На вершине бездны - Артем Евгеньевич Белянин

С наганом наперевес Кобылин двинулся к алтарю. Проведя грязной ладонью по широкому пыльному переплёту фолианта, комиссар распахнул его и зачитал вслух:

— «Стоя у алтаря и читая книгу, Кобылин не замечал, как пристальный взгляд “Всевидящего” скользит по его спине, заглядывая комиссару в самую душу», — прочитав это и вдруг поняв, что читает о происходящем с ним здесь и сейчас, комиссар отшатнулся от дьявольской книги.

Выставив перед собой пистолет, Кобылин осмотрелся. Он искал «Всевидящего». Однако храм был пуст.

В тёмном коридоре, откуда пришёл комиссар, послышался шорох. Пригнувшись, Кобылин пристально всмотрелся в чёрную пасть тоннеля. Звуков больше не было. Однако едва комиссар расслабился, как из темноты раздался звук спущенной тетивы. Метко выпущенная стрела мгновенно пересекла зал и глухо вонзилась Кобылину в грудь. Выронив пистолет, раненый комиссар повалился на пол, стаскивая за собой стоящую вокруг фолианта золотую утварь.

Пошатываясь, в зал вошёл Веласкес.

— Ах!!! Это ты, железный дровосек! — поднимаясь из-за камня и хрипя, произнёс Кобылин. — А где же твои друзья? — закашлявшись кровью, спросил комиссар. — Я ведь убил не всех.

— Остались только мы с тобой, урод. Но и здесь слишком много лишних, — доставая стрелу, ответил Веласкес.

Кобылин завизжал и, словно раненый зверь, бросился к лежащему на полу нагану. Выпущенная испанцем стрела пробила извивающемуся комиссару плечо и вышла наконечником наружу. Схватив револьвер, до смерти перепуганный Кобылин наугад отстреливался. Одна из пуль отрикошетила от нагрудника конкистадора, другая же пробила его, оставив в гравированном металле зияющее отверстие.

Потянувшись за новой стрелой, Веласкес вдруг глубоко вздохнул, вздрогнул и, опустив руки, выронил лук. С трудом держась на ногах, испанец двинулся на комиссара.

— Да сдохни ты уже, сука! — захрипел Кобылин и ещё раз выстрелил в конкистадора.

Повалившись на спину, Веласкес, хватая воздух, уставился на потолочные своды.

— «Всевидящий»! «Всевидящий»! — захлёбываясь кровью, вдруг произнёс умирающий испанец. — Ты здесь… — шёпотом добавил он и, облегчённо выдохнув, навеки затих.

Кобылин, оторвав воспалённый взгляд от убитого им испанца, посмотрел наверх. Там, высоко наверху, где должны были быть тёмные своды храма, кружили чёрные облака, сквозь которые на него смотрел человек.

Огромное лицо, пристально изучающее Кобылина своим взглядом, молча нависло над ним, наблюдая за каждым движением комиссара. Стиснув окровавленные зубы, испуганный Кобылин поднялся и, раскачиваясь от боли из стороны в сторону, попятился к стоящим позади зеркалам.

— Что это ещё за дерьмо?! — заглянув в одно из зеркал, прошипел он.

От увиденного зрелища комиссар взвёл курок. В каждом из зеркал он увидел отражение уже знакомых ему лиц — Годо, Валейтудо, Эстебана, Тахо, Барта, Веласкеса и остальных. Все они синхронно повторяли каждое движение комиссара.

— Что всё это значит? Как мне отсюда выбраться? — заметался Кобылин. — Кто ты такой?! — закричал комиссар, вскинув вверх голову.

Однако «Всевидящий» по-прежнему хранил молчание.

Пол под ногами Кобылина задрожал. Где-то далеко наверху глухо раздались трубы. По стенам поползли глубокие трещины, обрушивая на пол куски камня. Тяжело дыша, Кобылин метнулся к фолианту. Перелистнув тяжёлый пласт страниц, комиссар заскользил глазами по последней. Читая, Кобылин всё больше менялся в лице. Боль и растерянность дополнялись страхом и бездонным отчаянием.

