Креольская принцесса - Бет Уайт

– Но школа…

– Ты можешь учить детей, которые будут жить с нами в форте.

Дейзи почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Она уронила сыр и оперлась руками о столешницу.

Больше никакой дружбы с Лиз? Как она сможет это пережить после потери Симона?

И куда теперь пойдет Лиз? Она едва ли сможет одна остаться в доме Редмондов. Она могла бы вернуться домой к отцу, но это означало бы, что детей в городе некому будет учить. Лиз расстроится.

Но самое главное: как Дейзи сможет помогать отцу и держать язык за зубами, учитывая ее взгляды? Это казалось невозможной задачей. Если отец узнает, откажется ли он от нее? Не выгонит ли из форта? Арестует?

Боже, что же ей делать?

Новый Орлеан

Середина марта 1778 года

За те пять месяцев, которые прошли с тех пор, как Рафаэль вернулся в Новый Орлеан вместе с Симоном Ланье, город превратился в еще больший котел бурлящих интриг. Он бродил по грязным, выложенным кирпичом улицам Французского квартала, насвистывая мотивчик, который услышал утром на одной из улиц города. Возможно, как только он выполнит задание Поллока, то сможет передохнуть и придумать для этого мотива слова. Это будет любовная песня. Лиз понравилась бы песня в ее честь.

Конечно, если прежде ее братец-головорез не прикончит его.

Короткое путешествие из Мобила в Новый Орлеан прошло почти без приключений, учитывая неуравновешенность Ланье. Рафаэль использовал это время, чтобы лучше познакомиться с рыбаком-пиратом, и обнаружил, что подружиться с ним намного сложнее, чем с Лиз. Симон был умным, независимым молодым человеком, который не доверял никому, кроме своих ближайших подельников. То, что он согласился на союз с Рафаэлем, свидетельствовало о том, что он отчаянно не хотел расставаться с золотом.

Золотом Рафаэля.

Но роптать было бессмысленно. Половина груза лучше, чем ничего. И если Ланье можно использовать, тем лучше.

Но сначала нужно было встретиться с американским агентом, капитаном Джеймсом Уиллингом. Хозяин магазина в Натчезе присоединился к повстанцам в самом начале войны и действовал, как одно из звеньев в секретной цепи снабжения Питтсбурга и Филадельфии. Когда британские офицеры в Натчезе узнали о его измене и выбросили его из города, он вернулся в родную Пенсильванию и присоединился к повстанцам в чине капитана. Впоследствии, поскольку он хорош знал южный край, ему поручили атаковать южные британские поселения вдоль реки Миссисипи, либо заставляя лоялистов объявлять нейтралитет, либо забирая их в плен.

Рафаэль еще не был знаком с Уиллингом, но Поллок считал его очень ценным человеком. Поговаривали, что британское командование в Пенсаколе было в бешенстве из-за того, что Гальвес не только согласился приютить Уиллинга в Новом Орлеане, но и позволил ему продавать на аукционе собственность британских граждан у них под носом. Поллок, всегда отличавшийся практичностью, оставлял себе половину прибыли, тем самым возвращая деньги, которые у него взял в займы Континентальный конгресс[35] и которые, как он подозревал, ему не вернут.

Мысленно пожав плечами, Рафаэль завернул за угол и очутился на улице Баронн. Шум с рынка стал практически невыносимым. Невероятное сочетание блеяния, мычания, кудахтанья, человеческих криков и смеха, скрипа и грохота было способно свести с ума. Сопутствующие всему этому запахи, к которым Рафаэль все никак не мог привыкнуть, были частью жизни Нового Орлеана. Здесь всегда царило оживление, но сегодня покупатели, которые хотели приобрести все необходимое до воскресенья, толпились перед прилавками, словно стаи шакалов возле трупа лошади. Рафаэль с огромным трудом протолкался сквозь толпу. Наконец он оказался возле невольничьего рынка. Это было неприятное и отвратительное место, которое он обычно избегал, но Уиллинг настоял на встрече именно здесь. Так он сможет лично наблюдать за распределением добра, захваченного во время его речных рейдов. Рафаэль сел на открытой веранде питейного заведения напротив обменного пункта, который находился немного выше окружающих зданий, и перегнулся через перила, выискивая в толпе Уиллинга.

Никто не обращал на него ни малейшего внимания, на что он и рассчитывал. Рафаэль был одет в обычный коричневый плащ и жилет, штаны тускло-желтого цвета, заправленные в его самые старые сапоги. Треуголка затеняла верхнюю часть его лица. Рафаэль хмурился. Запах немытых человеческих тел и навоза был сильнее, чем обычно.

Борясь с желанием заткнуть нос, он посмотрел на помост, где распорядитель торгов в длинном пальто ругался с каким-то британским джентльменом, который выделялся высоким ростом и отсутствием левой руки. Хотя он не слышал, о чем они говорят, Рафаэль понимал досаду джентльмена из-за того, что его вещи вот-вот должны были уйти с молотка.

– Приятно видеть, что теперь и лоялисты понимают, каково это, когда у тебя внезапно отбирают все добро, не так ли?

Рафаэль повернулся и увидел невысокого мужчину, который, вероятно, был всего на несколько лет старше его. Он тоже перегнулся через перила и наблюдал за аукционом с явным удовольствием. Рафаэль попытался угадать, кто это.

– Уиллинг?

– К вашим услугам. – Уиллинг полез в карман за сигарой, сначала предложил ее Рафаэлю, а потом, когда тот отказался, сунул себе в рот. – Я так понимаю, вы обо мне слышали, – резюмировал он, зажигая сигару.

– Поллок сказал, что мы встретимся здесь. – На самом деле ирландец почти ничего не рассказал об американском капитане, что явно говорило о том, что тот ему не нравился. Теперь он понял почему. – Он говорит, что у вас есть заявка на припасы.

– Да. Надо все сделать быстро. У меня есть важные дела в городе. А завтра утром я выезжаю на север.

Заносчивость Уиллинга казалась абсурдной, учитывая, сколько Испания уже сделала для американцев, но Поллок не поблагодарил бы его, если бы он нагрубил агенту.

– Конечно. Куда я должен… – Он умолк на полуслове, заметив цепочку рабов, которые вышли из клетки и направились к помосту в сопровождении надсмотрщика. Когда они начали подниматься на помост, Рафаэль присмотрелся. Рабыня, которая шла в цепочке третьей, показалась ему знакомой, даже несмотря на расстояние и толпу, которая постоянно закрывала ее.

– Что-то не так?

Уиллинг поднялся на цыпочки, чтобы понять, что так поразило Рафаэля.

Рафаэль покачал головой. Тоска по Лиз заставляла его видеть ее прекрасный образ на каждом углу.

– Ничего. Просто… – Толпа немного разошлась, и теперь он смог хорошо рассмотреть лицо девушки. – Уиллинг. Я вернусь. Не уходите.

Рафаэль перепрыгнул через перила и побежал к помосту. Протолкавшись мимо трех прилавков с овощами и лавки шляпника, он оказался перед огромным помостом, сложенным из больших колод. Когда сообщили, что продажа рабов вот-вот должна начаться, толпа стала еще плотнее. Рафаэль продирался через толпу, в которой было одинаково много мужчин и женщин, направляясь к загону, где находились рабы. Наконец он натолкнулся на веревку, протянутую, чтобы не пускать зевак дальше. Он попытался через нее перепрыгнуть, но в этот момент кто-то схватил его за руку.