Креольская принцесса - Бет Уайт

– Эй, тебе туда нельзя!

Он яростно стряхнул с себя руку охранника. Скарлет повернулась, услышав крик. Все рабы повернулись. Девушка от удивления открыла рот. Она узнала испанца.

– Скарлет! – Он попытался прорваться к ней. – Как ты сюда попала?

– Разве ты меня не слышал? За веревку нельзя! Время осмотра товара окончено. Если ты хотел осмотреть ее, надо было приходить с утра пораньше.

Фыркнув от досады, Рафаэль повернулся к охраннику, крепкому англичанину с двухдневной бородой, которая покрывала почти все его рябоватое лицо.

– Мне не надо ее осматривать. Я ее знаю. Она… в некотором смысле, родственница. Это ошибка!

Охранник злобно усмехнулся.

– Знаешь ее, да? Не сомневаюсь. Но у меня ее бумаги, и она выставлена на продажу, поэтому, если она тебе так нужна, становись в очередь и участвуй в аукционе, как все. А теперь в сторону!

Он с силой оттолкнул Рафаэля от веревки.

Рафаэль чуть не упал. Он сильно разозлился, но в основном на себя. Как он мог быть так глуп, бросившись в атаку без плана? Теперь он привлек к себе внимание, что само по себе было катастрофой, и, по всей видимости, потерял всякий шанс освободить Скарлет.

«Думай, думай, думай». Что делать?

Рафаэль медленно выпрямился, как солдат на плацу, словно бы он снова оказался на одном из бесчисленных приемов у матери. Он заставил себя успокоиться.

– Дорогой друг, – холодно сказал он, – кажется, вы не поняли моих целей. Я не буду участвовать в аукционе, потому что она принадлежит губернатору. Она попала сюда по ошибке.

– Губернатору? – Англичанин громко рассмеялся, но, когда Рафаэль, не мигая, продолжил смотреть на него пристальным взглядом, смутился. – Губернатор, говоришь? Я полагаю, ты можешь это доказать?

– Между прочим, могу. – Рафаэль показал рукой на питейное заведение, где возле перил все еще стоял Уиллинг, удивленно почесывая голову. – Я полагаю, вы знаете этого джентльмена?

– Это… это мистер Уиллинг, парень, который привел их всех на продажу.

– Да. И мистер Уиллинг послал меня, чтобы я убедился, что эту женщину сняли с аукциона и отослали генералу Гальвесу в качестве личной служанки его жены.

– Я не могу это сделать! Аукцион уже начался!

Рафаэль подавил желание посмотреть на помост, где распорядитель торгов уже начал принимать заявки на первого раба, хорошо сложенного негра. Несомненно, за него отдадут не менее двенадцати сотен фунтов и торги будут идти очень бойко.

Он бросил взгляд на Скарлет, чтобы убедиться, что это она. Потому что, если он допустил ошибку, ситуация осложнится.

Густые курчавые волосы девушки пребывали в плачевном состоянии, кожа потускнела от недоедания, а под отвратительным платьем, которое ее заставили надеть, просматривался небольшой животик. Но это точно была Скарлет. Характерный изгиб бровей, острый подбородок и чувственный рот напоминали Лиз. Рафаэль был готов взвыть от досады.

Он подумал о матери Лиз и матери Скарлет, которые, возможно, когда-то стояли на этом самом месте много лет назад. Одну забрал любимый, а другая попала в рабство к ужасной мегере.

Он не мог выручить всех этих людей сейчас, но он мог спасти хотя бы одну.

Покосившись на Скарлет, Рафаэль повел плечами и использовал козырь.

– Мистер Уиллинг расстроится, если его желание угодить губернатору не будет удовлетворено, хотя я понимаю ваше затруднение. Возможно, вам будет проще принять решение… если я отблагодарю вас. – Он засунул руку в карман за кошельком, который носил с собой как раз для таких случаев. Он положил несколько золотых монет, которые с лихвой окупали стоимость рабыни, на ладонь охранника. – Я дам в два раза больше, если мы встретимся с вами сегодня вечером в «Пеликане». – Он кивнул на таверну, где ждал Рафаэля Уиллинг. – Я замолвлю за вас словечко перед капитаном. Он говорит, что планирует еще один рейд вверх по реке.

Все три его утверждения по отдельности были правдой, но вместе они были чем-то другим.

Надсмотрщик позвенел монетами. Он посмотрел на Скарлет, которая молча стояла на помосте, потупив глаза и держась руками за живот. Потом бросил взгляд на Уиллинга и, казалось, принял решение. Тихо выругавшись, он запихнул монеты в карман, достал нож и быстро нагнулся, чтобы разрезать веревку на ногах Скарлет.

Встав, он толкнул ее к Рафаэлю.

– Забирай ее и убирайся, пока я не передумал. Передай мистеру Уиллингу, что он теперь мой должник.

– Я думаю, что все как раз наоборот.

Но Рафаэль взял Скарлет за руку и быстро повел прочь, насколько это было возможно в толпе. У него было очень мало времени. Джеймс Уиллинг ждал его возвращения, а Рафаэлю нужно было придумать какое-нибудь объяснение для этого непонятного поступка. Если приходится врать, то лучше, чтобы ложь была как можно больше похожа на правду.

Удалившись на безопасное расстояние от помоста, Рафаэль притормозил и взял девушку за руку.

– Расскажи мне, как ты сюда попала.

Когда их глаза встретились, Рафаэль с удивлением увидел, что она плачет.

– Я молилась, чтобы кто-нибудь пришел за мной, – ответила она. – Я не знала, что это будешь ты.

Он пожал плечами.

– Почему не я?

– Это все ради Лиз, верно? Вы любите ее.

– Я… я… забудь. Уиллинг действительно привез тебя сюда?

– Этот маленький человек на большой посудине? Я не знаю его имени. Но он влетел в Натчез, словно пушечное ядро. Забрал всех рабов и все ценное, а остальное сжег. Он взял в плен белых хозяев, чтобы их семьи присягнули… другим британцам… – Она посмотрела на него с неожиданной ненавистью. – Они свободны. Почему они воюют друг с другом?

Рафаэль двинулся дальше.

– Все сложно. В любом случае Уиллинг будет не очень рад, если узнает, что я купил тебя от его имени. – Он покосился на девушку. – Веди себя тихо и поддакивай, понятно?

Мобил

27 апреля 1778 года

В последнее время дела Буреля пошли в гору, а это означало, что Лиз приходилось много времени проводить на кухне вместе с Джуни, перенимая ее кулинарное мастерство. Весело общаясь между собой, они приготовились помогать Зандеру во время ужина. В кухне пахло морепродуктами и специями. Из железного котла с гумбо, стоявшего на огне, шел аппетитный аромат ру[36]. Стук глиняной посуды и звон серебряных тарелок создавал фон для мыслей Лиз.

В последний месяц в городе было тихо. Как раз тогда Дейзи переехала в форт вместе с отцом. Это напоминало затишье перед бурей, как часто бывало в их краях в апреле. В небе возникали грозные тучи, готовые в любой момент разразиться шквалом, дождем и ветром. Подругам было тяжело разлучаться. Пожалуй, Дейзи переживала даже сильнее, чем Лиз, но поделать ничего с этим не могла. Семья британских беженцев въехала в дом Редмондов, и Лиз неожиданно стало негде жить. Она могла пойти к отцу или деду, но ей не хотелось бросать школу. Так как Дейзи жила в форте, кроме Лиз в школе никто не преподавал.