Познавая секреты этого места, комиссар всё ярче осознавал, что иллюзия контроля над ситуацией утекала сквозь пальцы.

Это место, именуемое в фолианте «Бездной», оказалось тайным урочищем. Пристанищем личностей, ранее прожитых одним человеком.

Все герои, появившиеся здесь, были совершенно разными людьми. Непохожими были их национальности, эпохи и нравы, но всех их объединяло одно — общая душа, однажды побывавшая в каждом.

«Всевидящий», как называли его герои этой истории, сам был одним из них. Именно на нём замкнулась цепочка долгих перевоплощений. Именно его глазами душа смотрела сейчас на весь багаж её ранее пройдённого пути. Этот простой человек в неведении пристально наблюдал за тем, как все его прошлые личности уживаются вместе, стремясь к нему, как к спасению.

— «Читая эту книгу, ты, читатель, возможно, уже начал понимать, что главным её героем являешься ты сам. Ведь это ты, пробегая по строкам, неизбежно приближал концовку не только книги, но и жизни героев и гибнущего вокруг них мира. Это тебя за возможность видеть всё, что с ними происходит, они называли “Всевидящим”. И да, это ты смотришь сейчас в “Бездну”, где одно из худших твоих проявлений старается во что бы то ни стало выжить.

Во вселенной ничто не вечно — что имеет начало, будет иметь и конец. Однако, как и смена времён года, всё рано или поздно возвращается на свои круги. Однажды этот безнадёжно гибнущий мир снова восстанет из пепла, наполнив свои уголки знакомыми тебе героями. Снова пираты наполнят паруса ветром, а рабы сбросят оковы. Однако эта история уже никогда не будет прежней. Всё будет иначе, ведь отдавая эстафету кому-то другому, ты сам перешагнёшь границу “Бездны”, навеки став её новым героем или негодяем.

А пока ты всё ещё живёшь, дышишь и имеешь бесценную возможность называться “Всевидящим”, и лишь от тебя зависит то, каким персонажем примет тебя “Бездна”. Пока песок в твоих часах ещё струится, незримый автор пишет тебя с натуры.

А теперь переведи свой взгляд обратно — туда, где без тебя всё замерло и ждёт продолжения. Ты можешь остановиться. Закрыть эту книгу прямо сейчас, и тогда гибнущий мир остановит своё крушение, а худшее из твоих проявлений останется жить там и дальше. Тебе предстоит принять решение. Надеюсь, оно будет для тебя лёгким…»

Обречённо Кобылин отшатнулся от фолианта. «Всевидящий» продолжал читать. Дрожащий под ногами камень растрескался и пополз, обнажая глубоко внизу раскалённые потоки вскипающей магмы.

Вскинув дуло нагана, он направил его на читающего эту книгу человека и заорал:

— Остановись, сука! Не читай дальше! — выкатив обезумевшие от злобы и отчаяния мутные глаза, завопил комиссар. — Я жить хочу, тварь! — срывая голос, закричал он снова и выстрелил в читающего.

Кобылин отчаянно палил до тех пор, пока пустой барабан револьвера глухо не застонал.

Мир «Бездны» с каждой новой прочитанной строчкой всё глубже погружался в хаос. Комиссар был худшим проявлением души читающего, и, имея возможность остановиться и пощадить его, тот невозмутимо продолжал читать, подписывая негодяю смертный приговор.

От очередного толчка Кобылин потерял равновесие и, сорвавшись в одну из трещин, зацепился за край. Камень не выдержал и обломился. Комиссар, издавая последний вопль, полетел вниз и, рухнув в кипящий камень, ярко заполыхал очищающим пламенем.

Каменные своды храма, словно разгневанные небеса, обрушились, погребая в общей могиле героев, предателей и негодяев. Высоко на поверхности проснувшиеся вулканы заполонили воздух удушливыми клубами пепла, заливая