Гвоздь программы (сборник) - Светлана Алешина

– Здравствуйте, Андрей Юрьевич, – саркастично ответила я на такое приветствие, – простите, что я задержалась.

Он кротко наклонил голову и пробормотал:

– Ничего страшного. Я сам только что появился.

«Интересно, откуда? – подумала я, усаживаясь на свое место. – Судя по его виду, он явился с заоблачных высей…»

Быстренько найдя нужный файл, я постучала по клавишам, занося новую информацию. На это ушло, по моим подсчетам, достаточное количество времени, чтобы мой драгоценный Ларчик пришел в себя, даже если его стукнули по голове. Но он почему-то не спешил приходить в нормальное состояние, задумчиво-отстраненно листая застарелый номер «Лизы».

– Ларчик, – тихо позвала я. – У тебя что, амнезия?

Он встрепенулся и окончательно добил меня следующим всплеском эмоций:

– Сашка? Где ты шлялась так долго?

Это уж, по крайней мере, было близко к норме. Я облегченно вздохнула и ответила:

– Собирала информацию, между прочим. Так что нечего рычать… А вот почему ты тут пребываешь в таком состоянии, остается непонятным, но я же не кричу на тебя!

– В каком? – растерянно переспросил Андрюшка.

– Во влюбленном, – ехидно ответила я. – «Образ прекрасной дамы затмил пред ним все остальные красоты мира…»

Он почему-то покраснел и пробурчал что-то о моих дурацких фантазиях и склонности к бредовым вымыслам.

– Ну-ну, – согласилась я. – Предположим, что я действительно нахожусь во власти оных. Тогда ты напоминаешь шизофреника. Насколько я успела тебя изучить, таковое состояние нападает на тебя в двух случаях – когда ты одержим желанием срочно найти ответ на трудный вопрос или ты находишься в состоянии легкой влюбленности. Я лично склоняюсь ко второму варианту.

Он решил, что гордое молчание куда более подействует на мою нахальную натуру. Ну и ладно. Не буду нарушать его молчания, не впервые мне разговаривать сама с собой.

– Все в этом мире взаимосвязано, – глубокомысленно объявила я, смотря в окно, за которым начинался дождь. – Только в этой многогранной взаимосвязи умный человек может обнаружить истину. На первый взгляд – какое отношение имеет некто Потырин к происходящим таинственным покушениям на жизнь Володи Баринова?

Так как обиженный Ларчик мне отвечать не собирался, я ответила себе сама:

– Никакого. Но только на первый взгляд. Конечно, человек этот когда-то пошел в органы и настучал на Володиного дедушку. Но тогда можно было бы скорее от Володи ожидать своеобразной мести. Лучше, конечно, оставить старичка, давно почившего в бозе, в покое. Сказать ему мягко: «Покойся с миром»…

Сделав эффектную паузу, я взглянула на Ларчика. Он фыркнул и еще глубже погрузился в свое обиженное молчание.

– Но вот ведь какая у нас возникла проблема… В дочке Потырина. Честно говоря, я бы не упала в обморок, если бы фамилия этой женщины была, скажем, Ротшильд… Или еще какая-нибудь. Это не произвело бы на меня такого впечатления. Тогда почему же я нахожусь в шоке из-за ее фамилии?

Я опять замолчала, посмотрев на Ларчика многозначительным взглядом, чтобы он все-таки поинтересовался: что же за тайна мелькнула перед моим взором? Он все так же хранил совершенно кретинское спокойствие, как будто в этот момент он обдумывал вещи несравненно более важные, чем какая-то там Потырина. Меня это уже начинало злить. Ну же, дубина ты стоеросовая! Почему бы тебе не поинтересоваться ее фамилией? Давно бы пора…

Нет. Он продолжал безмолвствовать.

– Почему у гражданки Потыриной вторая фамилия Шлендорф – ума не приложу! – развела я руками.

Ура!

Он вскочил и вытаращился на меня.

– Какая? Шлендорф? – переспросил он меня. – Кто это Потырина такая? Откуда ты ее извлекла?

Я наслаждалась произведенным эффектом. Поглубже устроившись в кресле, я окинула его томным взглядом и сообщила:

– Я хочу кофе и сигарету. Не могу вести длинные и умные разговоры без наличия оных пред моим голодным взором…

Забывший о глубоком чувстве Ларчик рванул на кухню, и я начала опасаться за себя – а ну как, чтобы получить информацию, он начнет заливать горячий кофе мне в глотку?

Я бы этого не хотела.

Слава богу, он ничего подобного делать не стал, а спокойно принес все требуемое, поставил передо мной и опустился рядом со мной на палас, смотря на меня ласковыми глазами, полными подхалимства и невысказанных просьб.

– Ну же, Сашечка!

– Знаешь, – задумчиво молвила я, – мне не дает покоя одна мысль. Почему мужчинам надо обязательно все объяснять? Почему они, черт побери, совершенно не способны, почувствовав тайну, заинтересоваться ею сразу, подпав под странное обаяние загадки? О, как же их легко провести из-за этого!

Он выслушал меня терпеливо, готовый на все ради объяснения появления нового упоминания немецкой фамилии.

Ну и ладно. Не зверюга же я какая-то в самом деле.

Я снизошла к его мольбам и рассказала о своем визите к старому учителю, об истории, произошедшей в тридцатые годы, о дочери Потырина, к которой собираюсь наведаться в самое ближайшее время. Умолчала я только о Нике, но он-то к этому никакого отношения не имел, а путать личную жизнь с работой я не собиралась!

* * *

Татьяна поднималась по лестнице училища, думая о странных случайностях, преследовавших ее. Надо же – ее сын может стать наследником крупного состояния! Так просто, по закону!

Она даже рассмеялась, потому что все ее титанические усилия оказались совершенно ненужными – все складывалось само собой, если бабка все-таки вспомнила в своем завещании о втором внуке. А она-то, дура…

Татьяна уже представляла себя отдыхающей на Канарах, дальше этого ее фантазия не простиралась… Чертову работу можно будет оставить. Всех этих прыщавых дурочек, которые только зря мучаются сами и мучают ее. Все равно из этих кошелок ничего не получится… К тому же у каждой из Татьяниных учениц физиономии как в том анекдоте. «Говорят, ты женился… – Да. – Ну, и как твоя жена? – Люди говорят, похожа на Матерь Божию. – Да что ты? А фотография есть? – На, сам посмотри. – Матерь Божия!» У одной нос как у степной орлицы, у другой – глазки-щелочки… Господи, и отчего у них такая уверенность в собственной красоте? Кто им, дурам, это внушил?

Она остановилась на площадке между двумя лестничными маршами, доставая сигарету.

«Ну, и какое тебе до них дело? Деньги они платят. Деньги, деньги, деньги! Вот что самое главное! Воровать ты не умеешь. В торговле ты многого достичь не сможешь. Вот и резвись с толстушками, мнящими себя красотками… «Гран плие, девочки! Олечка, держи ручку пла-а-авно». А у Олечки рука торчит локтем вперед, как кочерга. Выдать бы их всех замуж за арабов, чтоб вовеки не видеть! А батман, от которого хочется спрятаться, потому что они так машут своими короткими ножками, что начинаешь опасаться за свою здоровую психику!