Жди меня… - Андрей Воронин

- Счастлив снова видеть вас, сударыня, - промурлыкал пан Кшиштоф, щекоча руку княгини своими великолепными усами. - А я здесь, признаться, чуть было не заскучал без вашего общества.

- Как же так, сударь? - кокетливо изумилась Аграфена Антоновна, по старой привычке строя ему глазки. Учитывая ее возраст и комплекцию, выглядело это жутковато, и пану Кшиштофу стоило немалых усилий удержать на своем лице любезную улыбку. - Как это может быть? Ведь полон дом народу, почему же вы грустите здесь в одиночестве? Куда они все могли подеваться?

- Представьте себе, - с комичным огорчением развел руками Огинский, такое невезение! Княжны, как мне было сказано, час назад отправились с визитом к графине Хвостовой. Что же касается князя Аполлона Игнатьевича, то... гм, да... в общем, его я тоже не застал.

Аграфена Антоновна заметила и верно расценила многозначительную заминку, возникшую, когда речь зашла о князе, но решила до поры не обращать на нее внимания, надеясь, что кривая вывезет. С некоторых пор, а если говорить начистоту, то уже давненько, все разговоры о князе Аполлоне Игнатьевиче с посторонними людьми кончались, как правило, неприятностями, по преимуществу финансовыми.

В комнату вошел лакей с распухшим ухом, неся перед собой поднос с кофейными принадлежностями.

Руки у него заметно дрожали, и фарфоровые чашечки тоненько позвякивали о блюдца. Пан Кшиштоф принял из рук лакея чашку, отхлебнул и с огромным трудом заставил себя проглотить отвратительную на вкус жидкость, сильно отдававшую желудями. Сделав из вежливости еще один глоток, он осторожно поставил чашку на кофейный столик и более о ней не вспоминал.

- А вы, верно, пришли повидаться с Ольгой Аполлоновной, - демонстрируя в слащавой улыбке дурные зубы, предположила княгиня. - Какая жалость, что вы ее не застали! Она только о вас и говорит. Вы проказник, поручик! - Она игриво погрозила Огинскому толстым пальцем. - Похититель девичьих сердец. Признайтесь, у вас, наверное, длиннейший список побед над нами, слабыми женщинами. Если бы вы знали, как трудно порой бывает устоять перед статным брюнетом вот с такими, - она показала, с какими, - усами!

Огинский скромно потупился, не подтверждая, но и не опровергая этого предположения, которое было не так уж далеко от истины.

- Собственно, - осторожно сказал он, - я имел намерение повидаться с князем Аполлоном Игнатьевичем...

- Ах, да! - воскликнула Аграфена Антоновна, поняв, что избежать неприятного разговора, судя по всему, не удастся, и гадая, что еще успел натворить ее беспутный муженек. - И что же князь? Кажется, вы сказали, что не застали его? Не знаю, право, куда он мог подеваться. Возможно, он поехал в имение Багратиона, дабы справиться о здоровье князя Петра Ивановича. До нас дошел слух, будто жизнь его снова в опасности. Говорят, что кто-то подбросил ему письмо, в котором сообщалось об оставлении нашими войсками Москвы, и князь вне себя от горя сорвал повязки и растравил свои раны. По слухам, дни его сочтены, так что меня не удивит, если Аполлон Игнатьевич отправился отдать умирающему последнюю дань уважения.

Огинский в ответ сокрушенно покачал головой, на которой все еще красовалась кокетливая черная повязка.

- То, что вы говорите о князе Багратионе, - сказал он, - хотя и весьма прискорбный, но, увы, достоверный факт. Что же до Аполлона Игнатьевича... Мне трудно говорить об этом с вами, но я просто не вижу иного выхода. Вы не поверите, княгиня, но у меня сложилось совершенно определенное впечатление, что князь старательно избегает моего общества.

- Помилуйте, как это может быть? Да с какой же стати? - изумленно воскликнула Аграфена Антоновна, которая была весьма огорчена, но нисколько не удивлена заявлением пана Кшиштофа. Предстоящий разговор после этого заявления сделался ей окончательно ясен до мельчайших подробностей.

- Судите сами, - сказал Огинский. - Когда князю доложили 6 моем приходе, он отказался выйти ко мне, сказавшись больным. А спустя всего две минуты вот в это окно, - он указал на одно из выходивших на улицу окон приемной, - я увидел, как князь Аполлон Игнатьевич, одетый для выхода и с виду совершенно здоровый, выскользнул в калитку и был таков! Сие показалось мне настолько странным и не поддающимся разумному объяснению, что я решил дождаться вас, дабы вы могли рассеять мое искреннее недоумение.

Княгиня привычно подавила глубокий вздох. Все было ясно: перед нею сидел отнюдь не жених ее дочери, а, напротив, один из кредиторов ее мужа. "Я его убью, - в десятитысячный раз пообещала себе Аграфена Антоновна, имея в виду своего супруга. - Убью и утоплю тело в нужнике. Лучшего он не заслуживает, прости меня, господи..."

Она внутренне подобралась и расправила плечи, как готовящийся к выходу на арену борец. Ей действительно предстояла борьба, и она, как всегда, была к ней готова. Оставалось лишь выбрать наиболее подходящую для данного случая тактику.

- Действительно, странно, - с умело разыгранным недоумением сказала она. - Право, поручик, я пребываю в такой же растерянности, как и вы. Уж не заболел ли он, в самом-то деле? Вот несчастье-то какое! И то верно: я в последнее время стала примечать, что Аполлон-то мой Игнатьевич заговариваться начал. Особенно по вечерам, как соберется ко сну отходить... Такое, бывает, скажет, что и повторять-то грешно! Неужто и впрямь умом тронулся?

- Полагаю, причина в ином, - сдержанно, но твердо возразил Огинский, и княгиня поняла, что избранная ею тактика с ним не пройдет.

- Сказать по чести, и я так полагаю, - задумчиво и доверительно сообщила она. - Вот только в чем она, эта причина, просто ума не приложу. Думаю, это какое-то недоразумение. Вернется князь, я у него сама все выспрошу, вызнаю и вам, батюшка, все, как есть, передам. А вы ступайте себе домой и ни о чем не беспокойтесь. Я сама этим займусь, чего же вам-то зря свое время тратить?

Договорив, она осторожно покосилась на Огинского, надеясь, что тот сейчас встанет, откланяется и уйдет - бывали в ее практике и такие случаи. Огинский, однако, лишь поерзал на диванчике, располагаясь поудобнее, и одарил княгиню светской улыбкой с легким оттенком печали.

- В этом нет нужды, - сказал он. - Причина странного поведения нашего дорогого князя мне доподлинно известна. Вам не стоит волноваться о его здоровье, оно в порядке. Князь просто должен мне деньги.

- Деньги?! - с видом крайнего изумления всплеснула руками Аграфена Антоновна.

- Деньги, деньги, - довольно нетерпеливо повторил Огинский. Сам прожженный аферист, он видел княгиню насквозь и мог наперед предугадать каждое ее слово. - Он проиграл их мне в карты. У меня есть его расписки; неугодно ли взглянуть?

С этими словами он вынул из кармана и развернул перед княгиней несколько долговых записочек, торопливо начириканных на ресторанных салфетках рукою князя Зеленского.

- Всего на тысячу триста рублей, - сказал он. - Сумма, по словам князя, пустяковая. Так не угодно ли расплатиться? Раз уж князь отсутствует, то, быть может, вы его замените?