Каменный век. Книга 2. Племя Тигра - Сергей Щепетов

Честно говоря, не хочется мне ни за кого умирать – я бы, пожалуй, пожил еще. И вообще: хочу домой – к лоуринам, к Ветке (эх, Веточка!..). Тогда что мне остается? Взять вот этого жреца в заложники и потребовать самолет к выходу из пещеры? Дикари-с, не поймут! Попробовать доказать, что я не тот, кто им нужен? Что я здесь по случайному стечению обстоятельств? Кажется, это безнадежно: для людей с религиозным или магическим способом мышления все мои аргументы обратятся в свою противоположность. Это если говорить правду. А если соврать, выдумать легенду, подстраиваясь под их способ мышления? Во-первых, не подстроиться, а во-вторых, что может сделать особь непригодной для жертвы? Ну, наверное, какое-нибудь уродство… Но у меня таковых, кажется, нет. Обо всем остальном мне попросту неизвестно. Как неизвестно и то, что они захотят сделать с несостоявшимся кандидатом. Уж, наверное, не отпустят на все четыре стороны. Что же остается? Внести им в обряд какое-нибудь новшество с отождествлением? Как Иисус отождествил тело Свое с хлебом, а вино – с кровью? Так это, наверное, целая революция в сознании. Хотя что-то в этом есть… Или около… Можно, можно за что-то зацепиться, можно! Почти придумал! Только сначала надо все-таки разобраться с ультханами и разверзшейся бездной. Остальные хьюгги ничего про это не говорили. Значит, или это тайная информация, или они вообще не в курсе. А вот Мгатилуш в курсе, и создается впечатление, что он эту информацию получил „из первых рук“, а не чьи-то сказки пересказывает. Впрочем, объективную и субъективную реальность они, кажется, не различают, так что возможно всякое. И все-таки, может быть, это даст шанс? В конце концов, помахать посохом перед смертью я уж всяко успею…»

– Да, я хочу твоего видения, – твердо заявил Семен. – Желаю отправиться в путешествие с этим самым… как его? – камнем Аммы.

– Ты заставляешь меня испытать ужас бездны, – сказал Мгатилуш. – Но я не могу отказать тебе.

При слабом свете еле тлеющего костра можно было разглядеть, что старик разминает какую-то траву, подсыпает труху или порошок… Действовал он на ощупь, но вполне уверенно и безошибочно – наверное, проделывал эту операцию каждый день, а может быть, и по несколько раз.

«Как-никак профессиональный путешественник, – мрачно усмехнулся Семен. – Я с этими первобытными скоро наркоманом заделаюсь! Что теперь? Опиум? Гашиш? Первый, кажется, делают из мака. Гашиш из конопли, если не путаю. Коноплю совершенно точно употребляют как наркотик – про это Чингиз Айтматов писал на заре перестройки и гласности. Она здесь наверняка растет, только я не знаю, как она выглядит. Эти их измененные состояния… Впрочем, для них они все одинаковые».

Вдыхать дым надо было через трубочку – полую птичью кость. Причем не ртом, а носом – одной ноздрей, зажав предварительно другую. А потом положить руку на камень – обычный гладкий валун в два кулака размером. Семен уже давно не страдал от излишней брезгливости и тем не менее все-таки вздрогнул, когда на его кисть сверху легла сухая холодная ладошка старика. «Блин, как у мертвеца», – успел подумать он.

Снаружи был день. Солнечный. Во всяком случае, площадка и часть пространства у входа в пещеру, где расположились шестеро хьюггов, были освещены именно солнцем. Прибыл сюда Семен на четвереньках – так ему показалось надежнее двигаться в темноте. «Сволочизм какой, а?! Получается, что я накурился какой-то дряни и уснул в этой вонючей дыре! Да еще и шишку на затылке набил! Ну, и где они, все эти ультханы, бездны и прочие концы света?! Гадство…»

– Дайте мне воды и пищи, – прохрипел незадачливый «путешественник». Самочувствие у него было довольно скверным. Вроде бы и тошнило, но при этом внутренности терзал какой-то нездоровый голод – желание съесть быка целиком, и можно даже нежареным. Это, конечно, оказалось иллюзией – примерно двухкилограммовый кусок слегка обжаренного мяса (конина?) он доел с превеликим трудом. Запил теплой вонючей водой из бурдюка. То, что мясо неандертальцы лапали грязными руками, а к горловине бурдюка многократно прикладывались ртами, брезгливости почему-то не вызывало. «Деградируем помаленьку, – констатировал Семен. – Интересно, стошнит меня от такого количества полусырого мяса или нет?»

