать доверчивой дурой, но предложение Райнера мне понравилось гораздо больше.

— Королевой на шахматной доске, – говорит он. – Всё это время ты была королевой, Амалия. От тебя зависел каждый мой ход.

— Стоп! Ты сказал, что Дэвида будешь воспитывать ты и твоя жена! То есть я…

— Ага, – кивает, и его улыбка становится шире. – И второго сына мне родит моя любимая жена.

— Вот ведь гадёныш! Знаешь, я найду способ! Разрушу все твои планы и как-нибудь отомщу! Когда-нибудь… обязательно!

— Интересно даже посмотреть как… – тянет и начинает смеяться, мотивируя меня этим ещё больше.

— Увидишь! Последний ход всегда за мной!

Двадцать лет спустя…

— Кошка, – шепчет Райнер, покрывая мой живот поцелуями, запуская сладкие спазмы по всему телу. Его губы не пропускают ни единого миллиметра кожи, лаская и выматывая меня до предела, когда терпения уже нет. Я выгибаюсь в его руках и тихо хнычу, прося его прекратить мучения и перейти к самому жаркому, но мой мучитель не сдаётся и даже не слышит мои мольбы. – Моя... – поднимается вверх к грудям. – Вкусная…

И я уже надеюсь, что вот уже скоро должно произойти то самое, чего я жду последние два дня, но, видимо, нам не суждено. В дверь нашей спальни начинают настойчиво стучаться со всей силы, требуя аудиенции хозяина дома.

— Папа! Папа! – кричит девятилетняя Кэтти, тарабаня по двери с такой силой, что та скоро вылетит с петель, но её отцу на это будет совершено наплевать. Главное, чтобы его котёнок не поранился. Иногда ревную мужа к собственной дочери…– Папа! – продолжает звать Райнера.

— Нам нужно прерваться, – вздохнув, заявляет Хартманн и, надев быстро трусы и накинув сверху халат, направляется к двери, ласково отзываясь дочери. – Иду, котёнок! Иду!

Я тем временем сделала то же самое и надела халат. Села обратно на кровать и стала любоваться тем, как прекрасен мой муж сзади. Кажется, что и не было этих двадцати лет, и возраст никак не тронул моего супруга. Лишь виски слегка покрылись сединой, да и только. Спорт, правильное питание и секс – вот секрет моего мужа, которым он делится только со мной. Ну а с вами…

— Папа, – начинает малышка, когда Райнер открывает ей дверь, впуская её в нашу комнату. – Кэсси идёт гулять, а меня с собой не берёт, – жалуется на сестру Кэтти. – Вообще не хочет меня брать. И обзывается пиявкой! А я тоже хочу в клуб и с мальчиками танцевать! И пить…

Я еле сдерживаю смех.

— Куда она собралась? – угрожающе спокойно тянет муж, а затем на весь дом издаёт настолько громкий крик, что Кэтти приходится зажать уши. – Кассандра! – быстрыми, но тяжёлыми шагами Райнер направился на второй этаж, где расположены комнаты наших детей. – Кассандра!

— Да, пап, – отозвалась наша старшая дочь совершенно спокойно. – Ты меня звал? – выходит из своей комнаты в мини-юбке, топике и туфлях на высокой платформе и немаленьком каблуке.