Иномирянка (не) хочет домой - Лариса Петровичева

- Дядя Максим! Арина тут?

Она подбежала, обняла Прыгуна, обхватив тонкими руками так крепко, что он даже покачнулся. Азаэль вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул. Дракон понимающе улыбнулся, словно ему больше не надо было слов. Турген смотрел на незнакомца, раскрыв от удивления рот, а потом взглянул на меня и проговорил:

- Дядя Джейми, а у него штаны, как у Полины с Кирой были…

Надо было брать дело в свои руки, все объяснить и приниматься за работу. Горечь, которая наполняла меня, становилась все сильнее и глубже. Полина с Кирой еще были здесь, но я чувствовал, как теряю их с каждым мгновением. Они становились акварельным наброском – кто-то провел по ним влажной кистью, и они таяли.

Они выберут свой мир. Я это точно знал. Там вся их жизнь, там все, к чему они привыкли – легко говорить, что останешься здесь, если у тебя нет ни единого шанса вернуться. Ты просто смиряешься и говоришь себе, что не больно-то и хотелось. Что тот мир жесток и глуп. Что здесь тебе намного лучше.

Впрочем, хватит сожалений. Мы должны спасать умирающую девочку.

- Вот что мы сейчас сделаем, - произнес я и посмотрел на Тургена: тот выглядел как солдат, готовый выполнить приказ полководца. – Азаэль, сходите с Тургеном и големом в магазин. Нужны лучшие фрукты, сладости и игрушки для девочки, ровесницы Киры. Если найдутся игрушечные лягушки, берите всех. Экономить не надо.

Не глядя, я протянул свою чековую книжку. Азаэль понимающе кивнул. Лицо Тургена сделалось бледным и решительным. Кира смотрела на меня так, словно сейчас я поднялся в ее глазах на недосягаемую высоту. Во взгляде Полины была благодарность и тепло, и я подумал, что, возможно…

Нет. Лучше не думать.

- А потом мы пойдем в хранилище, - добавил я. – И Кира с Полиной вернутся домой с жив-травой.

***

Полина

- Знаешь, я однажды пришел в церковь и закричал: «Забери меня, пошли мне любую смерть, самую страшную, самую грязную и мучительную, но пусть она живет». Потому что если он создал такое переплетение миров, то сможет и исцелить мою девочку, - Максим сделал паузу и добавил: - На меня, конечно, там посмотрели, как на психа. Но ничего не сказали, я даже удивился. Просто смотрели и молчали. Мне, конечно, никто не ответил, - произнес Максим, и я поняла, что сейчас он имеет в виду уже не людей в храме. - Он вообще никогда не отвечает. Надо все делать самому.

Я погладила его по руке, с трудом сдерживая слезы. В ожидании Тургена и Азаэля мы сидели в гостиной, и Максим рассказывал об Арише – сначала короткими сжатыми фразами, а потом словно плотина прорвалась в его душе.

Они жили с нами в одном дворе. Арина всегда была веселой и шустрой, такой маленькой разбойницей, которая заберется на самое высокое дерево и измерит все лужи после дождя. Потом она как-то вдруг полюбила шашки и рисование, притихла и стала жаловаться на головную боль. Врач сказал, что это стресс от того, что Ариша начала ходить в детский сад – но это была опухоль.

Я помнила эту историю. Кира дружила с Аришей – сначала они вдвоем лазали по детскому городку, потом рисовали принцесс и придумывали сказки, а потом Арише стало уже не до игр и историй. Я не говорила Кире о смерти, но она понимала, что Ариши скоро не станет – и плакала, тихонько, чтобы я ничего не заметила.

Но я замечала – и тоже плакала, уже так, чтобы не видела она.

- А потом врачи сказали, что Арише осталось полгода. И я понял, что нет никакого Бога. Потому что если он есть и ничего не хочет сделать со страданиями ребенка, то он не Бог. Он негодяй и подонок, - Максим дернул лицом – кажется, это была горькая улыбка. Сильный молодой мужчина несколько лет назад, сейчас он казался истонченным и выцветшим. – А потом я нашел систему переходов из нашего мира в этот… и подумал, что он все-таки есть. Он есть и дает нам шанс.

Максим рассказывал долго. Между нашими мирами существовал целый лабиринт из переходов, он наткнулся на него случайно и понял, что это тот самый счастливый случай, который он не упустит. Максим назвал лабиринт червоточинами – они могли открыться в любое время в любом месте: если ты прошел по ним один раз, то дальше все удивительно просто – переход откроется там, где ты захочешь, если ты просто попросишь открыться.

Он потратил несколько недель, прыгая из одного мира в другой и осваиваясь. Он узнавал об этом мире, о том, как здесь лечат болезни, и в какой-то момент нашел информацию о жив-траве. Это было спасением для Ариши, и Максим был готов на все, чтобы ее раздобыть. Когда он рассказывал о червоточинах, то я спросила:

- А зачем ты тогда заглянул в комнату Киры?

Кира, которая сейчас, всхлипывая, прижималась к моему боку, провела ладошками по щекам и вопросительно посмотрела на Максима.

- Волновался, - объяснил он. – Понял, что вы прошли вместе со мной, и хотел убедиться, что с вами все в порядке.

Джейми усмехнулся. Надо же, мы думали о преступнике, о разработчике оружия, о войне между двумя мирами – а оказалось, что это был отец, который хотел исцелить свое дитя. Мать Ариши умерла при родах, и у него больше никого не было – и он сражался и не собирался сдаваться.

- С вашей дочерью все будет хорошо, - произнес Джейми, когда Максим закончил свой рассказ. Я видела, что он старается держаться спокойно, но при этом с трудом справляется с волнением и горечью. Джейми смотрел на меня так, словно терял – сейчас, в эту минуту, навсегда – терял и не мог удержать.

Он наверняка решил, что мы вернемся в наш мир и останемся там. Хорошо рассказывать о том, что ты не хочешь пройти в крепость, когда в ней нет дверей, просто гладкая стена. А потом эти двери открываются настежь, и что ты станешь говорить тогда?

Я посмотрела на Джейми так, словно хотела, чтобы он заглянул в мои мысли. Чтобы увидел: я вернусь к нему. Мы вылечим Аришу жив-травой, соберем кое-какие вещи, без которых в этом мире не слишком-то уютно, и обязательно вернемся.