В ожидании, пока желудок определится, Семен решил посидеть на солнышке, которое все равно скоро отсюда уйдет. Из-за завала камней вдали виднелся кусочек степи. «Воля, блин горелый! – тоскливо заныло в груди – „…Уж лучше бы с Чекой мне было бы спознаться – к родной земле щекой в последний раз прижаться…“ М-да-а, Семен Николаевич, он же Семхон Длинная Лапа… Ну, не важно! Действие на мозги всякой-разной наркоты в литературе, наверное, многократно описано, только я этим никогда не интересовался. В данном случае эффект был один – сон. Глубокий и долгий. Причем в совершенно антисанитарных условиях. И в этом сне я увидел сон, будто я сплю и мне снится сон о моем сне… Тьфу! И еще раз: тьфу! Расперетак вашу и разэдак! Да ни черта я там не увидел! Или, как и полагается, все забыл при пробуждении. Ну, почти все…

Какие-то клочки, обрывки… С чем-то они ассоциируются… Ах, да! К нам в дом провели кабельное телевидение. И какая-то новоявленная местная телестудия начала крутить заморские видеофильмы. Одно время – вначале – народ смотрел не отрываясь: при социализме о таком и не мечтали. Кое-кто до сих пор, наверное, оторваться не может. Правда, постепенно выяснилось, что все эти боевики, фантастика и эротика – жуткое старье, давно снятое с проката ТАМ. И самое главное, большинство из них какие-то одинаковые: посмотрел минут пятнадцать и можешь безошибочно угадывать, что будет дальше. Впрочем, кое-что из классики, типа „Звездных войн“, тоже показали. Такое впечатление, что мне снились отрывки из тех фильмов, только не „крутых“, а малобюджетных: людишки все какие-то удлиненные и бледные, техника у них какая-то невыразительная. Ни тебя мясистых суперменов, ни космических кораблей с пушками, ни навороченных компьютеров – скукотища, в общем. И чего это меня на них разволокло – лучше б эротика какая приснилась…»

Место, где конвойные отправляют естественные надобности, Семен обнаружил без труда и пристроился по соседству – заниматься этим в пещере не хотелось. Впрочем, процесс прошел обычным утренним порядком – недавно съеденное мясо прижилось. Это вселило в Семена некоторую бодрость духа, от которой мозги слегка прояснились.

«Может, это я просто плохо думаю, а? Ленюсь, так сказать? В моем положении надо цепляться за любые соломинки, рассасывать любые крупицы информации. В этом мире, кажется, ни одна попытка отмахнуться от чего-то якобы незначительного ни разу до добра не довела. А вот обратная ситуация не раз имела место быть. Давай-ка, Сема, мыслить с самого начала и по-серьезному. Мгатилуш акцентировал внимание на том, что путешествие будет совместным, а не персональным. Соответственно, можно предположить (бред, конечно!), что он видел те же „глюки“, что и я. Могли эти бледнолицые из старых фильмов показаться ему какими-то полубогами? Этими самыми ультханами? Наверное… Но! Этих самых „но“ целая куча. Допустим, происходит некое объединение сознаний, и оба участника видят одно и то же… Однако Мгатилуш однозначно заявил, что в „путешествие“ я отправляюсь с ним, а не он со мной. То есть чужих „тараканов в голове“ видел я, а он вроде как своих собственных. Ну, и откуда они могли у него взяться? Кстати, когда он проснется, надо провести сверку – может, он вообще видел что-то другое? Но, допустим, то же самое. Могут у дремучего и к тому же слепого неандертальца быть ТАКИЕ „глюки“? Им же просто неоткуда взяться! Значит – это мое. Но! У меня же в силу профессии (увы – бывшей!) прекрасно развита зрительная память, а „ситуативная“ – просто от рождения хорошая. Если где-то когда-то передо мной прошел зрительный ряд, то я, вновь увидев даже крошечный фрагмент, обязательно вспомню все остальное. А тут – не вспоминается… Первый раз в жизни такое… Или не первый? Или, может быть, второй, а? Как тогда – с прибором, с аварией, с переброской… Что-то, как-то, где-то… Но не связывается… Ладно, подумаем пока о чем-нибудь другом.