Дело смеющейся гориллы - Эрл Стенли Гарднер

Один из репортеров тихонько присвистнул, а затем сказалМейсону:

– Послушайте, да вы и в самом деле отличный сыщик.

– Господа, вы стартуете одновременно с полицией, –усмехнулся Мейсон. – Было бы просто чудесно, если бы вы сами нашли Элен Кадмус.И если вы подтвердите правильность моих догадок… Ну, тогда у вас будетматериальчик намного ценней, чем пустые обвинения заинтересованной стороны. Яне знаю, насколько велико желание ваших редакторов раздобыть исключительноеправо на интервью с Элен Кадмус и подлинную историю ее предполагаемогосамоубийства, но я полагаю, что тот, кто все это раскопает, может рассчитыватьна серию статей за своей собственной подписью, особенно если он раскрутит ее наэксклюзивное интервью. Вот почему я ставлю вас всех в равные условия. Здесьназвания двух мотелей, где Эддикс и Элен Кадмус регистрировались как мистер имиссис Б.Ф.Барнуэлл, а вот несколько фотографий, чтобы вы не тратили попустувремя в ваших редакционных архивах.

– Барнуэлл, – задумчиво произнес один из журналистов. –Послушайте, а ведь этот адвокат Эддикса, мистер Сидни Хардвик, получилтелеграмму от Германа Барнуэлла. Он…

Репортер вдруг осекся. Какое-то мгновение журналистыобдумывали услышанное, затем один из них рванулся к двери.

И тут же все четверо помчались по коридору как сумасшедшие.

Мейсон улыбнулся Делле Стрит:

– Завтра утром мы пошлем мистеру Сидни Хардвику несколькогазет и сообщим ему, что мы тоже умеем действовать быстро.

– Да, здорово у вас получилось, шеф, – сказала Делла Стрит,когда стихли звуки шагов убегающих репортеров. – Вот уж действительно, вы взялипуговицу и пришили к ней жилет.

Мейсон улыбнулся.

– Шеф, а вы не рискуете, устроив все это?

– Что ты хочешь сказать?

– Черт возьми, вы заявили, что у этой девушки ребенок и чтоона была гражданской женой Бенджамина Эддикса. Боже мой, ну а предположим, чтоона жива?

– Ну и что?

– А если она подаст на вас в суд?

– В таком случае, – сказал Мейсон, – Джозефина Кэмптонсможет вздохнуть свободнее. Мы ничего не добьемся, находясь в обороне,уклоняясь от ответов и отрицая все подряд. Это как раз тот случай, когда намнеобходимо перенести сражение на территорию противника.

– Но вы ведь не имеете права выходить за пределы доказанныхфактов.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Давай рассмотрим факты.Совершенно очевидно, что Эддикс и Элен Кадмус жили вместе. Я полагаю, у нихбыла любовь. Еще когда я впервые просматривал дневники Элен Кадмус, меняпоразили две вещи. Во-первых, никто из членов команды не упоминал о том, чтовидел Элен Кадмус на борту яхты после выхода в открытое море. А во-вторых,неизвестно куда пропали бумаги, которые она напечатала. Или она отнесла ихБенджамину Эддиксу, и тогда его объяснения полиции были лживы, или бумагиостались в каюте, и тогда их кто-то тайком забрал. Едва ли профессиональнаястенографистка настолько любит работать на машинке, чтобы перепечатать важныйдокумент, а затем прыгнуть за борт, сжимая его в руках.

– А если ее случайно смыло за борт?

– Волны были не настолько большими, чтобы захлестыватьсудно, Делла. Ночь была неспокойной, ветреной, кое-где на палубе стояла вода, ибыло довольно много брызг, но это отнюдь не был один из тех все сметающих насвоем пути штормов, когда огромные массы воды, то и дело обрушиваясь на палубу,могли бы сбить девушку с ног.

– Как бы то ни было, вы определенно заварили кашу.

– Что я и собирался сделать, – согласился Мейсон.

– Чем мы теперь займемся?

– Ты отправишься домой, – распорядился адвокат, – а я расположусьпоудобнее. Мне предстоит напряженная работенка.

– Что за работенка? – подозрительно спросила Делла Стрит.

– Я собираюсь изучить дневники самым внимательным образом, сучетом того, что нам теперь известны две даты, когда Элен Кадмусостанавливалась в мотелях. Я уверен, что между строк можно вычитать какие-тонамеки, которые дадут мне своего рода ключ, и, получив этот ключ, я проверю всеостальные даты.

– Подвиньтесь, – сказала Делла Стрит. – Я не собираюсьбросать вас на полпути.

– Тебе нужно отправиться домой и немного отдохнуть.

– Ерунда! Я собираюсь довести дело до конца.

– Хорошо, если уж ты так настаиваешь, то хотя бы сходипоужинай.

– А вы что, собираетесь сидеть голодным?

– Ну, я позвоню и попрошу, чтобы мне принесли из буфетачашку кофе и чизбургер.

– Попросите два, – сказала Делла. – И давайте займемсяделом.

– Ладно, – сдался Мейсон, не скрывая счастливой улыбки. –Делла, как ты думаешь, может ли девушка, которая ведет дневник, как это делалаЭлен Кадмус, влюбившись в своего шефа, писать так, что об этой любви в дневникне просочилось ни слова?

– Многое зависит от характера любовной связи. Я думаю, чтоженщина, любившая по-настоящему, остереглась бы писать что-нибудь такое, чтомогло бы не понравиться ее возлюбленному. С другой стороны, влюбленная женщинавсегда склонна исповедоваться своему дневнику.

Мейсон кивнул:

– Вот я как раз и собирался заняться поисками ключа кистине. У нее должно было быть какое-то условное выражение или слово, котороеона использовала, когда хотела написать, что была с любимым человеком.

– Если, конечно, предположить, что она его действительнолюбила, – сказала Делла Стрит.

– Прочитав дневники Элен Кадмус, я стал испытывать к нейсимпатию, – сказал Мейсон. – Она выглядит искренней девушкой с сильнымхарактером, и, как мне кажется, очень преданной. У нас есть две даты, Делла.Давай найдем их в дневнике и внимательно изучим записи.

– Если он действительно любил ее, то почему не женился? –спросила Делла Стрит.

– Да, – сказал Мейсон, – это и есть одна из загадок нашегодела. Ты ведь не хочешь, чтобы в расследуемом деле вовсе не было никакихзагадок?

Она улыбнулась и покачала головой.

– Что ж, – сказал Мейсон, – примемся за исследование.

Адвокат внимательно читал и перечитывал все записи,относящиеся к дате, когда Эддикс и Элен впервые зарегистрировались в мотеле.Делла Стрит подошла сзади, заглянула ему через плечо, и какое-то время они вполном молчании читали вместе. Неожиданно она рассмеялась.

– В чем дело? – спросил Мейсон.

– Ты смотришь записи за то число, когда онизарегистрировались в мотеле.