Жестокий мир мужчин - Татьяна Полякова

– А то. И на меня, конечно. По-моему, он прав, с игройв сыщики пора завязывать. Глупо лишиться головы за неделю до возвращениялюбимого мужа. Я твою голову имею в виду. Моя, как видно, ни для кого особойценности не представляет. И вообще… – В этом месте она вздохнула и посмотрелана меня как-то странно.

– Что вообще? – насторожилась я.

– Ты ведь не думаешь, что это Сашка? – твердоспросила она, а я разозлилась.

– Что значит «это Сашка»?

– Ну… что он подставил Илью и все такое… а теперьзаметает следы.

– Ты это говоришь на полном серьезе?

– Я просто спросила. И чего ты орешь? Между прочим,очень громко, у меня уши закладывает. Мне показалось, что ты можешь прийти ктакому выводу, а это… В общем, твой брат очень беспокоится. И он… он, кажется,несчастен. По-настоящему. Ей-богу, я едва не рыдала вместе с ним.

– Ты хочешь сказать, что он рыдал? – вытаращила яглаза.

– Нет. Я с трудом представляю, как такое могло бы произойти.Есть вещи, которые Сашке явно не по силам. Например, пустить слезу или полюбитьженщину… Ты не в счет, ведь ты сестра и, следовательно, для него не женщина.Хотя, может, наоборот, потому и все остальные неинтересны, я забыла, но уФрейда по этому поводу имелось что-то весьма затейливое.

– Слушай, ты ведь трезвая? – удивилась я.

– В общем, да. Но трезвая я иногда болтливее пьяной.Моя речь сводится к следующему: сегодня перед Сашкой мне было очень стыдно. Вконце концов, я ему все-таки жена, хоть он считает по-другому, а ты – роднаясестра. А когда самые близкие люди начинают думать о тебе гадости, это, знаешьли, больно ранит. Короче, я не хочу быть доктором Ватсоном, а ты наплюй на рольШерлока Холмса. Родственники должны помогать друг другу, а не портить жизнь.Может, я по причине хронического алкоголизма изъясняюсь путано, но Сашка незаслуживает того, чтоб к нему относились по-свински, особенно ты. Я-то могла быкое-что себе позволить, но это уже совсем другая история.

Мы сидели, уставившись друг на друга, и, кажется, чего-тождали.

– Он в самом деле так думает? – не выдержала я.

– О твоих подозрениях? – Лерка пожалаплечами. – Он переживает и здорово нервничает. Он по натуре романтик, какни забавно это звучит, очень хочет, чтобы Илья вернулся и все пошлопо-прежнему. Друг, сестра, вы вместе – одним словом, хеппи-энд. Я ничего неимею против, потому мысленно присоединяюсь к нему.

– Но в этот самый хеппи-энд не веришь? – уточнилая.

По губам Лерки скользнула едва заметная улыбка. Честноговоря, улыбки такого сорта меня всегда настораживали.

– Я не очень верю в счастливый финал, если говорить ожизни, о реальной жизни. Хотя приветствую и вообще люблю жизнь. Но… что-тозаставило Илью с тобой расстаться. Ты считаешь, что тебя кто-то подставил, а ядумаю, все обстоит гораздо проще: просто ты ему не нужна, точно так же, как ятвоему брату. Я имею в виду, не нужна по-настоящему. То есть приятно иметьженщину в доме, особенно когда она красива, умна и души в тебе не чает. Потомжизнь меняется, и эта самая женщина становится помехой. Надо о ней думать,беспокоиться, утешать, а тут своих забот выше крыши. Проще послать ее ко всемчертям и сосредоточиться на своих проблемах. – Лерка поднялась и пошла кдвери. – Илья возвращается. Он живой человек, и ему понадобится баба,почему бы вновь не вернуть тебя? Главное, момент не упустить, вовремя под рукойоказаться. А для себя сочинить сказку, что он тебя простил. Как ты сейчассочиняешь, что тебя подставили. Вы с братом – мастера всяких сказок.

– И ты еще удивляешься, что Сашка тебя не любит? –горько улыбнулась я.

– Не-а, я уже давно ничему не удивляюсь… хотя… иногда яудивляюсь тебе… Ты с нетерпением ждешь возвращения Ильи… В самом деле ждешь? Ине боишься?

– Чего? – опешила я.

– Ну… – Лерка пожала плечами, распахнула дверь идобавила: – Никогда не знаешь…

Пока я хлопала глазами, дверь закрылась. Постояв с минутуточно пень, я бросилась на лоджию. Лерка как раз не спеша шла по двору.

– Эй, чокнутая, подожди! – крикнула я. – Тычто-нибудь знаешь? Я сейчас спущусь.

– Не надо… – махнула рукой Лерка. – Я злюсь из-затвоего братца и срываю зло на тебе. Я вообще стервозная баба. – В этомместе она возвысила голос и пролаяла: – Боюсь, как бы через эту самуюстервозность мне головы не лишиться. Твой Илья – мужик суровый… был. –Лерка сделала дурацкий книксен и зашагала со двора, а я крепко выругалась.

– Идиотка! Господи, вот идиотка! Просто убила бы ее,ей-богу!

Само собой, нелепый разговор с Леркой покоя в душу не внес.Она в самом деле стерва и хроническая алкоголичка, и как преломляются в еемозгу реальные события – одному богу ведомо. Что она выдумывает и о чем знает?

– Стерва! – рявкнула я и уставилась нателефон. – Пожалуй, следует позвонить Сашке.

Пока я размышляла, он позвонил сам.

– Привет. – Голос брата звучал едва ли невраждебно.

– Привет, – ответила я, чувствуя себя бесконечновиноватой.

– Лерка у тебя?

– Ушла, только что.

– Пьяная?

– Нет. И пить не собиралась.

– Верится с трудом. Ладно, пока…

– Сашка, – торопливо позвала я.

– Ну?

Я подумала, что бы такое ему сказать, и брякнула:

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – ответил он, а я добавила:

– И я никуда больше не сунусь, честно.

– Это было бы здорово. У меня седина на висках поперла,и все через твое дурацкое следствие, а парень я молодой и даже еще не женатый.В общем, если нетрудно, побереги мою шевелюру.

– Ты заедешь? – с легким подхалимством в голосеосведомилась я.

– Сегодня нет. Занят. Завтра, если выберу время. Будьумницей, сходи к подружкам, потрать деньги на прическу, сделай маникюр, словом,займись чем-нибудь таким и не забивай себе голову. Хорошо?

– Хорошо, – согласилась я, и мы простились.