Запретная правда о русских. Два народа - Андрей Буровский

Сун и Тан – это периоды истории Китая с разными традициями, ремеслами и разной литературой, даже с немного разным языком. Китайцы так и говорят об этих периодах: «эпоха Тан», «эпоха Сун», и все понятно.

Смысл здесь такой же, как в России – «Московский период» и «Петербуржский период». Разница в том, что в Китае никогда «сунцы» не порабощали и не подчиняли себе «танцев».

В Японии есть понятие «эпоха Нара» – время, когда столица страны находилась в этом городе (710–784). С 794 года наступил «период Хэйан». Столицу перенесли в город Киото, и очень многое изменилось.

Но и в Японии в период Хэйан «люди Нара» не считались туземцами и не служили «передовому сословию». В России же было именно так. Почему?

Хроническая модернизация

Даже в таких далеких от Европы странах, как Индия, Филиппины или Япония, модернизация не занимала больше двух-трех поколений. Это был мучительный, жестокий катаклизм, унесший много жизней и поломавший много судеб; это была беспощадная ломка привычного уклада жизни. Но этот катаклизм завершался менее чем за столетие.

В России-Московии мы столкнулись со своим отставанием во время Ливонской войны (1569). Московия начала модернизироваться в начале – середине XVII века. XVIII–XIX века прошли под знаком модернизации Российской империи. В XX веке – тоже сплошные проблемы модернизации, до самого конца столетия. Четыре века, срок жизни 16–20 поколений, огромный отрезок истории – все сплошная модернизация. Какое-то вечное движение в цивилизацию, хронически подвешенное состояние.

Несколько веков русской истории все никак не может завершиться модернизация… И порождает отрыв от реальности русских европейцев – тех, кто живет в полной духовной изоляции от всего остального народа.

Но дело в том, что во всех этих странах не сложился общественный слой, кровно заинтересованный в том, чтобы модернизация никогда не кончалась. А в России такой слой сложился – это порожденное Петром дворянство, объявленное «русскими европейцами» среди полчищ «русских азиатов». Русские европейцы были созданы как слой, призванный европеизировать весь народ… но кровно заинтересованный в том, чтобы никогда его до конца не европеизировать.

Ведь дворянство имеет хоть какое-то право на свои привилегии только до тех пор, пока ведет общество к сияющим вершинам просвещения, оно у дела. Как только модернизация кончится, исчерпывается цель самого существования дворянства, моральное оправдание его власти и влияния.

В этом же положении оказываются и все остальные слои «русских европейцев», все «европеизированные» и «цивилизованные». Например, русская интеллигенция, жаждавшая просвещать народ. Но что она стала бы делать, если бы народ и впрямь просветился? Единственный способ для нее уцелеть и получить возможность продолжения – это вечно просвещать, а народ чтобы вечно не просвещался и никогда не просветился… Ведь как только модернизация закончится – интеллигенция тут же станет ему (и вообще никому) совершенно не нужна.

Потому дворянство, а потом и интеллигенция приложат все усилия, чтобы любой ценой не изменилось главное условие их существования – не окончилась бы модернизация страны.

Каждое из то ли пяти, то ли шести русских «просвещений» модернизировались примерно одинаковыми темпами, в те же сроки, что японцы и филиппинцы. Но вместо одного – одного на всех – просвещения у нас был их целый каскад, растянувшийся на века. Пять или шесть раз русские европейцы садились на шею московитам и уже не хотели с нее слезать.

Они даже жили в той же стране, но в устроенных по-другому, иначе организованных городах.

Европейские города, туземные деревни

Принято считать, что в XVI–XVII веке сложилась радиально-концентрическая планировка Москвы. Все улицы продолжают тракты и сходятся к громаде Кремля, на Красную площадь. Все улицы ведут к храмам. А система концентрических улиц несколько раз пересекает радиальные улицы-тракты, охватывая центр несколькими исполинскими кольцами.

Все так, но и в Москве между радиальными улицами застройка велась хаотично, стихийно. Кривые улички, тупички, пустыри, огороды, усадьбы, и опять – причудливая вязь улиц, улочек и переулочков.

А провинциальные города? Тверь, Псков, Владимир, Калуга XVI–XVII веков – это хаотичная застройка средневекового города, где над скопищами деревянных изб возвышаются каменные громады храмов с золотыми и разноцветными главами.

В Средневековье и города Европы росли так же хаотично, а многие из них устроены по все тому же радиально-концентрическому принципу. Города Московии вовсе не были исключением.

В Новое время, с XVII века, началась коренная перестройка городов Европы по совершенно новым градостроительным принципам.

Новое время

Обычно гранью эпох Реформации и Нового времени считают конец Тридцатилетней войны в Германии – 1648 год. Завершилось Новое время в 1914 году, под сполохи Первой мировой войны.

В эту эпоху вместилось многое, и вовсе не только хорошее: и колониализм, и чудовищной жестокости войны, и начало машинного производства, и обнищание миллионов крестьян, лишившихся земли и с нею – средств к существованию.

Новое время – это стремление познать мир и убеждение, что познать его можно, даже необходимо. Жажда подчинить себе мир – и убеждение, что мир должен быть подчинен человеку. Стремление сделать мир «полезным» – и накопление знаний и умений для извлечения этой пользы. Более того – провозглашение этого познания, покорения, «борьбы с природой», извлечения пользы главным смыслом человеческого существования, смыслом самой истории – вот что такое нововременная цивилизация.

Нововременная цивилизация создала науку как особую форму общественного сознания, естественнонаучную картину мира, выделила личность человека из любой общественной группы и научилась уважать ее так же, как группу в целом. Для нововременной цивилизации самоутверждение личности было важнее социальной гармонии, деятельность человека – важнее сохранения природного наследия.

Она дала европейцам неимоверно высокий уровень жизни, спасение от большинства болезней и избавила 90 % мужского населения от тяжелого ручного труда, а все женское население – от беспрерывного рождения детей.

Эта цивилизация считала себя вовсе не одной из цивилизаций Земли, а цивилизацией универсальной, а свои ценности – необходимыми для всего человечества. Нововременная цивилизация видела себя ЕДИНСТВЕННОЙ цивилизацией, стоящей над другими странами и культурами – локальными и дикими, как устремленное в бесконечность самосовершенствование и распространение. Эта цивилизация не признавала права других культур быть независимыми от нее, иметь свою местную специфику.

Европейцы всерьез думали, что мир должен перенять их модель цивилизации. Триста лет, вплоть до середины XX века, нововременная культура действительно занимала особое положение в мире и постепенно «втягивала» в себя региональные культуры.