Угли войны - Гарет Л. Пауэлл

– Какие будут приказания?

Падая сквозь пространство на нынешней скорости, мы оказались бы на расстоянии удара от Объектов через месяц-другой. Если хотим застать там живых, единственный способ – скакать через смежные пространства, хотя бы ускорение и выдало наше присутствие всем наблюдателям в системе.

Я бросила последний взгляд на далекое солнце и ответила:

– Мы здесь, мы осмотрелись. Увидеть «хищник» не рассчитывали – и не увидели. Зато установили вероятное местонахождение лайнера, а это уже кое-что. Теперь надо приблизиться и начать поиск уцелевших.

Я дотянулась до интеркома и подключила связь с главным ангаром, где в стартовой готовности сидели в прочном орбитальном челноке Альва Клэй, Престон Мендерес и Аштон Чайлд. На вызов ответила Альва.

– Пока с виду все чисто, – сообщила я ей. – А лайнер, похоже, на Мозге. Осторожно начинаем движение, а потом прыгнем как можно ближе к поверхности.

– Поняла, капитан.

Голос Альвы напряженно звенел. Ей, пока мы сдерживаем «хищник», предстояло возглавить импровизированную спасательную команду на грунте.

– Готовность по вашему сигналу, – сказала она.

– Ждите.

Я отключила связь и несколько секунд выравнивала дыхание. Меня окружали привычные звуки рубки: почти неслышное мурлыканье кондиционеров; отдаленные скрипы и стоны частей корпуса, которые, остывая, приспосабливались к внезапному прекращению тяги; тихие звонки и гудки систем, сообщающих о рутинных переменах статуса. Я сотни раз засыпала под эту музыку. Только вот теперь о сне думать не приходилось. Дыхание вырывалось у меня короткими мелкими толчками, кровь звенела в пальцах и так шумно билась в ушах, что я забеспокоилась, не услышала бы Лаура. До сих пор мне доводилось командовать – в первый и единственный раз – только медицинским фрегатом, и тогда мое дело было разгребать последствия боя, а не вести корабль в самое полымя. Хотя, принимая командование над «Злой Собакой», я сознавала, что может дойти и до такого – что когда-нибудь придется, к примеру, стрелять по пиратскому кораблю, – и я знала, что справлюсь, как бы ни стискивала мне грудь и живот паника.

До сих пор наша команда справлялась с тем, с чем ей пришлось столкнуться, – от захватчиков Северного до «припадка» Аштона Чайлда на камбузе. Но прежние противники не пытались уничтожить корабль, да и огневой мощи для этого не имели. Да, угрожали мне лично. Да, в меня стреляли, меня душили, но все это значило не так много, как угроза лишиться корабля.

Лишиться дома.

В этот раз на линии огня окажутся все. В системе бесчинствует один «хищник», а другой – «Адалвольф», по словам «Собаки», на подходе, то есть нас безнадежно превосходят в числе стволов. Мы можем только надеяться спустить челнок на место крушения и продержаться, пока Альва со своими не закончит работу, чтобы их подобрать.

Я запрокинула голову, выдохнула.

Лаура Петрушка оглянулась:

– Ты как?

Белая прядь в ее волосах так и светилась в отблеске экранов. Мне захотелось, чтобы она обняла меня и погладила по макушке.

Но я только потерла лицо ладонями и, сев прямо, спросила:

– Ты когда-нибудь командовала в бою?

– Пару раз приходилось.

– Со временем становится легче?

Она с улыбкой покачала головой:

– Нет, не думаю.

Я вздохнула, позавидовав ее самообладанию. Когда я в последний раз командовала операцией на планете, погиб Джордж Уокер, разорванный бритвенно-острыми шипами твари, о которой я не удосужилась узнать заранее.

– Посоветуешь что-нибудь?

Она выразительно пожала плечами. Одно движение рассказало о долге и самоотверженности и о тщетных усилиях предугадать судьбу.

– Постарайся, чтобы нас всех не убили.

Готовься к бою, говорят они.

Готовься к ущербу.

И я собираю инструменты. Надеваю броню.

Дыхательные маски на все руки.

Огнетушители.

Драффы чинили корабли раньше, чем люди приручили огонь.

Драффы служат всем.

Всегда есть что чинить.

Всегда есть работа.

Работай, потом спи.

Спи, потом работай.

Кроме тебя, некому чинить стыки труб. Некому налаживать гравитацию. Некому поддерживать ток воздуха по кораблю. И ток воды по трубам. И ток горючего в реакторе.

Работай, потому что есть работа.

Спи, потому что заслужил сон.

Работай, потом спи.

Тебе снится Мировое Древо. Снится Джордж.

Мы служим кораблю, как служим Мировому Древу.

Мы служим, потому что служим всегда.

В мире, в бою.

Мы работаем, потому что работаем всегда.

Спасаем все жизни, спасая Мировое Древо.

Спасаем все жизни, спасая корабль.

Мы служим, потом отдыхаем.

Вечно отдыхаем в корнях Мирового Древа.

Получив «добро» от капитана Констанц, я немедленно рассчитала вектор, который должен был привести нас на расстояние нескольких сотен километров от поверхности Мозга – на расстояние, позволявшее выбросить челнок и прикрыть его спуск, в то же время сохраняя достаточно высоты и скорости для уклонения от огня.

Я подключила двигатели и начала ускорение, зная, что термоядерная вспышка выхлопа достигнет внутренней части системы только через пять с половиной часов – а я буду на месте намного раньше.

Представляется странным, что, прибыв на место, я смогу через телескоп увидеть себя в прошлом. Странно, но не повод волноваться. Парадокса не возникнет. Наблюдение видимого света не нарушает закона причинности – как просмотр старых фильмов не влияет на жизни игравших в них актеров, а фотоснимок не забирает у снимаемого душу. В такое верят только идиоты. Самолеты не пропадали из настоящего, обгоняя звук своих моторов, вот и звездные корабли не ломают устройство вселенной, обгоняя собственное изображение.

Фенрир почти наверняка укрывался в тени одного из Объектов. Он знал, что я приду, и знал, куда я направляюсь, – ему достаточно было затаиться и ждать. Дождавшись, он высветит меня прицельными лазерами и выпустит торпеды. У меня будет секунд десять или пятнадцать для выброса челнока – в зависимости от разделяющего нас расстояния, – а потом мне придется думать только о самозащите.

К этому времени автоматические фабрикаторы в отсеках моего машинного отделения изготовили четыре торпеды с пятнадцатимегатонными термоядерными боеголовками, а также боеприпасы на три часа непрерывной работы пушек. Материал для них я обеспечила, разобрав все оборудование, без какого могла обойтись, и отправив в утилизатор два из шести челноков. Если вернусь на Камроз, мне понадобится полное переоборудование. А пока четыре торпеды – максимум, который можно было выжать из подручного материала в отведенное мне время. Между тем Фенрир, надо полагать, перевооружился после атаки на «Хейст ван Амстердам», а значит, несет до шестнадцати торпед, причем четыре из них – с антиматерией.